Елена Митарчук. «Разбойник Ляля» Николая Рубцова и другие
……………………………………………………………………………………………
Всем известны строчки, написанные им (Н.М.Рубцовым) в общежитии Литинститута перед отъездом в Николу и посвящённые самому выдающемуся драматургу предзастойных и «застойных» лет СССР Александру Вампилову:
Я уплыву на пароходе,
Потом поеду на подводе,
Потом верхом, потом пешком
Пойду по волоку пешком
И буду жить в своём народе.
Мотивы миниатюры Рубцов позаимствовал у Василия Каменского:
В разлив весенний в Пермь на пароходе
Я возвращаюсь в город мой –
Я весь в своём родном народе –
Я еду лето жить домой.
Но ведь это были кровные мысли и настроения самого Рубцова, выраженные в оригинальной, отличной от Василия Каменского форме, и в то же время декларирующие связь с предшественником!
Василий Каменский – человек оригинальной судьбы, один из первых русских лётчиков, богатый барин, путешественник, футурист, соратник Маяковского. Он же лингвист, придумавший слово «самолёт» вместо иностранного «аэроплан».
О Каменском Рубцов, конечно, узнал на литинститутском семинаре, где изучал творчество Маяковского.
Каменский после революции отдал поместье, процветающее в хозяйственном отношении и пространное, своим крестьянам. Отдал его добровольно! В благодарность, вроде бы, крестьяне предоставили ему дом высланного сельского священника. В нём он и жил на родине.
В Москве Каменский проживал перед Великой Отечественной войной и после, вплоть до полёта Гагарина в космос, в коммунальной квартире в бывшем доходном доме Зачатьевского монастыря на Никитском бульваре, 5.
Кстати, один из бывших жильцов дома пять, рассказывал мне, что в пятидесятые-шестидесятые годы, объединившись с жителями соседнего, тоже «демократического» по составу жителей дома номер 7, они нередко дрались с обитателями расположенного рядом с ними элитного «Дома Севморпути», в котором жили «богатенькие».
В 1961 году Каменскому дали квартиру в доме-новостройке на Звёздном бульваре (!), где он вскоре умер.
Рубцов часто ходил мимо бывшей комнатёнки Каменского на Никитском, поскольку с Тверского бульвара, где находится и находился Литературный институт,( который поэт успешно окончил в 1969 году), миновав площадь Никитских ворот, попадаешь на Никитский бульвар.
На Никитском, 25, а потом в Доме Севморпути жила Елена Сергеевна Булгакова. Этого он, скорее всего, не знал. В 1967 году в журнале «Москва» он прочитал первую публикацию «Мастера и Маргарита».
Для Каменского выражение «в своём родном народе», кроме принадлежности к русскому народу, имело ещё и более прозаический смысл: еду летом из Москвы отдыхать на природу в «загородный дом», как теперь говорят.
Для Рубцова, не имевшего в то время жилья, «буду жить в своём народе», означало не только возвращение в Николу – родину его души («здесь души моей родина»), но и чёткое осознание своего места в русской литературе, рангом выше, чем у Каменского.
Здесь ощущается и своеобразный диалог с предшественником на тему, ху из ху в русской литературе. А уж Рубцов своё место в ней точно знал!
В активе Василия Каменского, кроме стихов, были эпические произведения, посвящённые Степану Разину и Емельяну Пугачёву. Ему же принадлежат знаменитые строки, которые просто распирает от казачьего пафоса: «Сарынь на кичку! Ядрёный лапоть…»
Ещё немного из истории названия сборника и одноимённого стихотворения «Звезда полей» и книги «Сосен шум», в который совершенно органично, по тонкому замечанию М.С. Акимовой, входит «Разбойник Ляля», выброшенный из книги редактором по мотиву: «выпирает».
Принято считать, что Рубцов позаимствовал название «Звезда полей» у Владимира Соколова, у которого есть стихотворение с аналогичным названием.
Это не так. И подсказка имеется в самом тексте соколовской «Звезды»:
«Звезда полей, звезда полей над отчим домом
И матери моей печальная рука …» -
Осколок песни той (выделено мной – Е.М.) вчера над тихим Доном
Из чуждых уст настиг меня издалека.
Как рассказал на одной из научно-практических конференций «Рубцовские чтения» (организатор: руководитель НО «Рубцовский Творческий Союз» Юрий Кириенко-Малюгин) соученик Рубцова по учёбе в Литинстиуте, фамилию которого я, к сожалению, не запомнила, названием книги Рубцова «Звезда полей» и названием его одноимённого стихотворения, стали слова украинской народной песни.
На эту песню указывает и Соколов. Что это за песня, мне не ведомо. Звёзд в украинских песнях (зирок), как звёзд на небе. У всех на слуху «Ничка як мисячна», или есть вариант: «Ничь яка мисячна» и т.д.
В шестидесятые-восьмидесятые годы украинские песни звучали чуть ли не каждый день из теле- и радиоэфира, поскольку у власти тогда были выходцы с Украины Хрущёв, любивший носить вышиванку, и Брежнев.
Звезда – это, вообще, один из самых древних из известных человечеству символов. Северная Полярная звезда, о которой пишет Рубцов, вряд ли, воспевалась в украинских песнях. В тринадцатом веке после взятия Киева Батыем, русы разделились на северян и южан. И хотя в 1654 году северяне и южане объединились на Переяславской Раде, споры о том, кто более русский, не утихают с тех пор.
На эту тему можно посмотреть статью современника Гоголя славянофила Юрия Венелина, которая так и называется – «О споре между южанами и северянами насчёт их россизма». Венелин утверждает в статье, что третьей частью русского народа являются отнюдь не белорусы, а «болгаре».
(У Николая Рубцова есть стихотворные строчки: «Болгария пусть процветает и помнит чудесную Русь. Пусть школьник поэтов читает и учит стихи наизусть». Дербина вспоминает, что поэт пел болгарскую песню со словами «Я страдам», сопровождая пенье игрой на гармони).
Рубцов был, наверняка, в курсе данного спора, который официально вели в девятнадцатом веке два друга Гоголя: профессора М.А. Максимович и М.П. Погодин, в том числе, и на страницах погодинского журнала «Москвитянин».
Дело в том, что Рубцов дружил со студенткой Литературного института родом с Украины Ладой (в замужестве Одинцовой), московская родственница которой была в отдалённом родстве с Максимовичем. Суть этих споров Лада донесла до своего старшего друга и покровителя, о чём пишет в воспоминаниях, изданных в Чехии. Отрывки из них можно прочитать на сайте Кириенко-Малюгина, посвящённом творчеству Рубцова.
Но корень происхождения названия «Звезда полей» более глубок, и его нельзя свести только к украинской песне.
Полярная звезда упоминается ещё в Ведах. Об этом подробно написано в монографии Светланы Жарниковой «След ведической Руси». Светлана Жарникова была исследователем орнаментики русских вышивок, одним из основных элементов которых, всегда была звезда.
В 1988 году в Институте этнографии и антропологии АН СССР она защитила диссертацию на тему: «Архаические мотивы севернорусской орнаментики (к вопросу о возможных праславяно-индоиранских параллелях)».
Жарникова являлась членом Русского Географического Общества и Международного клуба учёных. Она подробно исследовала санскритские корни в названии наших северных рек. Действительно, откуда могло взяться название Шейбухта? Именно так называется хорошо знакомая Рубцову река, протекающая через вологодские сёла Космово и Шуйское, где проживала носившая «золотое имя Таня» подруга его юности Татьяна Агафонова (Решетова).
Также Жарникова доказала, что предки русов были создателями Вед, наряду с индийцами и иранцами.
Позволю себе длинную цитату из Жарниковой: «Учёные, занимающиеся изучением индоевропейских языков, пришли к выводу, что у древних арийских языков прослеживается гораздо большее количество схождений со славянскими, чем с любым другим языком индоевропейской семьи. Созданные в глубокой древности общими предками славянских и индоиранских народов гимны Вед, наряду с индоиранской Авестой, считаются одним из древнейших памятников человеческой мысли. Многие факты, сохранённые в мифах, преданиях, молитвах и гимнах, свидетельствующие о том, что создавались эти тексты на крайнем севере Европы, приводили в своих работах Б. Тилак и Е. Елачич. Например:
Великий бог Индра – могучий воин-громовержец – разделил своей властью небо и землю, надев их на невидимую ось как два колеса. И с тех пор звёзды кружатся над землёй по кругам, а укреплена эта ось в небе Полярной звездой (Дхрувой – «нерушимой, неколебимой»). Такие астрономические представления, конечно же, не могли возникнуть в Индии. Только в полярных широтах во время полярной ночи видно, как звёзды описывают около стоящей неподвижно Полярной звезды свои суточные круги, создавая иллюзию круга неба над кругом земли, скреплённых, как колеса, неподвижной осью… ещё в XVI веке Александро Гванини писал: «Река Двина получила название от соединения двух рек – Юг и Сухона. Ибо Двина у русских обозначает «двойную» (реку)». Здесь имеет смысл привести несколько строк из описания путешествия на Север, сделанного молодой петербургской студенткой в 1912 году. Они свидетельствуют о том, какое впечатление могли производить Северные Увалы на человека: «А вот и Сухона. Затараторил пароход у Тотьмы, и мы полезли вниз к Северной Двине. Устроившись в каюте, закусив, я вылезла на трап и замерла, потом потрогала себя по лицу – не сплю ли – нет! Отвесные скалы падают в реку, они прослоены мощными пластами разнообразных оттенков, причудливы и величавы; с другой стороны – скалы же, но покрытые соснами, елями – иные ползут по скале, цепляются и играют своей верхушкой с водой, заглядывают в зеркало реки…Где же поэты, художники? На весь мир прославили Волгу, её Жигули, но здесь не хуже, даже больше величия, хотя речной размах не тот. Где же геологи? Обнажённые скалы по Сухоне допишут не одну чистую ещё страницу автобиографии земли» (Светлана Жарникова. След ведической Руси. Научное обоснование зарождения арийской цивилизации на севере Евразии. М., Концептуал, 2015 г., С.С. 20, 31).
По мнению Жарниковой, название реки Сухоны, воспетой поэтом Рубцовым, словно явившимся по призыву этой неведомой петербургской студентки, любовавшейся Тотьмой и рекой в начале двадцатого века, произошло от санскритских слов «сукха» (процветание) и «сухана» (легкоодолимая). Сейчас Сухона сильно обмелела, стала, действительно, «легкоодолимой». А прекрасной («процветающей» она была и есть).
Ещё один любопытный и мистический факт, доказывающий арийство русских, из воспоминаний Старичковой «Наедине с Рубцовым». Рубцов и Старичкова как-то шли по Вологде и встретили друга Рубцова, которому поэт начал говорить о том, что он любит Нелю, но у него есть «Ета». Про «Ету» - Генриетту Меньшикову знали все близкие друзья Рубцова. Поэтому друг спросил: какая, мол, ещё Ета, Гета что ли?
«Ета» на санскрите обозначает «блестящая», «сверкающая». Слово это вполне подходит для имени любимой женщины.
«Ета» всё равно, что Лада из песни со словами:
Под железный звон кольчуги,
На коня верхом садясь,
Ярославне в час разлуки
Говорил, наверно, князь.
Припев: Хмуриться не надо, Лада…
Песня была чрезвычайно популярна в рубцовское время.
Известно, что истинными арийцами провозгласили себя гитлеровцы. Русских они считали «неполноценными славянами». И никак не одними из создателей ведических гимнов.
Но один важный момент в Ведах указывает именно на Россию, как на прародину Ариев. В Германии нет полярной ночи, северного сияния и Рипейских гор, упоминаемых в Ведах, но всё это есть в России. Жарникова доказала, что Рипейские горы, описанные также у Геродота, это Уральские горы, северная часть которых до сих пор поморами называется «Камень». Название этих гор по реке Урал (Яик) возникло значительно позже.
На Урале жил одно время старший брат Рубцова Альберт. Альберт был, как Гоголь и Рубцов, одержим жаждой странствий. И Николай Михайлович ездил в 1970 году на Урал разыскивать потерявшиеся следы любимого брата Альберта Михайловича, но не нашёл. Их нашли потом рубцововеды.
Хочу также обратить внимание на такой важный факт рубцовской биографии: он был моряком. А для русского моряка Полярная звезда – самый яркий символ родины. Об этом можно прочитать в замечательной, недавно переизданной книге моряка, географа и литератора Атласова.
Теперь о происхождении названия сборника «Сосен шум». Шум сосен рождается ветром, у Рубцова «шум сосен» – это и есть сам ветер. У славян Богом ветра был Стрибог. В «Слове о полку Игореве» славяне именуются «стрибожьими внуками» и «даждьбожьими сыновьями».
В этом смысле очень созвучно названию книги Рубцова «Сосен шум» название первого сборника Дербиной «Сиверко» - холодный северный ветер, ветер с Поморья. Именно Поморье является родиной Рубцова, поскольку село Емецк, где он родился, стоит в этих священных местах, неподалёку от села Холмогоры – родины Ломоносова.
В книге Г.М. Бонгард-Левина и Э.А. Грантовского «От Скифии до Индии» имеется по поводу ветра, многократно воспетого Рубцовым в стихах, очень интересная в научном отношении информация: «Хорошо известен сюжет повести Н.В. Гоголя «Вий» (Кстати, сюжет Гоголь частично позаимствовал у В.А. Жуковского в его «Балладе о старушке» - Е.М). Исследователи не раз обращались к анализу сюжета и образов этой повести Гоголя, находили им соответствия в фольклоре восточнославянских народов, но образ самого Вия оставался необъяснённым. Более того, было высказано мнение, что он вымышлен писателем. Между тем Н.В. Гоголь, прекрасно знакомый с украинской народной традицией, утверждал, что ей принадлежит и образ Вия, и его имя. А вся повесть «есть народное предание. Я не хотел ни в чём изменить его и рассказываю почти в такой же простоте, как слышал». Основываясь на этом, В.И. Абаев пришёл к выводу, что образ и имя Вия восходят к древнему, дохристианскому Богу восточных славян «Вею» (отсюда глагол «веять» - Е.М. ) («Вей» - реконструированная форма, которую может закономерно отражать украинское «Вiй») и соответствует иранскому Богу ветра и смерти Вайю» (Г.М. Бонгард-Левин, Э.А. Грантовский. От Скифии до Индии. М., «Мысль», 1983 г. С. 77).
«Сосен шум» - это своеобразная ретроспектива рубцовской жизни, наполненной ветрами странствий и поэзией. В сборнике много стихотворений Рубцов посвятил своим кумирам: здесь Тютчев, Лермонтов, Гоголь, Есенин, Кедрин, соединив свою жизнь с жизнью ушедших поэтов в одну нить. Можно сказать, что в «Сосен шуме» синтезировались темы жизни и смерти, вечные и любимые Рубцовым, и, конечно, любви.
2. Сюжеты «Разбойника Ляли» и «Тараса Бульбы». Общие мотивы.
Разбойник Ляля – сподвижник атамана Степана Разина в сказаниях изображается как благородный разбойник, отнимавший золото у богатых и раздававший его бедным.
В семье Кирбитовых, живших на хуторке Ляленка близ села Ляпуново, что на реке Ветлуге в Нижегородской области, рассказали поэту Рубцову летом 1969 года историю про разбойника Лялю – страшного и одноглазого, который жил в глухих ветлужских лесах, «сея страх по всей лесной округе».
Кроме Ляли, в легенде упоминаются красивая лесная девка Шалуха, разбойник Бархотка и княгиня Лапшангская – жена князя из города Лапшанги.
Лапшанга – это ещё одно индоевропейское слово. «Га» на санскрите обозначает движение: пурга, вьюга, нога, гайка, гатить, Волга, гагара, гай (лес, который, естественно, растёт, шумит и, таким образом, осуществляет движение)… Интересно, что по-вьетнамски слово «ключ» - «шурьга».
Что рассказали Рубцову ветлугаи в точности – это тайна, покрытая мраком, потому что в Поветлужье рассказывают несколько вариантов этой легенды.
Осенью 1969 года появился первый вариант Рубцова, потом доработанный.
Легко догадаться, что первый вариант «Разбойника Ляли» был написан на одном дыхании. Видимо, Рубцова вдохновлял сосновый ветлужский бор, где среди мха росло огромное количество белых грибов.
Известно, что Рубцов был страстным грибником, прославившим этот древний народный промысел в стихотворении «Сапоги мои – скрип да скрип…».
К тому же, ветлужский бор не мог не напоминать Рубцову «сосен шум», который он слышал в Липином бору, где гостил в компании с Нинель Старичковой у родственников своей подруги.
Между Рубцовым и Старичковой происходил красивый роман. Да и само имя Неля, как Старичкову звали домашние и близкие, так созвучно именам «Ляля», «Шалуха».
Естественно, что когда Рубцов писал о Ляле и возлюбленных атамана, перед глазами поэта стояли женские образы: Гета, Неля, Оля Фокина, Нина Груздева, Лариса, Татьяна, ещё одна Гета, названная рубцововедами «Гета № 2 » (Семёнова)…:
Мне о том рассказывали сосны
По лесам в окрестностях Ветлуги.
Где гулял когда-то Ляля грозный,
Сея страх по всей лесной округе.
Получается, что «Разбойник Ляля» был тесно связан с обстоятельствами жизни самого Николая Рубцова. Но об этом позже.
Рассказывая историю создания поэмы «Разбойник Ляля», Валентина Зинченко в предисловии к собранию сочинений Рубцова утверждает, что напрасно издатели отказывались печатать «Разбойника Люлю», ссылаясь на то, что в поэме не было ничего, связанного с современной жизнью.
Далее Зинченко развивает мысль о том, что сюжет поэмы имел прямое отношение к жизни Рубцова, который погиб от рук Шалухи.
Так Зинченко иносказательно именует Людмилу Дербину. С этим положением согласиться нельзя.
Связь между Шалухой и Дербиной кажется не просто натянутой, но не имеющей под собой никакой почвы. Хотя бы потому, что Шалуха никакого отношения не имеет к гибели Ляли.
Шалуха у Рубцова – подружка атамана, пережившая волею Небес духовную эволюцию. После гибели Ляли Шалуха оставляет земные «приманки» (гоголевское словцо) и приходит к Богу, а в конце пути идёт умирать на могилу Ляли, которого убил разбойник Бархотка, обиженный на атамана разбойничьей шайки за то, что тот не расплатился с ним, как обещал, за украденную им для Ляли красавицу княжну.
Бархотка убивает сначала княжну, искренне полюбившую Лялю (на то и сказка на вечный сюжет «Красавица и чудовище»), призывавшую его жить по христианским законам и бросить разбой, а потом в поединке и самого Лялю.
Бор шумит порывисто и глухо
Над землёй угрюмой и греховной.
Кротко ходит по миру Шалуха,
Вдаль гонима волею верховной.
……………………………………
А она, увядшая в печали,
Боязливой сказкою прощальной
Повествует им о жизни Ляли,
О любви разбойника печальной.
Так, скорбя, и ходит богомолка,
К людям всем испытывая жалость,
Да уж чует сердце, что недолго
Ей брести с молитвами осталось.
Собрала котомку через силу,
Поклонилась низко добрым лицам
И пришла на Лялину могилу,
Чтоб навеки с ним соединиться…
История Шалухи – это история любви, победившей смерть.
Шалуха простила Лялю за то, что он полюбил юную княжну, а её оставил. Рубцов именует свою героиню в начале поэмы «разбойницей Шалухой».
Нет в «Разбойнике Ляле» ни слова о том, что Шалуха пыталась перевоспитать Лялю, когда была его невенчанной женой, чего добивалась княжна, прося Лялю оставить разбойную жизнь.
Княжна у Рубцова идеальная героиня - чистая, праведная, красивая. Она хочет, чтобы и Ляля стал праведником. Но Ляля считал, что время жить праведно пока не пришло:
Говорит ей Ляля торопливо,
Горячо целуя светлый локон:
- Боже мой! Не плачь так сиротливо!
Нам с тобой не будет одиноко.
Вот когда счастливый час настанет,
Мы уйдём из этого становья,
Чтобы честно жить, как христиане,
Наслаждаясь миром и любовью.
Дом построим с окнами на море,
Где легко посвистывают бризы,
И, склоняясь в дремотном разговоре,
Осеняют море кипарисы.
Будет сад с тропинкою в лиманы,
С ключевою влагою канала,
Чтоб всё время там цвели тюльпаны,
Чтоб всё время музыка играла…
Шалуха, видимо, разделяла, в отличие от княжны, Лялины взгляды на жизнь, пока он её не бросил.
Интересно, что Ляле Рубцов дарит свои мечты съездить на южное море и купить избу над оврагом, под окнами которой будут расти цветущие кустарники.
Рубцов превращает княгиню Лапшангскую в княжну. В ветлужских сказаниях героиня была женой князя, а не дочерью. В одном из вариантов сказания о разбойнике Ляле княгиня Лапшангская пала от руки Ляли. Она отказала ему в любви, потому что отдавала предпочтение Бархотке, который похищая княгиню для Ляли, сам в неё влюбился не без взаимности.
Рубцов же сознательно меняет акценты. Ляля у него более человечный, а Бархотка – кровожадный и нисколько не романтичный. Бархотке не нужна княжна, ему нужны спрятанные Лялей лесные клады – награда.
В конце поэмы Рубцов пишет:
Вот о чём рассказывают сосны
По лесам в окрестностях Ветлуги,
Где гулял когда-то Ляля грозный,
Сея страх по всей лесной округе.
Где навек почил он за оградой,
Над крестом, сколоченным устало…
Но грустить особенно не надо,
На земле не то ещё бывало.
Действительно, бывало. Герой повести Гоголя «Тарас Бульба» запорожский казак Андрий Бульба, ослеплённый страстью к прекрасной полячке, которая была, к тому же, умной и просила рыцаря отказаться от неё, потому что их народы враждовали между собой, отрекается ради страсти от всего святого. Даже от Православной Веры, поднимая саблю на преданных им товарищей – бывших братьев по православному рыцарскому ордену, и от родной Украйны.
Можно сказать, что «Разбойник Ляля» и «Тарас Бульба» - это произведения о том, как друзья и родные люди становятся врагами, если рассматривать конфликт в них в локальном, а не в масштабном космическом плане.
Сюжет повести «Тарас Бульба» был так же крепко связан с современностью, как и «Разбойник Ляля».
Совершенно справедливо замечено В.А. Воропаевым и И.А. Виноградовым, что события, происходившие в Запорожской Сечи, напоминали Гоголю о событиях Отечественной войны с французами, которую он пережил маленьким ребёнком, но знал по рассказам очевидцев.
Все войны похожи одна на другую. Наверняка, юный Гоголь слышал массу рассказов о подвигах и предательстве, происходивших во время борьбы русских с нашествием армии Наполеона.
Умудрённый жизнью, он писал в книге «Выбранные места из переписки с друзьями» о «страхах и ужасах России», предчувствуя кошмар грядущих гражданских войн и революций.
Рубцов - автор «Разбойника Ляли», со своей стороны, тоже выступил как пророк грядущих событий российской истории, которые предчувствовал всей душой Поэта.
После его гибели Россия пережила невиданные потрясения, политические перевороты, крушение социализма, смену политического строя…
Как никогда остро сейчас стоит вопрос о развитии и существовании Славянской цивилизации, которая погибнет, если будут продолжаться братоубийственные войны, в которых народ идёт войной на родственный народ, сын - на отца, брат - на брата.
Сюжет «Разбойника Ляли» мистически перекликается с неосуществлённым замыслом Василия Шукшинга. Анатолий Заболоцкий вспоминал, что Шукшин хотел снять фильм с участием трёх актеров: Лидии Шукшиной, Анатолия Петренко и себя. Действие фильма должно было происходить на глухом хуторе в лесу. Там живут муж и жена. А потом появляется третий герой. Героиня увлекается им и уходит от мужа…
В разговорах с Дербиной о «Разбойнике Ляле» Рубцов заявлял, что поэма его – предупреждение против гражданской войны. Гражданскую войну в России он осуждал, жалел погибших. О батьке Махно говорил, как о наиболее близком ему герое «гражданки» (по воспоминаниям Дербиной).
Подробно об этом см. у Михаила Сурова в главе, посвящённой политическим взглядам Рубцова.
И ещё. «Тарас Бульба» и «Разбойник Ляля» - это произведения на тему: «Лидер и его ответственность перед…»
Тема лидера Гоголя занимала всегда. Главным героем русской жизни после Царя он определил для себя помещика. В главе «Русский помещик», вошедшей в книгу «Выбранные места из переписки с друзьями», есть очень интересные и актуальные размышления автора, посвящённые роли помещика в России.
Жизнь подтвердила пророчество Гоголя. Во главе оркестра должен стоять капельмейстер, иначе не будет согласия между музыкантами. Эта мысль Гоголя не всем нравилась тогда и не всем понравится теперь.
Что же случилось после разорения «дворянских гнёзд»? Стали исчезать и крестьянские дворы, превращаться в то же самое, во что превратились разорённые дворянские дома.
Ужасающее впечатление производят дворянские усадьбы, заброшенные, поросшие травой, превращённые в советское время в летние лагеря для пионеров, дома отдыха, санатории, скотные дворы, почти исчезнувшие, но всё-таки живущие по сей день не как призраки, а как реальность.
Помещики были плохие и хорошие. По-мнению Гоголя, они должны были стараться изо всех сил, душевных и физических, быть хорошими, то есть «отцами» для своих крестьян. Помещику Гоголь отдавал больше прав, чем сельскому священнику. Эта мысль тоже не очень нравилась многим современникам писателя.
Тема «дворянских гнёзд» затронула до глубины души и Рубцова, с таким сочувствием написавшего о заброшенной усадьбе и её владельце, стареющем на чужбине, обливающемся горькими слезами о прошлом и далёкой Родине, одно из самых замечательных своих стихотворений «В старом парке»:
Желтея грустно,
Старый особняк
Стоит в глуши
Запущенного парка –
Как дико здесь!
Нужна покрепче палка,
Чтоб уложить
Крапиву кое-как…
………………………………
Не отыскать заросшие следы,
Ничей приход
Не оживит картины,
Лишь манят, вспыхнув,
Ягоды малины
Да редких вишен
Крупные плоды.
Здесь барин жил.
И, может быть, сей час,
Как старый лев,
Дряхлея на чужбине,
Об этой сладкой
Вспомнил он малине,
И долго слёзы
Катятся из глаз…
Подует ветер!
Сосен тёмный ряд
Вдруг зашумит,
Застонет, занеможет,
И этот шум
Волнует и тревожит,
И не понять.
О чём они шумят.
Вопрос звучит риторически. Сосны помнят своих прежних хозяев этого места.
Ещё один мистический момент, связанный уже не созданием «Разбойника Ляли», а с работой над моей книгой о рубцовском «Ляле». Однажды меня пригласили в Дом-музей М.С. Щепкина на вечер, на котором выступала прапраправнучка русского генерала Жемини. Земли помещиков Жемини находились как раз в тех местах, где происходит действие поэмы «Разбойник Ляля». Последний из помещиков – потомков генерала прятался в ветлужских лесах в двадцатые года двадцатого века от преследования коммунистов, потому что был не только помещиком, но и белогвардейцем.
О том, как остро и с болью воспринимал Рубцов трагедию дворянства, см. также у Михаила Сурова.
Дом без хозяина перестаёт быть домом. В советское время в сёлах появились новые лидеры: председатели колхозов, совхозов, артелей, кооперативов. Рубцов, кстати, любил упоминать этих героев в лирическом тексте, который у каждого даровитого поэта становится ещё и контекстом, и метатекстом. Очень уважительно, несмотря на такое же уважительное отношением к помещикам, поэт писал об этих людях, Например, в одном из самых знаменитых своих стихотворений «Я буду скакать по холмам задремавшей Отчизны»:
Давно ли, гуляя, гармонь оглашала окрестность,
И сам председатель плясал (Рубцов читал «дробил» - Е.М.), выбиваясь из сил,
И требовал выпить за доблесть в труде и за честность,
И лучшую жницу, как знамя в руках, проносил!
«Сам» председатель!
Когда организационные институты в бывших советских деревнях отменили, выяснилось, что не стоит село без лидера.
Крестьяне, предоставленные сами себе, начали спиваться.
А те, кто умнее, нашли выход, пригласив к себе «варягов», таких людей, кто мог быть способен взять на себя бразды правления захиревшим хозяйством.
Прекрасный пример на эту тему можно найти в книге отца Тихона (Шевкунова) «Не святые святые». Отец Тихон рассказывает, как он стал «по совместительству» председателем современного колхоза в глубинке, где находится скит Сретенского монастыря.
И в председатели его пригласили растерявшиеся и вконец обнищавшие после разорения колхоза крестьяне, вынужденные вместо хлеба кормить детей комбикормом. Вот тут-то и вспомнили о Боге! И Бог послал им отца Тихона в вожаки. Одним словом: «Любо, братцы, любо…»
Мною обнаружено ещё одно важное пересечение творчества Рубцова и Шукшина. Пересматривая фильм Шукшина «Калина красная», снимавшийся на Вологодчине, и в Тимонихе – деревне Василия Белова, в частности, я обратила внимание на то, что в крестьянском доме родителей Любы Байкаловой (Славное море, священный Байкал…!) стоит красного дерева диван середины девятнадцатого века, уместный в дворянской гостиной, но не вписывающийся никак в крестьянский интерьер.
Откуда он там взялся? Конечно, из разграбленного крестьянами барского дома.
Шукшин, кстати, приезжал в Вологду в 1970 году. И они вместе с Заболоцким и Беловым ходили в гости к Астафьеву. Хотели пригласить к Астафьевым Рубцова. Но Рубцова в городе в то время не было. Встреча не состоялась.
Помните знаменитую сцену из «Калины красной», когда Егор Прокудин, надев тёмные очки, наблюдает, как Люба говорит с его матерью, которую он не видел много лет, а потом рыдает, бросившись на холм на фоне разрушенной церкви?
Тёмные очки Рубцов тоже надевал. Это были очки жены Николая Шантаренкова.
Шантаренков рассказывал мне, что во время подготовки к печати сборника «Звезда полей» Рубцов жил у него в коммунальной квартире на «Войковской».
Один раз Рубцов пришёл домой поздно и с подбитым глазом. Объяснил, что участвовал в уличной драке: вступился за одного, которого били трое.
Утром, рассмотрев синяк под глазом, Рубцов решил, что в таком виде идти в город нельзя, поэтому решил воспользоваться чужими тёмными очками.
Но Шантаренков испугался реакции жены на взятые без спроса очки, поэтому посоветовал очки не трогать и сидеть дома, пока они не придумают другой способ замаскировать синяк.
Матушка Русь всё-таки была не только Святой, но и разбойной. Наверное, поэтому русские так пристально следят за Англией и наоборот. Англия – страна морских разбойников.
У них в крови память об этом. В великом романе Шарлоты Бронте «Джен Эйр» есть сравнение английского мужчины с бандитом. И прекраснее такого мужчины героине кажется только итальянский разбойник (корсар).
Известно, что Англия – родина скаутского движения. Скауты воспитывались в любви к Богу, природе и Отечеству. Много взято от скаутизма в пионерское движение. Интересно, что пионер Коля Рубцов предлагал пионервожатой сыграть в старинную скаутскую игру «Поиски знамени». Интересно, откуда он узнал об этой игре? Ещё одна рубцовская загадка.
Поскольку речь зашла о Рубцове и Шукшине, очень важно вспомнить, что они одновременно работали над «казачьей» темой.
Шукшин мечтал снять фильм о Степане Разине, написал роман о нём и киносценарий. Но планы Шукшина не сбылись.
3. История создания «Разбойника Ляли».
(продолжение следует)
………………………………………………………………………………………………..
P.S. Ссылки на публикации убийцы поэта Л.Дербиной не могут приниматься достоверными, т.к. Л.Дербина представляет сведения ложного характера, которые приводятся без ссылок на других авторов, не могут быть проверены другими исследователями и служат для дискриминации характера Н.М.Рубцова, что она уже показала в известных и раскритикованных изданиях.