Кириенко-Малюгин. Стихи периода перестройки (из архива 1987-1991). Блок № 1.
Клуб в работе без заминок,
Гросс зовёт на поединок.
Прячет в физию усмешку:
Чую видит во мне пешку.
Гросс плюс мейстер – не дурак.
Но и я играть мастак.
Признан был без лишних слов
Чемпион средь дураков.
Разыграли мы начало.
Сто чертей его б качало!
Пешки жрёт, как супостат,
Жаден, видно, этот хват.
Любит он дебют испанский
Ну а я – старославянский.
Если гляну изподлобья,
Так заказывай надгробья.
Поединок будет жарок.
Я, кончено, не подарок.
Стоит мне чуть разозлиться,
До победы буду биться.
Надоели очень штили,
Если это миттельшпили.
Лезу к Гроссу в середину.
Он напрасно корчит мину.
Пусть обыгрывал он Таля.
Мы таких, как он, мотали.
Лично я, как друг полей,
Бил тузов и королей.
Сунул Гроссу я ферзя,
Подавился бы зазря!
Да, хватает всё подряд,
Как завзятый супостат!
Потому плевать на дуру,
Сунул в пасть ещё фигуру.
Жму, ну как индийский слон,
Я на вражий бастион.
Позабыв беду-кручину,
Жертвую ещё конину.
Действую, ну как Суворов.
Покажу я русский норов.
Шепчут мне друзья: цугцванг!
Уважаю Гроссов ранг!
Я б налил Гроссу бадью,
А пока дарю ладью.
Мне не жалко: всё отдам.
Надо отворю Сезам!
Гросс бы понял, лоб сверля:
Отдаю – не для себя.
Наступил тут вроде штиль,
Я загнал его в эндшпиль.
Делаю из ничего потешку:
Рвусь в ферзи последней пешкой.
Шёпот слышу: Ну, как Рети!
Тот в ферзи, наверно, метил.
Тут друзья кричат: Ничья!
Гросс признал: она моя!
Март 1987 г.
Теннис
Мой друг-соперник в «Адидасе»
От тапочек до кепочки в фирме.
По барахлу он в высшем классе.
Посмотрим: А каков в игре?
Вот развернувшись так картинно,
Послал он слева мяч в разрез.
С ракеткой фирмы «Украина»,
Бросаюсь я наперерез.
Мой спурт на мяч неукротим,
Летят подмётки ради страсти.
Ответ, как смех, неотвратим
И рвётся публика на части.
Соперник подаёт кручёнку
И мячик плющится в полёте.
Не каждый знает эту «пшёнку»
Беру обычно на излёте.
К мячу подход предельно важен,
Я в плоть и кровь наказ впитал,
Колени гни согласно стажа,
Как Белиц-Гейман указал.
Соперник, кажется, в ударе
И видно гибок, словно плеть.
Какой бы получился парень
Когда б морально пододеть!
По правилам Уимблдона
Для теннисных серьёзных дам,
Держусь я чопорного тона,
Чтоб имидж мой не пострадал.
Игра. Кричит сосед соседу,
Что теннис я не понимаю.
А я забыв себя по сету
Для той задумчивой играю.
Она сидит, едва не дышит,
С надеждой кроссы провожая.
А я соперника не вижу,
Не мяч, себя здесь укрощая.
Я – не игрок, я развлекаю.
Ведь с жиру лучше попотеть.
Я в цель как в глупость попадаю,
Мне стоит только захотеть.
Ах, братцы, мудрость поумерьте!
Не то окажетесь в добре.
Возьмите мяч, себя проверьте.
И вы проявитесь в игре!
Июнь 1987 г.
Ну погоди! (интерпретация)
Беготня царит в экране.
Волк за зайцем. А за что?
Стар и млад сидят в тумане
И в вопросе: кто есть кто?
То ли заяц – волнодумец,
Коли жизнь не дорога.
То ли волк в бегах безумец,
Знать наставили рога.
Кто кого сегодня съест?
Разобраться очень надо.
Может быть в один присест
Иль растянут для услада.
Волк, конечно, хищный зверь,
Рыщет зайца по округе,
Ломится в любую дверь,
Словно на ночлег к подруге.
Волк в борьбе за дело мести
Исстрадался, стал шальной.
Зайца захватить на месте
Он готов любой ценой.
Есть у зайца, видно, связи.
Ведь не больно он хитёр,
Если в тупики залазит,
Как ведущий режиссёр.
А захочет – извернётся,
Зайцу ведь не привыкать.
Волк, конечно, не дождётся
Друга лапай приласкать.
Видно, заяц весь в делах,
Положительный, конечно,
Жизнь волчачью с передряг
Превратил он в ад кромешный.
В этом мире увлечений,
Все в погоне: кто за кем.
Жить совсем без приключений
– Можно. Но ответь: Зачем?
Февраль 1987
Наука
Непонятная есть штука –
Обзывается наука.
Прут в неё со всех сторон,
Кто – дурак, а – кто умён.
Вот работает локтями,
Финиш рвёт почти зубами,
Врач с лохматою рукой –
Всех сведёт на упокой.
Изучает метастазу
Упрощённо, как заразу.
Влепит кой-куда укол
И кладёт под нож на стол.
В книгах утонул, как в море
По прозванию – историк.
Весь кудрявый и начитан,
Самомнением пропитан.
Он открыл блатные тем:
В чём значенье Мельпомены?
Ищет в темах связь времён
И к зарплате прёт. Умён.
Путь всегда извилист, долог,
По нему бредёт зоолог.
Вдруг открытье сделал он:
Бегемот – это не слон.
Взял скрестил ворону с ёлкой,
Получил в бумагах тёлку.
Обалдел, как говорят.
В вузах он дурит ребят.
Агроном, чтоб дать привес
Из дерьма сделал замес.
Пичкал тёлок до упаду,
Обомлел: откуда падаль?
Аспирант затеял склоку,
Не искал, нашёл мороку.
Не признал шефа учёным,
Теперь кофе пьёт толчёным.
Нужен ли эксперимент,
Если в нём интеллигент,
Метит прямо в доктора
С тёмной ночи до утра?
Лучше бы с утра до ночи
В кабаках Ялты иль Сочи,
Душу ублажал свою
И исследовал меню.
Нам твердят – ученье свет,
Коль в карманах нет монет.
Вот такая кутерьма,
Если неучёных тьма.
Март 1987 г.
Надежда
Белый парус над кормою,
Мыс надежды по пути.
Волны пусть со мною спорят,
До тебя хочу дойти.
Вздыбил ветер вал девятый,
Гонит мне наперерез.
Эх, держись! Христос распятый
Сперва умер. Но воскрес!
Небо щупальца раскинув,
Ждёт в объятия свои.
Не дождётся. Если сгину,
То в постели у жены.
Парус белый шторм бросает
На скалу, что по пути.
Он, чудак, ещё не знает –
Глупость можно обойти.
Белый парус над кормою.
Мыс надежды – путь к Судьбе.
Волны этот спор проспорят,
Если я лечу к тебе!
Май 1989 г.
Каждому своё?
Пот гнал товарищ мой с лица,
Вгрызался в почву и пыхтел,
Достиг исканий векового мудреца,
Когда лопатой на природе овладел.
Мне близок был из нашей рати
Второй: в заботах не жалел нутра.
Он награждён был местной братией
Бутылкой жигулёвского с утра.
Среди людей страдал трудяга-сват,
Вершитель главных дел порой.
Четырёхкратный стал лауреат
И пятикратный для жены герой.
Мир на виду и часто странен,
Откладывая почесть на потом.
Надолго оставался безымянен,
Кто пирамиду подпирал хребтом.
Дурачить можно дочек и юнцов:
Мол, всем нужна блатная милость!
А мы надеемся, в конце концов, –
Восторжествует Справедливость?
Июль 1987 г.
Размышления
Гуляли мы в весёлых лабиринтах,
Себя, друзей и недругов пленяли.
И в стайерских забегах или спринтах
Нас ждали, ждали брошенные дали.
Нам мостовые речки заменяли,
И берегом казались тротуары.
А фонари судьбу нам освещали,
Когда мы грезили, слетаясь в пары.
Казалось, соловьи с экранов пели.
Машины вслед коровами мычали.
Вертелись мы на глупой карусели,
Чтоб в кольца закрутить свои печали.
Нас ждут в деревнях матери-старушки,
Для нас лучины в душах зажигая,
И плачут, плачут, хоронясь в подушки,
Что где-то жизнь гуляет молодая.
Терялись наши и чужие мненья,
И ветер странствий на дороги злился.
Мы из деревни вышли без сомненья,
И мы когда-нибудь в деревню возвратимся.
Октябрь 1987 г.
Истины
Русь, как никто, хватила лиха,
И кровью предков пропитала знамя.
Здесь пламя выдохнул Владимир Чивилихин,
Чтобы разжечь патриотизмом память.
Смотрю на мир сквозь русское стекло.
Ценю, что русофобы грязью поливают.
Всем, тем считаю крупно повезло,
Которые себя подхалимажем не марают.
Клянусь, я не озлоблен, справедлив!
Я никого под пресс идей не подминаю.
Средь зарубежных сексуальных див
Я от телячьего восторга не страдаю.
Я победить хочу неверие, тоску,
Хоть мысль и недомыслие встречает.
Я понимаю, что красавицу Москву
Встряхнуть фольклором очень не мешает.
Вы оглянитесь и остановитесь
В текучке дней и трескотне годков,
Мы столько потеряли на одном граните,
Рубя сласловия на радость дураков.
Чтоб оценить народ, пойми ничтожеств.
Для покаяния и чуда пролегли года,
Мне лично истина теперь дороже:
Пусть лучше поздно, чем народу никогда.
Июнь 1987
Я не люблю….
Я не люблю дурацких назиданий,
Прямолинейности восторженных невежд.
Мы слишком много вынесли страданий
И ждём реальности своих надежд.
Я не приемлю тайных обвинений,
Что нам готовят в страхе русофобы.
Пытаясь разломать в потоке мнений
Народный сплав высокой пробы.
Я отрицаю право нигилистов
Чернить истоки древние мои,
Где предки с гиканьем, разбойным свистом
Врагов уничтожали, как могли.
Я не хочу под грохот канонады
Писать для вас волшебные стихи,
И получать какие-то награды,
От тех, на ком лежат грехи.
Я признаю такое в мире право,
Которое клеймит насилие и ложь.
И в культ возводит детские забавы,
В которых Родину всегда найдешь.
1988 г.
Юрий Кириенко-Малюгин. Николай Рубцов: «За всё Добро расплатимся Добром!…» (творческая биография Поэта). 2018.
Автор подготовил для печати книгу (творческую биографию) о народном поэте Николае Михайловиче Рубцове (03.01.1936 – 19.01.1971), авторе песен «В горнице», «Журавли», «Звезда полей», «Букет» («Я буду долго гнать велосипед…»), «Привет, Россия – родина моя!», «Зимняя песня», «Песня» («Морошка») и др. (300 стр.). В книге планируется цветная фотовкладка «По дорогам Рубцова». Книга «Николай Рубцов: «За всё Добро расплатимся Добром!…» (2018) создана на базе авторских монографий «Николай Рубцов: «И пусть стихов серебряные струны…» (336 стр. М. МГО СП России, 2002) и «Николай Рубцов: «Звезда полей горит, не угасая…» (288 стр., М. НКО «Рубцовский творческий союз, 2011) Автор обращается к успешным гражданам России и издательствам с предложением профинансировать это издание. Эл. почта – Этот адрес электронной почты защищён от спам-ботов. У вас должен быть включен JavaScript для просмотра.. Номер карты Сбербанка РФ будет предоставлен (или заключен договор). План электронной публикации.
Блок № 1 – глава 5 монографии (стр.87 – 100) опубликована в сентябре на сайте «Звезда полей» (см. раздел «новости»). Публикация электронной версии будет проводиться блоками по несколько глав и разделов:
Блок № 2 – главы 1, 2, 3 и 4 (стр. 5 – 86), также «Содержание», «Библиография» и «Семья Рубцовых» – декабрь 2018 г.
Блок № 3 – главы 6, 7 и 8 (стр. 101 – 194) , также «Даты жизни и творчества Н.М.Рубцова» – январь 2019 г.
Блок № 4 – главы 9, 10 и 11 (стр.195 – 286) – февраль 2019 г.
Блок № 5 – Эпилог от Лады В. Одинцовой и Юрия Кириенко-Малюгина (стр. 287 – 296) , приложения №№ 1-12 (стр. 297 – 318) – март 2019 г.
Блок № 2 монографии «Николай Рубцов: «За всё Добро расплатимся Добром…»
ЮРИЙ КИРИЕНКО – МАЛЮГИН
НИКОЛАЙ РУБЦОВ:
«За всё Добро расплатимся
Добром…»
Творческая биография
Издание 3-е, редакция 2018 г.
с. Никольское Тотьма
Кировск Приютино
Североморск С.-Петербург
Бабаево Череповец
Невская Дубровка Алтай
Кириллов Ферапонтово
Липин бор Великий Устюг
Сергиев Посад
Москва Вологда
МОСКВА
Сайт www.rubcow.ru Издательство …?
2018-2019
УДК 882
ББК 84 (2Рос = Рус) 6
Р82
«В жизни и поэзии – не переношу спокойно любую
фальшь, если её почувствую…» Н.М.Рубцов
Юрий Кириенко-Малюгин (Кириенко Юрий Иванович)
Николай Рубцов: «Звезда полей горит, не угасая…». Творческая биография. Издание 3-е. Серия ЖТЛ (жизнь творческих личностей)
Издательство ??? , М.,., 316 с., цветная фотовкладка (16 с.), 2018 г.
В книге представлены этапы творческой биографии русского народного поэта Н. М. Рубцова (03.01.1936 – 19.01.1971), факты и события его жизни, даны исследования содержания его поэзии, продолжившей направления творчества русских поэтов Пушкина, Лермонтова, Тютчева, Кольцова, Фета, Блока и Есенина, поэта-писателя Гоголя. Сообщается о путях-дорогах Н. М. Рубцова по России и к песням, о взаимосвязи Слова, Музыки и русской Души, о народной философии, православном и мистическом содержании творчества поэта. Книга написана на основе монографий: «Николай Рубцов: «И пусть стихов серебряные струны…» (М. Изд. МГО СП России, 2002, 336 стр., 1000 экз.) и «Николай Рубцов»: «Звезда полей горит, не угасая…» (М. Изд. НО «Рубцовский творческий союз», 2011, 288 стр., цветная вкладка – 16 с., тираж 500 экз.). Николай Михайлович Рубцов – член Союза писателей СССР (1968 г.) и выпускник Литературного института имени А. М. Горького (1969 г.).
В обществе разыгрывается песенная стихия народного русского Поэта. Светлая поэзия Рубцова полностью отвечает идеям Добра, Справедливости и Возрождения России. Поэт сказал читателю: «Пусть душа останется чиста!». Кто «За» и кто «Против»?
Книга-монография предназначена для литературоведов, филологов, поэтов, преподавателей институтов, колледжей, лицеев, школ и, конечно, для Читателей. Книга создана в жанре нефор-мального публицистического литературоведения.
ISBN 978-5-903862-11-5 (изд. 2011 г.)
ISBN 5- 7949 – 0107-1 (изд. 2002 г.)
Ю.Кириенко-Малюгин: текст и концепция книги
Издательство ? (2018-2019 г.)
Предисловие
Стихи Рубцова сами просятся на музыку, скорее даже музыка просится из стихов: их не нужно перекладывать на музыку, её нужно улавливать в них, слышать её, как слышали музыку песен, былин, сказаний в самой ритмике их словосочетаний древние певцы-гусляры, сказители. Многие стихи Рубцова – это песни и в эпическом смысле. Вслушаемся в музыку хотя бы вот этой строки: «Меж болотных стволов красовался восток огнеликий…» Музыкальная открытость, возвышающий простор строки Рубцова сродни эпическому ладу древних поэм. Ю. И. Селезнёв (1)
Я буду долго
Гнать велосипед.
В глухих лугах его остановлю.
Нарву цветов
И подарю букет
Той девушке, которую люблю.
Эти задушевные строки о первой любви из стихотворения «Букет» в 1988 году прозвучали впервые в исполнении А.Барыкина и Николай Рубцов неожиданно ворвался в песенную среду русского и других народов России.
После жизненных потрясений и прозрений Рубцов уже в 60-е годы подарил всем нам задушевные песни «Звезда полей», «В минуты музыки», «Журавли», «Тихая моя родина», «Привет, Россия». А в 1970 году в наш тихий цветущий мир, мир «Букета», «Купав» и «Гуляевской горки», врывается рубцовский мифический «Поезд», похожий на таинственную Россию. Поезд мчится «в дебрях мирозданья», подхватывает «на разъезде где-то у сарая», поэта и неясно, чем всё кончится. Этот образ уже в новую эпоху сродни русской птице-тройке великого Н. В. Гоголя.
Поезд мчался с грохотом и воем,
Поезд мчался с лязганьем и свистом,
И ему навстречу жёлтым роем
Понеслись огни в просторе мглистом.
5
……………………………………..
Вот он, глазом огненным сверкая,
Вылетает…Дай дорогу, пеший!
На разъезде где-то, у сарая,
Подхватил меня, понёс меня, как леший!
При жизни поэта опубликованы четыре стихотворных сборника: «Лирика», 1965 г. (2), «Звезда полей», 1967 г. (3), «Душа хранит», 1969 г. (4), «Сосен шум», 1970 г. (5). После гибели поэта опубликованы сборники «Зелёные цветы», 1971 г. (6), «Последний пароход», 1973 г. (7) и «Подорожники», 1976 г. (8). В 1974 г. выпущена «Избранная лирика» со статьёй В. Оботурова о поэзии Рубцова (9). В 1976 году вышла книга «Николай Рубцов» с предисловием В. Кожинова (10). В 1983 году опубликованы «Воспоминания о Рубцове» (11). В 90-е годы 20-го века широко изданы сборники стихов Поэта. Отдельные стихи Рубцова вошли в школьные программы.
Самое удивительное состоит в том, что нарастание читательского интереса к поэзии и, особенно, песням на стихи Н. М. Рубцова происходит стихийно, фактически без участия средств массовой информации. Эпизодические упоминания (примерно 2 – 4 раза в год) о поэте не могут принципиально повлиять на этот процесс. Это можно объяснить только «внутренней» информацией в обществе, когда при обсуждении поэзии неизменно возникает имя Н.М.Рубцова.
Надеюсь, многих читателей интересует музыкальность творчества любого поэта, если он песенный. Обратимся к истории этой области, начиная с девятнадцатого века, периода образования фактически современного литературного русского языка.
И вспомним самобытного русского поэта Алексея Васильевича Кольцова (1809-1842). С детства Алексей жил в степи, летом пас скот, зимой занимался торговлей. Общение с природой сделали из него поэта. Написал массу песен и пьес, встречался с литераторами своего времени. Этот экскурс необходим для того, чтобы понять «что такое народная песня». Вот что пишет В. Г. Белинский в предисловии к полному изданию сочинений А. В. Кольцова (12):
«Кроме песен, созданных самим народом и потому называющихся «народными», до Кольцова, у нас не было
6
художественных (вот главное! – прим. Ю.К.-М.) народных песен, хотя многие русские поэты и пробовали свои силы в этом роде, а Мерзляков и Дельвиг даже приобрели себе большую известность своими русскими песнями, за которыми публика охотно утвердила титул «народных». В самом деле, в песнях Мерзлякова попадаются иногда места, в которых он удачно подражает народным мелодиям, и вообще он по этой части сделал всё, что может сделать талант. Но несмотря на то, в целом его русские песни не что иное, как романсы, пропетые на русский народный мотив. В них виден барин, которому пришла охота попробовать сыграть роль крестьянина. (курсив Ю.К.-М.). Что же касается до русских песен Дельвига – это уже решительные романсы, в которых русского – одни слова. Это чистая подделка, в которой роль русского крестьянина играл даже и не совсем русский, а скорее немецкий или ещё ближе к делу, итальянский барин. Мерзляков, по крайней мере, перенёс в свои русские песни
русскую грусть – тоску, русское гореванье, от которого щемит сердце и захватывает дух. В песнях Дельвига нет ничего, кроме сладенького любезничанья и сладенькой задумчивости, следовательно, нет ничего русского. Впрочем, наше мнение о песнях Мерзлякова клонится не к унижению его таланта, весьма замечательного; но мы хотим только сказать, что русские песни мог создать только русский человек, сын народа (курсив Ю.К.-М.), в таком смысле, в каком и сам Пушкин не был и не мог быть русским человеком по причине резкого разрыва, произведённого реформою Петра Великого, между образованными классами русского общества и массою народа».
Далее, сравнивая с «Русалкой» и «Каменным гостем» Пушкина В. Г. Белинский пишет: «Не таков мир русских песен Кольцова: в них и содержание и форма чисто русские, – и, несмотря на всю объективность своего гения, Пушкин не мог бы написать ни одной песни вроде Кольцова, потому что Кольцов один и безраздельно владел тайною этой песни (курсив Ю.К.-М.). Этой песнею он создал свой особенный, только одному ему довлевший мир, в котором и сам Пушкин не мог бы с ним соперничать, но не по недостатку таланта, а потому, что мир песни Кольцова требует всего человека, а для Пушкина, как для гения, этот мир был бы слишком тесен и мал и потом мог входить только как элемент
7
в огромный и необъятный мир пушкинской поэзии… Кольцов вырос среди степей и мужиков. Он не для фразы, не для красного словца, не воображением, не мечтою, а душою, сердцем, кровью любил русскую природу и всё хорошее и прекрасное, что как зародыш, как возможность, живёт в натуре русского селянина. Не на словах, а на деле сочувствовал он простому народу в его горестях, радостях и наслаждениях» (курсив Ю.К.-М., 12).
Всё, что сказал Белинский о Кольцове, в полной мере, относится к творчеству Рубцова на новом этапе развития общества и русского языка. Кольцов создал целый ряд оригинальных народных песен: «Обойми, поцелуй, приголубь, приласкай…», «Ты не пой, соловей», «Не шуми ты, рожь», «Грусть девушки», «Песня пахаря», песни Лихача Кудрявича, ряд «Русских песен» (13).
Темы песен Рубцова во многом связаны с темами стихов Кольцова «Путник», «Осень», «Размолвка». «Цветок», «Пора любви», «Мир музыки», «Хуторок», «Лес», «Звезда». Но как отмечал Рубцов, есть вечные темы, но взгляд на них может быть и должен быть разным, иначе повтор идеи стихотворения. Но общим должно быть духовное, а не животное понимание окружающего мира. Возьмём какую-нибудь поэтическую тему. Например, тему Родины. Эту тему можно представить себе как алмаз, как единое целое. Каждый поэт высвечивает одну, как правило, грань алмаза. Другой – другую. И так далее. И в целом создаётся высоко художественное чистое понимание темы, если каждый автор идёт от позиций Добра. Но если поэт идёт от эгоизма, то в картину Родины (алмаз) он даёт мутную грань и искажает тем самым истинную ценность объекта поэзии (13).
Высоко ценил Н. М. Рубцов поэзию Ф. И. Тютчева (1803-1873), который в конце жизни создал несколько стихотворений- романсов, в том числе «Я встретил Вас…» (14). О поэтическом влиянии Тютчева на Рубцова будет сказано ниже. Близок Рубцову светлый лирик А. А. Фет (1820-1892), который написал несколько русских романсов и среди них «Сияла ночь. Луной был полон сад…», «Только станет смеркаться немножко…» (15).
Во время поездки в Рязань в марте 1969 года Рубцов побывал на могиле поэта Я. П. Полонского (1819-1898), который писал, преимущественно, любовную лирику (16). Со стороны матери Полонский происходил из дворянского рода, длительное время
8
служил на Кавказе. По содержанию поэзии он близок Тютчеву и Фету. Написал знаменитую народную застольную песню цыганки «Мой костёр в тумане светит…».
С поэзией А. А. Блока (1880-1921) Рубцов знакомится во время службы на флоте. В письме Валентину Сафонову от 2 февраля 1959 года он пишет: «Вообще в стихах должно быть «удесятерённое чувство жизни», как сказал Блок». (17).
В силу своего происхождения Тютчев, Фет, Полонский, Блок не владели изнутри пониманием народной жизни и не могли писать в полном смысле русские народные песни (что следует из обоснований Белинского и по существу). Их творчество выходило, как правило, на романсовое направление элитарного общества.
Особняком в русской поэзии начала двадцатого века стоит выходец из народа С. А. Есенин (1895-1925). Он окончил церковно-приходскую школу, где его готовили в качестве сельского учителя, хорошо знал славянский язык и историю религии, что отразилось в первых стихотворениях. Затем поэт попал в городскую стихию и создал фактически первые городские полублатные стихи-песни в период «изучения» жизни московских кабаков. Побывав в Западной Европе и Америке в течение полутора лет в качестве мужа модной американской танцовщицы И. Дункан, Есенин сравнивает моральные ценности Запада с Россией, прозревает и пишет стихи, которые становятся песнями.
В письме к Галине Бениславской от 20 декабря 1924 года из Батуми Сергей Есенин говорит: «Я чувствую себя просветлённым, не надо мне этой глупой шумливой славы, не надо построчного успеха. Я понял, что такое поэзия. Не говорите мне необдуманных слов, что я перестал отделывать стихи. Вовсе нет. Наоборот, я сейчас к форме стал ещё более требователен. Только я пришёл к простоте (курсив Ю.К.-М.) и спокойно говорю: «К чему же? Ведь и так мы голы. Отныне в рифмы буду брать глаголы». Путь мой, конечно, сейчас очень извилист. Но это прорыв. Вспомните, Галя, ведь я почти 2 года ничего не писал, когда был за границей» (18).
Новые лирические стихи, которые писал Есенин в 1924 – 1925 годах, также имеют музыкально-ритмическую основу и многие стали песнями. В письме к В. Сафонову Николай Рубцов пишет: «Да и невозможно забыть мне ничего, что касается Есенина. О нём всегда я думаю больше, чем о ком-либо. И всегда
9
поражаюсь необыкновенной силе его стихов. Многие поэты, когда берут не фальшивые ноты (курсив Ю.К.-М.), способны вызывать резонанс соответствующей душевной струны у читателя. А он, Сергей Есенин, вызывает звучание целого оркестра чувств, музыка которого, очевидно, может сопровождать человека в течение всей жизни» (19).
После золотого (19-го) века (Пушкин, Тютчев, Лермонтов, Кольцов, Полонский, Фет, Никитин и др.) и начала 20-го века
(Блок, Есенин), казалось, наступил застой в русской поэзии. Нельзя же считать подлинной русской поэзией декадентские, графоманские, замысловатые и надуманные изыскания специалистов по ритмическим конструкциям и рифмовке русских и
нерусских слов или оторванных слогов.
Декаденты разных мастей (городская «заумная» элита) в начале 20-го века отличались тем, что зомбировали себя и, в особенности, доверчивую публику пессимизмом. Их претензии на оригинальность не выдерживали столкновения с действитель-ностью, с правдой и требованиями простой жизни.
Символизм, как поэтическое течение, возник и развился в среде городской урбанистической интеллигенции в конце 19-го – начале 20-го века. Фактически отвергая патриотическое мировоззрение и лексику поэтов «золотого века» Пушкина, Гоголя, Тютчева, эти новаторы занимались, преимущественно, самокопанием в своём эгоцентрическом мировоззрении, оторванном от народной жизни. Брюсов, Гиппиус, Ходасевич, А. Белый, А. Ахматова, М. Цветаева и др. пытались сделать революцию в стихосложении, отказавшись от христианской морали создания семьи и рождения детей, как нас-ледников Рода и России. Беспорядочные связи, вплоть до нетради-ционных в этой среде, были остановлены политикой Сталина и руководства СССР ориентацией на семью и патриотизм.
В начале 20-го века напористо внедряли ритмизированную отсебятину футуристы. «Футуризм – формалистическое направление в искусстве и литературе начала ХХ в., отвергавшее реализм и пытавшееся создать новый стиль, к-рый должен был разрушить все традиции и приёмы старого искусства» (20).
Лидер футуристов В. В. Маяковский (1893-1930) лозунговое русскоязычное стихотворчество превратил в ремесло, когда написал инструкцию «Как делать стихи», 1926. (21).
10
Г. В. Свиридов (1915 – 1998) сказал о В. В. Маяковском (22):
«Маяковский – поэт города… Сколько злобы в его произве-дениях, он истекает ею. Вспомним, о чём он писал: «Карьерист», «Подлиза», «Сплетник», «Бюрократы». Все поэты – «бездарные». Есенин – «подмастерье». Рабочие: Фоскин, Присыпкин, Двойкин, Тройкин… Он жалил, как скорпион, всех и всё, что было рядом, кроме Власти и Полиции…Человек, продавшийся за деньги или честолюбие, лишён любви, ибо одно исключает другое…».
В статье Маяковского наблюдается безапелляционная позиция и обращение к толпе как верховному судье. К каждому посылу такого «реформатора» следуют комментарии автора (Ю.К.-М.).
Приводим посылы В. В. Маяковского (В.В.М.):
1.1. Посыл В.В.М.: «Об этом много писалось и говорилось. Шумное одобрение аудитории всегда бывало на нашей стороне. Но вслед за одобрением подымаются скептические голоса:
– Вы только разрушаете и ничего не создаёте! Старые учебники плохи, а где новые? Дайте нам правила вашей поэтики».
1.2. Комментарий Ю.К.-М. Поэтика Маяковского базируется на препарированном русском даже не языке в целом, а на разрезанных словах и неадекватных образах типа «облако в штанах», «улица – змея…». Последователи такой «поэтики», похоже, считают свои осколки мыслей, обрубленные фразы, выдуманные, оторванные от
основ русского языка образы в качестве нового направления.
2.1. Посыл В.В.М.:
«Например: революция выбросила на улицу корявый говор миллионов, жаргон окраин полился через центральные проспекты; расслабленный интеллигентский язычишко с его выхолощенными словами: «идеал», «принципы справедливости», «божественное начало», – все эти речи, шепотком произносимые в ресторанах, — смяты. Это – новая стихия языка. Как это сделать поэтическим?».
2.2. Комментарий Ю.К.-М.. Почему «жаргон окраин» должен стать эталоном русского поэтического языка? Этот жаргон – графоманское рифмование лозунгов, неадекватных русскому словообразованию образов, для собравшейся толпы, а не для русского человека с его высоким художественным уровнем.
3.1. Посыл В.В.М.:
«Сразу дать все права гражданства новому языку: выкрику – вместо напева, грохоту барабана – вместо колыбельной песни:
11
(курсив Ю.К.-М.). Разворачивайтесь в марше! (Маяковский, 21).
3.2. Комментарий Ю.К.-М. Рифмованные лозунги – это поли-тическая поэтика. Новый вид поэтики для толпы?! Нет обращения к Совести, к Душе человека, к Состраданию. Это – поэтика насилия во имя насилия.
4.1. Посыл В.В.М.:
«Какие же данные необходимы для начала поэтической работы? Первое. Наличие задачи в обществе, разрешение которой мыслимо только поэтическим произведением. Социальный заказ.
Второе. Точное знание, или, вернее, ощущение желаний вашего класса (или группы, которую вы представляете) в этом вопросе, т.е. целевая установка.
Третье. Материал. Слова? Постоянное пополнение хранилищ, сараев вашего черепа, нужными, выразительными, редкими изобретёнными, обновлёнными, произведёнными и всякими другими словами».
4.2. Комментарий Ю.К.-М. Маяковский пишет стихи на заданную тему. С ориентацией на пожелание или требования Заказчика. В этом случае включается только техника стихосложения. Маяковский далее предлагает поэту постоянно изобретать слова для хранения в черепной коробке. То-есть, при выполнении заказа поэт должен составлять рыбицу стиха и под пустоты в строках подгонять слова и рифмы (курсив Ю.К.-М.).
Свиридов так говорит о возрождении традиций (22):
«Художественная традиция нации создаёт свой язык, положим литературный или музыкальный. Музыкальная традиция России и есть, собственно, русский музыкальный язык, на котором писали все великие русские композиторы, каждый по-своему…Язык может в чём-то меняться, но существо его должно оставаться незыблемым…»
В тетради №10 Свиридов отмечает (22):
«Водораздел, размежевание художественных течений происхо-дит в наши дни совсем не по линии «манеры» или так называемых «средств выражения». Надо быть очень наивным человеком, чтобы так думать. Размежевание идёт по самой главной, основной линии человеческого бытия – по линии духовно-нравственной (курсив Ю.К.-М.) Здесь – начало всего, – смысла жизни!».
Возвращение к духовным традициям русской культуры
12
составляло главное, поворотное в свиридовском творчестве.
Отечественная война (1941-1945) развернула мышление большинства поэтов и руководства страны на народность. В усло-виях экстремальной ситуации выживания народов во время войны были созданы песни «Священная война» («Вставай, страна огром-ная»), «Катюша» и «В прифронтовом лесу» М. В. Исаковского (1900-1978), «Землянка», уточнённый текст песни «Синий платочек», которые сыграли огромную роль в духовном подъёме народов СССР.
Поэт А. И. Фатьянов (1919-1959) создал народные песни «Соловьи», «На солнечной поляночке», после войны «В городском саду», «Золотые огоньки», «Когда придёт весна не знаю…», «На крылечке твоём…». С гармошкой, народными плясками, русскими и украинскими песнями солдаты встретили Победу в мае 1945 года.
После войны нелегко приходилось Николаю Рубцову без родителей. Вечную нехватку денег будущий поэт отразил в раннем стихотворении «Элегия». Когда Вам сообщают:
Стукнул по карману – не звенит.
Стукнул по другому – не слыхать...,
то поневоле у читателя появляется понимающая улыбка.
В статье «Перед дорогою большою» (1977) Ю. И. Селезнёв привёл первичный анализ творчества Н. М. Рубцова (1):
«Николай Рубцов вошёл в литературу в то памятное «громкими» именами время, когда о лучших традициях русской классической поэзии напоминали скорее используемые в стихах имена Пушкина и Блока, нежели сам дух, сам смысл стихотворства многих из современников Рубцова; когда бездуховность «ультрамодных» приёмов, ритмов и рифм, рациональных метафор, ребусоподобных образов выдавалась – чего греха таить – и принималась порою за неоспоримые достоинства и даже подлинно поэтические ценности.
Чуткий ко всему истинному талант Рубцова уже с самых истоков противостоял завлекающей моде мифов о «треугольных шедеврах» и прочих «нетленках»…Поэзия Рубцова была живым ручательством необходимости и возможности их достижения. Имя
Рубцова стало, по существу, синонимом того поэтического
13
явления, которое подготовило в сознании читателей переоценку ценностей (курсив Ю.К.-М.), напомнив о бессмертии традиций отечественной поэзии…
Поэтический строй лирики Рубцова – в традициях русской классики…Магия лучших образцов рубцовской лирики не в завораживании читателей и слушателей гоготаньем согласных и гласных («…Я – голос…Я – голод…Я – горе…Я – Гойя…»), не в
«шаманстве» свистящего шепота сползающихся в клубок шипящих («Чую Кучума…чую кольчугу, чую Кучума, чую мочу…»)…
…У нас не мало сегодня поэтов, претендующих на миссию гражданского осмысления прошлого и настоящего… Вот перед нами, к примеру, поэма Евгения Евтушенко «Ивановские ситцы»… Иван-дурак почему-то представлен в поэме горьким пьяницей (а ведь речь идёт о народе в целом…). О подобных истолкованиях истории писал ещё Л. Толстой (напомним ещё раз мысль великого писателя): «Всё по истории этой было безобразие, жестокость, грабёж, грубость, глупость… Читаешь эту историю и невольно приходишь к заключению, что рядом безобразий совершилась история России…
…Читая о том, как грабили, правили, воевали и разоряли (только об этом и речь в истории), невольно приходишь к вопросу: что грабили и разоряли? А от этого вопроса к другому: кто произ-водил то, что разоряли? Кто кормил хлебом…кто добывал золото и железо, кто выводил лошадей…кто строил дома, дворцы, церкви? Кто воспитывал и рожал этих людей единого корня? Кто хранил святыню…поэзию народную, кто сделал, что Богдан Хмельницкий передался России, а не Турции?..». (курсив Ю.К.-М.).
Эта книга написана на основе авторского исследования творчества Н. М. Рубцова. Приведены ссылки на источники инфор-мации. Автор поставил целью рассказать достоверно о жизни и творчестве Поэта, о мотивах его поведения в разных ситуациях, о его Православном мировоззрении и мистическом восприятии явлений окружающего мира, о путях-дорогах к русской песне.
На памятнике в Тотьме на все времена дано нам завещание народного Поэта:
За всё Добро расплатимся Добром,
За всю Любовь расплатимся Любовью!
14
Глава 1. Семья Рубцовых и раннее детство поэта. «Но вот наше счастье распалось на части…»
(После гражданской войны, январь 1936 года – октябрь 1943 года)
Условия жизни семьи Рубцовых, начало войны с Германией, смерть матери, первые стихи, разлука с родными.
Николай Михайлович Рубцов родился 3 января 1936 года в посёлке Емецк Архангельской области (как в автобиографии пишет поэт). Фактически Рубцов родился в Северном крае, в который входил Емецк в 1936 г. Затем Северный край переименовали в Северную область, которая в сентябре 1937 года была разделена на Архангельскую и Вологодскую области (БСЭ, т.9). Биографические сведения взяты из ряда известных публикаций (см. библиографию, ссылки на информацию даны по мере повествования), переработаны автором и приведены, в основном, в хроноло-гическом порядке.
Отец поэта, Рубцов Михаил Андрианович, родился в 1899 году в деревне Самылково, в то время Биряковской волости Тотемского уезда Вологодской губернии, национальность – русский, социальное положение – крестьянин-бедняк. Мать Михаила – Раиса Николаевна. У Михаила были брат Николай и сёстры Александра и София (23). В 13 лет окончил Спасскую сельскую школу (3 года обучения, с 1909 по 1912 годы) в Биряковской волости. Нужно заметить, что в царской России 3 класса сельской школы по содержанию предметов преподавания соответствовали 6-7 классам советской школы. С 1912 по 1919 годы М .А. Рубцов – крестьянин в хозяйстве отца-бедняка. Получил народное воспитание, хорошо играл на гармошке. С 1919 по декабрь 1921 года – рядовой 40-го полка в Красной Армии, воевал на польском фронте (где были ожесточённые бои, прим. Ю.К.-М.).
После возвращения с фронта женился на односельчанке Александре Михайловне Рычковой (1900 года рождения). С декаб-ря 1921 года по август 1929 года работал председателем правления Биряковского общества потребителей. В Самылкове родились Надежда – 23 сентября 1922 года, Галина – 12 ноября 1928 года. По некоторым сведениям была дочь Раиса, которая родилась в 20-е годы 20-го века, умерла в детстве, названа, вероятно, в честь
15
бабушки Раисы Николаевны (23).
С августа 1929 года по апрель 1931 года М. А. Рубцов работал заведующим торговым отделом Толшменского районного общества потребителей, член Правления общества (24). 13 ноября 1929 года М. А. Рубцов стал кандидатом в члены партии согласно записи в учётной карточке, 3 ноября 1930 года принят в члены ВКП (б). Учился на специализированных курсах крайпотребсоюза и кооперативных организаций (что было организовано для руководителей среднего звена в стране). 9 июля 1931 года решением Толшменского райкома ВКП (б) получил выговор за слабое руководство коопработой . 22 августа 1931 года отозван в распоряжение крайкома партии (то есть – на повышение).
С августа 1931 года по апрель 1933 года работал председателем правления Вологодского леспотребсоюза Северного края. Теперь проясняется, что сын Альберт родился в 1932 году в Вологде Северного края, а не в Ленинграде (как записано в справке о смерти Альберта, оформленной в Тюменской области, вероятно, по устной информации).
С июня 1933 года по октябрь 1934 года М. А. Рубцов работал начальником отдела рабочего снабжения (ОРС) Вологодской сплавконторы. В октябре 1934 года назначен и по сентябрь 1935 года являлся начальником отдела рабочего снабжения (ОРС) Вологодского леспромсоюза. В это время в семье трое детей (Надежда, Галина, Альберт).
С сентября 1935 года по август 1937 года М. А. Рубцов работал в Емецком леспромхозе Северного края начальником отдела рабочего снабжения (ОРС). 3 января 1936 года в Емецке родился Николай Рубцов.
Семья Рубцовых была музыкальной, у них часто играла гармонь, хорошо пели отец и мать, Надежда и Галина. Отец виртуозно играл на гармошке и на посиделках был заводилой. Александра Михайловна пела в молодости в церкви и любила народные песни «Ехали казаки» и «Златые горы» – их для неё исполняла Галя (19, В. Зинченко).
В августе 1937 года отец поэта назначен начальником отдела кадров райтрансторгпита Няндомского леспромхоза (24).
В Няндоме родился Борис. В семье – 5 детей в возрасте до 15 лет. В январе 1938 года на М. А. Рубцова поступил донос, он был
16
арестован, осуждён и по март 1939 года был заключённым в Архангельской тюрьме №1. Семью с малолетними детьми выселили из добротной квартиры. С трудом Рубцовы (мать с пятью детьми) вселились в сарайного типа жилище. К снохе и внукам на помощь приехала бабушка Раиса (19). Пока не было официальных разъяснений по кампании доносов от семьи «врагов народа», семьи Рубцовых, отвернулись многие. Наде, имевшей редчайший песенный дар, запретили петь как на концертах, так и на спевках. Надя стала помогать родителям в содержании и воспитании младших детей, в неполные шестнадцать лет устроилась в районную потребкооперацию счетоводом (23).
В те 30-е годы 20-го века семьи в сельских районах были многодетными. Детей рождалось столько, сколько Бог дал. В июне 1936 года постановлением ВЦИК СССР (конечно, по указанию или согласию Сталина) были запрещены аборты. Большинство родителей стремились дать детям образование, которое было полностью бесплатным, а студенты обеспечивались стипендией, которой хватало на пропитание. В тех необычайно сложных условиях сталинское руководство поддерживало многодетные и малообеспеченные семьи из специальных фондов.
Известно, что отец поэта был сторонником политики ВКП (б) в хозяйственном строительстве в стране (перед войной 1941-1945 годов), находился на руководящих должностях в среднем звене управленческого аппарата. Как известно: «Кадры решают всё!». Этим объясняется перемещение М. А. Рубцова, как члена партии, и семьи Рубцовых по Северу России в тридцатые годы.
Для этого надо вспомнить историю СССР в эти трагические и героические годы. По всей стране шло небывалое в истории строительство энергетических и промышленных объектов, шла подготовка к ожидаемой с Запада агрессии. Интенсивно создавалась авиационная техника, производились новые танки и вооружения, шло строительство металлургических заводов на Урале и на юге Украины, широкой сети железных дорог, мощных гидростанций и линий электропередач. Были созданы крупнейшие научно-исследовательские центры и подготовлены научные и инженерные кадры. А в области литературы и искусства осуществлялось идеологическое обеспечение этих мощных преобразований. Естественно, что при помощи людей, не только
17
убеждённых в правоте принятой линии и идеологии, но и при помощи непотопляемых во все времена приспособленцев.
Однако, после провокационного убийства 1 декабря 1934 года в Ленинграде С. М. Кирова (фактически приемника Сталина на посту руководителя партии и государства) началась эпоха выявления действительных и мнимых «врагов народа», сведения личных счётов, взаимных доносов, особенно со стороны партийных руководителей среднего звена. Журналисты местных и центральных газет выслуживались и «подогревали» руководство разных рангов. Выявленных «врагов народа» (зачастую что-то лишнее сболтнувших граждан , прим. Ю.К.-М.) сажали в тюрьмы, отправляли на строительство промышленных объектов или высылали в отдалённые края (автор этой книги родился в Казахстане, куда из Ленинграда в декабре 1935 года были высланы родители: выпускники знаменитого Ленинградского технологи-ческого института). В результате доносов и арестов в семьях возникли осиротевшие дети, голод и болезни грозили уничтожением семей, а хозяйственные организации и предприятия оставались без грамотных руководителей (последние были, как правило, членами партии).
Эта ситуация не осталась незамеченной руководством СССР. В марте 1939 года на 18-ом съезде ВКП (б) секретарь ЦК А. А. Жданов выступил с докладом, в котором прозвучал раздел «Об отмене массовых чисток» и разоблачил авторов доносов, как действительных «врагов народа». (курсив Ю.К.-М.) Приводим выдержки из выступления А. А. Жданова (25, приложение № 1):
«В Архангельской партийной организации был, например, разоблачён такой злостный клеветник, как Прилучный, который написал 142 заявления на коммунистов, и ни одно из них не подтвердилось».
«В Ленинграде в течение долгого времени орудовала антипартийная группа Напольской, которая усердно «организовывала» компромат на честных коммунистов, писала на них заявления в НКВД и добивалась избиения честных людей. Этой группой были оклеветаны несколько десятков честных людей».
«Гладких, бывший секретарь Ровдинского РК ВКП (б) Архангельской области, давал задания каждому коммунисту
18
найти врага народа и предупреждал заранее, что «перегибов от этого никаких не будет».
«В Ключевском районе Актюбинской области врагом народа Песковской было организовано исключение из партии 156 коммунистов, что составляло 64% всей организации».
«…в одном из районов Киевской области был разоблачён клеветник Ханевский. Ни одно из многочисленных заявлений, поданных Ханевским на коммунистов, не подтвердилось. Однако этот клеветник не потерял присутствия духа и в одном из своих «разоблачительных» заявлений в обком КП (б) У (Украины – прим. Ю.К.-М.) обратился с такой просьбой: «Я выбился из сил в борьбе с врагами, а потому прошу путёвку на курорт» (смех в зале)».
На 18-м съезде ВКП (б) было принято решение о прекращении массовых чисток в партии и о наказании виновных, что остановило лавину доносов со стороны активных карьеристов и лакействующих граждан.
Одним из писателей в общество вброшена версия, что «Михаил Андрианович был арестован не за «политику», не как враг народа, а по уголовной статье, связанной с растратой или другими хозяйственными недочётами в ОРСе, возглавляемом им».
Нужно сразу отметить, что по уголовным делам или растратам в тридцатые годы не освобождали. Отец Рубцова был освобождён по его заявлению в адрес 18-го съезда партии и только как невинно пострадавший от доноса (13).
И нет оснований не верить Николаю Рубцову, когда он писал своему литературному руководителю Н. Н. Сидоренко:
«Родился в семье значительного партийного работника. Его даже врагом народа объявили, потом освободили, и статья о его реабилитации была помещена, кажется, в 1939 году в Архангель-ской областной газете…» (13, см. также приложение 2)
После реабилитации Михаил Андрианович в марте 1939 года был назначен инструктором-ревизором Няндомского райпотреб-союза. В апреле 1939 года был восстановлен в рядах ВКП (б). Весной 1940 года любимица матери Надежда заболела менингитом и 30 апреля умерла (23). В январе 1941 года семья переехала в Вологду и М. А. Рубцов стал работать снабженцем в Военторге (23, 19).
Рубцовы поселилась в пригороде Вологды. В рассказе «Дикий
19
лук» Николай Рубцов пишет об отдыхе семьи около Спасо-Прилукского монастыря. Затем Рубцовы переехали в центр города, на улицу Ворошилова.
22 июня 1941 года фашистская Германия напала на Советский Союз. В конце 1941 года в семье родилась девочка – новая маленькая Надежда. В рассказе «Золотой ключик» Н. Рубцов пишет (19): «Шёл первый год войны. Моя мать лежала в больнице. Старшая сестра, поднявшись задолго до рассвета, целыми днями стояла в очередях за хлебом, а я после бомбёжок с большим увлечением искал во дворе осколки…» В начале лета 1942 года М. А. Рубцова, отца многодетной русской семьи, забирают на фронт. Александра Михайловна имеет в это время на руках пятерых детей, в том числе грудную девочку. Сердце матери не выдерживает нагрузки и 26 июня 1942 года она умирает. Коля узнаёт об этом, когда они с братом Аликом возвращались из кинотеатра после просмотра фильма о приключениях Буратино. Коля тайно выращивал аленький цветок в зарослях сада. И позднее в стихотворении «Аленький цветок» пишет:
Этот цветочек маленький
Как я любил и прятал!
Нежил его, – вот маменька
Будет подарку рада!
Кстати его, некстати ли,
Вырастить всё же смог…
Нёс я за гробом матери
Аленький свой цветок.
Отказывается от еды и через день после матери умирает семимесячная Надя. Остались четверо детей сиротами.
Вспоминает Галина Михайловна Шведова (Рубцова), которой в то время было 14 лет: «Мы остались одни. Я спрашиваю: «Что будем делать – есть нечего, хлеб кончился?», а Коля и говорит: «Давайте будем песни петь!» У него получилось «Раз, два, три…».
Раз, два, три,
Гитара моя, звени
Про жизнь мою
20
Плохую –
Мне хлеба не дают,
А всё не унываю,
Да песенки пою.
Лето 1942 г.
Интересны сами факты из этой детской песенки: в семье была гитара, кроме гармошки. Есть ребёнку нечего, а Коля поёт.
Старшую дочь, Галину приютила Софья Андриановна, сестра отца. В этих тяжелейших условиях выживания надо было решать судьбу младших детей.
Галина с Колей жили некоторое время в комнате, которую мать занимала у соседей. Десятилетний Альберт, по разным данным, был отдан в ФЗУ (23, фабрично-заводское училище) или попал в детдом (19), в котором была семилетняя школа. Шестилетний Николай и пятилетний Борис были направлены в Красковский дошкольный детдом Вологодской области. По словам Галины Михайловны, не выдержал Коля разлуки с родными и однажды ночью тихо ушёл (23). Около 18 километров прошёл шестилетний Коля до Вологды. Часть лета прожил он то у знакомых отца, то в семье тётушки Сони, где жила ещё и Галя. Плохо было Коле без матери. По другим сведениям, Колю не взяли сразу обратно в детдом из-за сыпи на руках, распространённое заболевание в то время (19). Это достовернее (прим. Ю.К.-М.).
О событиях тяжёлого лета 1942 года Галина Михайловна (по магнитофонной записи) сообщает (19): «Мальчиков (очевидно Альберта и Бориса – прим. Ю.К.-М.) отправили, а мы с Колей
остались. Хозяйка квартиры, которая дала маме комнату на содержание, имела ключ. Мы получали по 300 граммов хлеба (в то военное время в сутки по карточкам – прим. Ю.К.-М.), выкупили за два дня, положили в шкафчик и ушли по своим делам… Потом хозяйка квартиры, когда нас не было, взяла эту буханку и съела или спрятала куда. Когда мы пришли, она говорит: «Тут Коля бегал, Коля и взял». Я говорю, что Коля никогда так не сделает, – мы всегда разрежем, разделим и всё поровну вместе скушаем. И Коля обиделся и убежал… И нет, и нет… Мы его искали три дня. Никак не могли найти. Через неделю он сам пришёл – зубы чёрные, чёрные. Я спрашиваю:
21
«Коля, где ты был?» Он говорит: «Я был в лесу и нашёл там такую ёлку, что даже дождь не возьмёт. И я там под ёлкой, сочинил такие стихи... Никто не мешал, он был один». А вот «стихотворение, записанное с магнитофонной ленты – чистый мелодический голос Г. М. Шведовой повествует жалобную быль на мотив песен городских дворов и окраин…» (19, В .Зинченко).
Вспомню, как жили мы
С мамой родною –
Всегда в веселе и тепле.
Но вот наше счастье
Распалось на части –
Война наступила в стране.
Уехал отец
Защищать землю нашу,
Осталась с нами мама одна.
Но вот наступило
Большое несчастье –
Мама у нас умерла.
В детдом уезжают
Братишки родные,
Остались мы двое с сестрой.
Но вот ещё лето
Прожил в своём доме,
Поехал я тоже в детдом.
Прощай, моя дорогая сестрёнка,
Прощай, не грусти и не плачь,
В детдоме я вырасту,
Выучусь скоро,
И встретимся скоро опять.
Таким образом, Коля Рубцов уже в 6,5 лет испытывает два потрясения в жизни (смерть матери и ложь со стороны соседки) и впервые сочиняет стихи без листа бумаги.
С осени 1942 года Галина живёт в семье тёти Сони в Вологде. «Мыла полы, стирала, нянчилась…Тетя Соня очень хорошая была… А Боря копия мамы…», сообщает Галина (23). «Тетя Соня работала в столовой, но и это обстоятельство не спасло детей, –
22
она потеряла в войну четверых», – пишет В.Зинченко (19). Вот так немецко-фашистская агрессия прошлась по этой русской и всем русским семьям (курсив Ю.К.-М.).
Позднее в стихотворении «Детство» Рубцов вспоминает:
Мать умерла.
Отец ушёл на фронт.
Соседка злая
Не даёт проходу.
Я смутно помню
Утро похорон
И за окошком
Скудную природу.
Откуда только –
Как из-под земли! –
Взялись жильё
И сумерки и сырость…
Но вот однажды
Всё переменилось,
За мной пришли,
Куда-то повезли.
Осенью 1942 года Колю Рубцова направляют в Красковский детдом для детей дошкольного возраста. В многодетной семье тёти Сони его не могли содержать.
Из статьи Н. Т. Батуриной (26): «Дорога была болотистая, с кустарниками, холмами. В деревне Дубровская детей пересаживали на колхозные подводы... По рассказам Е. М. Киселёвой (в то время директор детдома – прим. Ю.К.-М.), в начале войны детдом не имел транспорта, поэтому больных малышей носили в Вологду на руках…. Первым транспортным средством, полученным детдомом, стала лошадь по кличке «Физкультурница». То ли она была цирковой, то ли просто имела своеобразный нрав – во всяком случае на фронт её не направили, так как лошадь имела обыкновение посреди пути ни с того ни сего вставать на дыбы, и совладать с нею в такие минуты было невозможно. Однако в Красково были рады и такому транспорту…. Детей в годы войны было в 2 раза больше нормы.
23
А после снятия блокады стали поступать блокадные дети, измученные, похожие на старичков. Работники детдома под руко-водством Е.М.Киселёвой старались приложить все силы, чтобы сохранить жизнь этим детям...». В статье Н. Т. Батуриной сообща-ется: «Было организовано подсобное хозяйство. Были коровы, лошади, куры, свиньи. Нужно было кормить детей и обслужи-вающий персонал... После окончания войны директор старалась разыскать родителей детей и ей это часто удавалось». (курсив Ю.К.-М.). В детдоме проводились занятия по музыке, рисованию.
Идёт жестокая, но справедливая для советского народа война с фашистской Германией, война с оккупантами, война за физическую и духовную свободу народов СССР. Руководство страны не забывает о своих детях. (курсив Ю.К.-М.) Ребята, которые достигли семи лет, должны учиться. Их, хотя и с большим опозданием к началу занятий, в октябре 1943 года увозят из Красковского детдома. С этого времени сведения о младшем брате Борисе частично теряются. А маленький Коля запомнил этот переезд и пишет позднее в стихотворении «Детство»:
Я смутно помню
Позднюю реку,
Огни на ней,
И скрип, и плеск парома,
И крик «Скорей»,
Потом раскаты грома
И дождь…Потом
Детдом на берегу.
Более двадцати ребят из Красковского детдома вместе с воспитателями оказалась на берегу реки Сухона в районе переправы Усть-Толшма. А до Никольского детдома – более 25 километров. И нет никакого заказного или попутного транспорта. И вот дети с воспитателями прошли эти километры под дождём. И несложно сосчитать, что при пешей скорости 3 км в час это расстояние дети прошли не менее, чем за 8 часов, а с промежуточными привалами и дольше. Вот такие были дети в годы тяжёлой Великой Отечественной войны, дети, которые родились в 1934 – 1936 годах.
24
Глава 2. Детские годы в Никольском и Тотьме.
(октябрь 1943 года – июнь 1952 года)
Песни, музыка и стихи. За путёвкой в жизнь. В лесном техникуме. Город-легенда – Тотьма. Спасо-Суморин монастырь, церкви русского Севера. Юношеские стихи. Первый поиск родных.
Семи- и восьмилетние дети пришли ночью в детдом. Свободных мест для ночлега не было. И детей клали по двое в одну постель, они спали «валетом», голова одного у ног другого. И так продолжалось в течение, по крайней мере, года. Колю Рубцова положили в кровать с Анатолием Мартюковым. Со многими друзьями детства и юности затем пересекались пути Николая Рубцова.
Итак, 20 октября 1943 года группа ребят вместе с Колей были зарегистрированы в списке Никольского детдома Тотемского района для начала учёбы с первого класса. В этом детдоме, как и в других детдомах по всей стране, оказались дети-сироты, дети фронтовиков и дети, которых успели эвакуировать до оккупации фашистами территории проживания.
Вот что пишет о жизни в Никольском детдоме Анатолий Мартюков, будущий журналист и редактор газеты в г. Великий Устюг, столице Деда Мороза (27):
«Вёсны в годы Великой Отечественной войны мирно обогревали село Николу и его жителей. Вроде и не было войны, а если она и была, то где-то далеко-далеко. Только в пионерской комнате детского дома время от времени перемещала красные флажки Евдокия Дмитриевна Перекрест. Флажки двигались на запад…»
В те годы вся страна была объединена одной идеей: разбить германских оккупантов, освободить территорию страны и добить врага на его территории. «Кто с мечом к нам придёт, тот от меча и погибнет», сказал великий князь Александр Невский. На параде 7 ноября 1941 года на Красной площади в Москве Верховный главнокомандующий И. В. Сталин (Джугашвили), обращаясь к солдатам, уходившим с площади на фронт, сказал (28):
«Война, которую вы ведёте, есть война освободительная, война справедливая. Пусть вдохновляет вас в этой войне
25
мужественный образ наших великих предков – Александра Невского и Дмитрия Донского, Кузьмы Минина и Дмитрия Пожарского, Александра Суворова и Михаила Кутузова».
А для спасения от голода населения, в том числе и детей, руководство СССР с самого начала войны ввело карточную систему распределения всех видов продуктов питания. Эта система действовала до декабря 1946 г. В январе 1947 г. была проведена денежная реформа для изъятия теневых денег у спекулянтов (торгашей), наживавшихся в тылу во время войны за счёт ворованных хлеба и продуктов. Обмен денег производился по счетам в сберкассах в соотношении 1:1, а для денег на руках («теневых денег») в соотношении 1:10. При этом спекулянты практически не могли предъявить в сберкассах основную массу денег, так как пришлось бы объяснять их происхождение. Может, поэтому их наследники ненавидят Сталина. В течение четырёх лет были полностью восстановлены промышленные и энергетические объекты на территории Украины, Белоруссии, Молдавии, Прибалтики и европейской части России. Начиная с 1949 года по 1953 год (год смерти Сталина), ежегодно проводилось снижение цен на продукты и промтовары при сохранении и росте зарплаты.
В ходе войны неисчислимые потери понесли все народы Советского Союза, но, особенно, костяк государства и армии – русский народ, а также белоруссы, организовавшие мощное партизанское движение. В день Победы, 9 мая 1945 года Сталин отметил значимость разгрома фашистской Германии (см. приложение №3 и № 4). 24 мая 1945 года на приёме в Кремле, под-нимая тост, грузин по национальности, И. В. Сталин сказал (28):
«Я пью, прежде всего, за здоровье русского народа потому, что он является наиболее выдающейся нацией из всех наций, входящих в состав Советского Союза.
Я поднимаю тост за здоровье русского народа потому, что он заслужил в этой войне общее признание, как руководящей силы Советского Союза среди всех народов нашей страны.
Я поднимаю тост за здоровье русского народа не только потому, что он – руководящий народ, но и потому, что у него имеется ясный ум, стойкий характер и терпение…».
Что же такое жизнь в детдоме в военные и послевоенные годы? Это жизнь по заведённому распорядку дня, с крышей над головой,
26
систематическим бесплатным питанием, обучением по программе в сельской школе и свободным временем на природе. Подробно о Коле Рубцове, условиям жизни в селе Никольском и детдоме, а также в Тотьме и лесном техникуме читатель может познакомиться по воспоминаниям бывших детдомовцев, учителей и воспитателей, студентов и преподавателей техникума (13, см. приложения, опубликованные в 2002 году).
Коля ждёт, что и к нему приедет отец. Но отца не видно. Нина Василькова (Попова) пишет (27): «А наши одноклассники уезжали один за другим со своими родными: во всяком случае, в первый класс нас пошло 40 человек, а в седьмом осталось лишь девять… Когда все по домам разъехались, в нашем классе осталось семь девочек и только двое мальчиков – это Коля Рубцов и Витя Горюнов». И Коля считает, что отец погиб на войне, поскольку до 1950 года не приехал в детдом. (Отец остался жив – прим. Ю.К.-М.). И становится Коля сиротой. Это ещё одно потрясение после смерти матери. Но жизнь продолжается. Что же спасает русского мальчишку-сироту в Никольском детдоме? Это – русские леса, поля, река, гармошка, песни и стихи. И надежда на будущее.
В стихотворении «Детство» Николай Рубцов пишет:
Вот говорят,
Что скуден был паёк,
Что были ночи
С холодом, с тоскою,
Я лучше помню
Ивы над рекою
И запоздалый
В поле огонёк.
До слёз теперь
Любимые места!
И там, в глуши,
Под крышею детдома
Для нас звучало
Как-то незнакомо,
Нас оскорбляло
Слово «сирота».
27
В ходе войны, навязанной народам Советского Союза, погибли миллионы отцов, старших братьев и сестёр детдомовцев, да и не все матери этих ребят выжили (погибли кто от голода, кто от бомбёжек, кто на оккупированной территории, а кто и был угнан в Германию на батрацкие работы). В детдомах по всей стране оказались дети, пострадавшие от «богоизбранных» агрессоров, а не обманутые дети, которых не взяли родные, как об этом сообщает автор противоречивой книги о Рубцове от 2001 г. Детей забирали зачастую не родители, а родственники по отцу или матери. Воспоминания воспитанников и воспитателей Никольского детдома свидетельствуют об этом (13).
В 1944 году отца Николая направляют после ранения в Вологду, в госпиталь, он встречает молодую женщину, женится вторично и затем в новой семье в Вологде рождаются дети. В. Зинченко пишет (19): «Сразу после войны к живому отцу из Красково привезли детей – Алика и Борю… Мальчики в новой семье не прижились: Боря (ему 8 лет – прим. Ю.К.-М.) плакал, всё время жаловался, и его увезла к себе в Мурманск тетя Шура; после её смерти судьба Бори неизвестна». По публикации В.Белкова, Боря много болел и умер в 50-е годы 20-го века (23).
В новой семье Альберт, как старший брат, служил часто в качестве няньки за детьми. Известно, что Алик хорошо играл на гармошке и гитаре. В раннем детстве маленький Коля приобретал музыкальные навыки. Пути братьев из-за войны и жизненных обстоятельств разошлись на целых 13 лет (с 1942 по 1955 годы).
По имеющейся информации, запись о переводе Коли из Красковского в Никольский детдом не была обнаружена отцом. И, вероятно, отец посчитал, что Коля погиб или потерялся во время войны. Обстановка в стране была очень сложная. Даже сейчас многие люди через телевидение пытаются найти родственников. Осуждать отца Николая сложно, так как в то время (война и период после войны) у него новая семья была на руках, и трое детей от прежней семьи (Галя, Альберт и Боря).
Вспоминает Евгения Буняк (Романова):
«Было голодно, хотя кормили нас по тем временам неплохо. Помню, сильно худеньким на ужин давали стакан молока. Список «худеньких» висел на раздаче у окошечка кухни. Меня в этом списочке никогда не было, поэтому до сих пор не люблю молоко.
28
Иногда повар тетя Шура выглядывала и звала меня: «Тебе, Романова, выписана луковица. У меня болели дёсны» (13). Вот такие «тоталитарные» времена, над которыми любят ёрничать прожжённые демократы. Детей спасали в сталинские времена, не то, что в голодные девяностые «демократические» годы, когда специалистов-родителей вышвырнули на подножный корм. Тогда «демократка» Х. заявила: «Есть нечего, идите в лес за грибами».
Вспоминает Иван Серков (26, также «Автограф», № 40, 2005 г.): «Многие детдомовцы обеденную пайку хлеба прятали, чтобы потом полакомиться. У нас с Колей была общая прятка. Зимой куски хлеба замораживали, а потом сосали как конфетки. Бывало и так, что наш хлеб воровали синички. – Пернатые тоже хотят есть, – говорил он. Коля был чутким к животным. Похожая история произошла с немецкой девочкой (в детдоме воспитывались и немецкие дети, но мы их не обижали), у которой собака Розка стащила пайку хлеба, лежавшую в шапке»…
«Коля играл на гармошке. Он был самым активным во всех мероприятиях. Особенно запомнилось, как его готовили для роли А. Пушкина к юбилею поэта. Коле очень хотелось быть похожим на Пушкина. Он даже попросил завить ему волосы. Завивали железным наконечником ученической ручки, нагревая её над керосиновой лампой. Волосы скворчали, и пахло палёным. Коля терпел, и Пушкин из него получился отличный. Стихи поэта он читал очень выразительно. Все были в восторге» (26).
Вот что сообщает в воспоминаниях А. Мартюков (27):
«В пионерскую комнату приходили все. И старшие, и младшие. Полной хозяйкой там всегда была пионервожатая Евдокия Дмитриевна (Перекрест)…Она брала листок с нотами и начинала петь… – Пойте, – обращалась она к ребятам. И в пионерской комнате вначале нестройно, потом слаженно звучала хорошая пионерская песня».
А Нина Алферьева рассказывала (27): «Мы часто собирались вместе и пели песни, которые слышали в только что просмотренном кинофильме. Запоминали их по рядам. Первый ряд заучивал первую строчку, второй – вторую, и так – до конца. Мелодию тоже быстро перенимали. И на другой день новая песня была уже нашей. Пели, как принято, в спальне. Рубцов подыгрывал на гармошке».
29
Нина Василькова (Попова) пишет (27): «Помню, например, как зачитывали Колино сочинение о молодогвардейцах в сорок восьмом году: Тогда книга Фадеева только что вышла в свет. Текстов было мало: всего два на весь класс. По ночам и то читали, убегали в баню и «проглатывали» при свете самодельных коптилок. Тайно. На весь детский дом был один фонарь в коридоре… Пока было светло, почти всегда читал – вот потому и поговорить с ним всегда было интересно. А как начнёт о только что прочитанной книге рассказывать – часами говорит, говорит. Увлечётся – глаза горят, жестикулирует, звукоподражает.
– Ну, Коленька, – шутили мы, – кажется, ты у нас артистом
будешь.
– Нет. Моряком буду!
– Моряком?! Ещё нос не дорос!
– Не бойся! Дорастёт!
Ещё в ту пору, классе в шестом, Коля Рубцов был редактором нашей стенгазеты, хорошо рисовал…
Коля любил с удочкой посидеть. Уединится в самом красивом месте и не столько удит, сколько любуется зарёю, белыми лилиями, отраженьями деревьев в воде….
В походы ходили (вёрст за сорок!). В Погорелово, например. Жгли костры, пели под Колину гармошку. Проказничали. Такое никогда не забудешь…».
Учитель-воспитатель А. Меньшикова (с января 1945 г. приняла второй класс) пишет о том, как Коля любил читать стихи, красиво декламировал, помогал друзьям, любил лошадей и водил их на водопой.
Галина Матвеева (Гаричева) пишет, что в детдоме пели песни «Огонёк», «На рейде», «Синий платочек», «Катюша», «Тачанка».
Как известно, характер человека закладывается в детстве, в разных обстоятельствах выявляются отношение к товарищам, к животным, к природе, а также формируются детские и юношеские увлечения. И в детстве обостряется также чувство справедливости.
Учитель-воспитатель И.А. Медведев вспоминает (13):
«Любимая поза у Николая за партой была такой: туловище держал прямо, щекой опирался на ладонь руки с протянутым указательным пальцем. Любил задавать вопросы по урокам и прочему интересующему его материалу. Как ученик был
30
скромный, сильный и умный. Я и другие товарищи-учителя в серьёзную шутку его часто называли Белинским и, как оказалось, о Белинском он уже сам кое-что знал. Это в 5-ом классе.
В то время в школе и детдоме очень увлекались выпуском стенгазет. Николай Рубцов частенько мне на учительский стол подкладывал бумажки со стишками для стенгазет о жизни класса, школы, детдома, о природе. Изменений, поправок в стихотворениях, как правило, не было. Любил он говорить, сочетать слова в рифму. Жаль, что сейчас о поисках стенгазет и речи быть не может…
Помню случай весной 1949 года я жил за рекой в деревне Френиха. Весной река Толшма вышла из берегов и залила низину на левом берегу между мостом и селом Никольским. Пешему не пройти. Стою на мосту. На левом же берегу почти все дети из детского дома. Они узнали о разливе реки. Вижу, двое едут на Бурчике – лошади детского дома. Верхом сидят двое: Миша из 7 класса и Коля. У воды Михаил спрыгнул с лошади, а Коля Рубцов, объехав ямы, прибыл на мост. «Со мной, – говорит, – поместитесь». К первому уроку поспели…»
Полный текст воспоминаний – в приложениях 4А – 4Ж. (13).
Из воспоминаний Клавдии Васильевны Игошевой (13):
«Что я помню о Николае Рубцове? Да очень немного. Ведь столько лет прошло! Методической литературы почти не было, варились в собственном соку, придумывали всё, что могли сами. Колю я запомнила умным, любознательным мальчиком, небольшого роста с чёрными, с хитринкой глазами, часто улыбающимися. Он был очень добрым.
Трудное было время, а Коля и другие ребята отделяли от своего пайка сахару полкусочка, немного хлеба и несли кошке, собаке, лошади. Коля очень любил животных...
Я ходила с ребятами в поход за 25 км до деревни Черепанихи. Помню, как я их устраивала в Черепанихе на ночлег, как на пароме переезжали через Сухону, сидели около реки. Собирали цветы. Мне было стыдно, что не всех растений знала название. Но хорошие были ребята, ни один не упрекнул: «Сама-то не знаешь». На обратном пути ночевали в Манылове в гумне, в сене спали немного, а к утру такой подняли гвалт, шум, что мне пришлось объясняться с бригадиром…
31
Коля среди них был заводилой. И ещё помню, как он меня угова-ривал провести игру «Потеря знамени». Чтоб искала вся школа. Был разработан план, ориентиры. Но я боялась, можно ли так играть» (записано примерно в 1983-1985 годах – прим. Ю.К.-М.).
Вспоминает Жданова Антонина Михайловна (13):
« …Это были тяжёлые годы. Шла война. Я была воспитателем младшей группы. И вот из Красковского д/дома приезжает группа детей. В этой группе был и Коля Рубцов, это был худощавый мальчик, с узким лицом, хрупкий. Глаза карие. Ресницы длинные. Внимательный взгляд.
В этот суровый период испытывали недостатки учебников, бумаги и других письменных принадлежностей. Писали между строчками старых тетрадей и старых книг. Керосина не было. Домашние задания старались выполнять засветло. Коля был очень внимательным, усидчивым. Старательно и безошибочно выполнял письменные работы. Задания выполнял самостоятельно. Иногда посмотрю на Колю, он, положив ручку, на парту помигивает и о чём-то думает. Спрашиваю: «Коля, всё сделал?» « Нет, – отвечает, – я ещё думаю». Проверять его часто не приходилось. После выполнения домашнего задания любил читать.
Я была закреплена за спальней младших мальчиков. В спальне иногда было холодно. Не было света. Не хватало постельных принадлежностей. Дети спали по двое. Коля спал вместе с Толей Мартюковым…».
О Н.Рубцове вспоминает Е. А. Аносова, учительница русского языка Никольской семилетней школы (13):
«…Всегда был активен и любознателен, много читал, любил стихи. Выразительно декламировал только понравившиеся ему: «Зимнее утро» А. С. Пушкина, «Утро» И. С. Никитина, «Мцыри» М. Ю. Лермонтова, «Песня о соколе» А. М. Горького, «В сто солнц закат пылал…» В. В. Маяковского и другие. Коля очень интересовался вопросами стихосложения, видимо, уже в школе (5-7 кл.) он сочинял стихи, но из скромности ни с кем об этом не говорил.
Сочинения Коли Рубцова были содержательны, идейны и грамотно оформлены (эпиграф, план, обрамление, красная строка, поля). В заключении он выражал своё отношение к изложенному, свои чувства и мечты…
32
Наш милый хороший Коля Рубцов, став поэтом, создал стихи-песни, в которых выразил свою любовь ко всему прекрасному, любовь и мечты, о которых он писал в школьных сочинениях…».
В июле 1948 года группу детдомовцев послали на экскурсию в Тотьму. По другим сведениям летом 1949 года группу ребят в составе 14-и человек направили в Тотьму на олимпиаду (смотр) детских домов. Там Коля играет музыкальное сопровождение на гармошке во время акробатических номеров, исполняемых Гетой Меньшиковой и Женей Буняк (Романовой). В старинном русском городе Тотьма (упоминается впервые в 1137 году), расположен-ном на живописных холмах, Коля видит широкую реку Сухона, причалы и пароходы на реке, красивейшие церкви Рождества Христова, святой Троицы, храм Входа Господня и Успенский храм с колокольней, полуразрушенный ансамбль Спасо-Суморина монастыря с сохранившимся Вознесенским собором. Возможно, позднее Коля узнаёт и о разрушенном монументальном Богоявленском соборе и взорванной белой колокольне этого собора. В Тотьме можно понять, на каких духовных основаниях держится поэзия Николая Рубцова. Как она неразрывно связана с историей России.
Старшая пионервожатая Е. Брагина сообщает: «Старшие воспи-танники вечерами охотно учились танцам, а Коля каждый раз играл на гармошке и нам всем казалось, что он непременно будет учиться музыке. Играл мелодии, предпочтительно грустные, и своё что-то импровизировал, что-то печальное».
Вспоминает Семенихина Екатерина Ивановна, бывшая пионервожатая в Никольском детдоме с августа 1949 г. (записано 3 июня 2002 года на станции юных туристов в Тотьме во время поездки представителей Московского Рубцовского центра, 13):
«Летом ребятам приходилось много работать. Потому что лошадь была, корова была, были свиньи, были овцы и даже пчёлы. Надо было накосить сена для скотины. Особенно этим занимались старшие. Выращивали картофель, овощи.
Зимой заготавливали дрова в лесу. Привозили к детдому. Потом надо было распилить, расколоть. Для детдома и для бани дров надо было много. Баня была по субботам. Здание детдома было высокое, отапливалось плохо. Холодно было. Дежурили и работали также в прачечной.
33
В пионерской комнате были танцы. Воспитатели тоже были молодые, из педучилища. Приходили и ребята из села. Коля играл русскую, польку, матросский танец. Ему ещё в 10 лет дали гармошку. Нашли в кладовой тульскую гармошку и сказали: – Играй! И он начал учиться, подбирал на слух.
Подыгрывал девочкам. Гета Меньшикова и Женя Буняк были очень физкультурные. В спальне делали акробатику. У них был номер. Делали и «пирамиду» на 7 человек. Ребята выступали с песнями, танцами. Было много украинцев и ленинградцев.
Младших детей никогда не обижал. Когда уезжал Коля в Ригу, ему девочки подарили 12 вышитых носовых платков» (27).
В Никольском детдоме жизнь была трудная, но весёлая. Николай Рубцов в письме к флотскому другу, писателю В.Сафонову сообщает: «А в детстве было многолюдное село (это о Никольском, – прим. автора), праздничные народные гулянья, спор гармоник, частушки, песни, пляски» (19).
В стихотворении «У размытой дороги» поэт вспоминает:
Плачет звезда, холодея, над крышей сарая…
Вспомни – о родина! – праздник на этой дороге!
Шумной гурьбой под луной мы катались играя,
Снег освещённый летел вороному под ноги.
Бег всё быстрее… Вот вырвались в белое поле.
В чистых снегах ледяные полынные воды.
Мчимся стрелой… Приближаемся к праздничной школе…
Славное время! Души моей лучшие годы.
Скачут ли свадьбы в глуши потрясённого бора,
Мчатся ли птицы, поднявшие крик над селеньем,
Льётся ли чудное пение детского хора, –
О, моя жизнь! На душе не проходит волненье…
Исследователь, к.ф.н. С.Педенко пишет: «Люди, выросшие вместе с ним, вспоминают, что уже в детстве он хорошо играл на балалайке и гармошке. Был у него выменянный на несколько порций хлеба заветный альбом, в который он записывал полюбившиеся стихи и песни и тут же их иллюстрировал» (29).
Одна из воспитанниц детдома красиво и по-русски сказочно сказала на многие времена:
34
«Не верьте, что ходили мы ради каких-нибудь ягод-грибов. Мы ходили по счастье, по радость, по песню, мечту и любовь» (курсив Ю.К.-М.).
Евгения Буняк, которая воспитывалась с Рубцовым ещё в Красковском детдоме пишет: «Первой подругой у Николая была Тоня Шевелёва, скромная, тихая, незаметная девочка, ничего в ней особенного не было, а вот Рубцов выделил её из всех девчонок. Они часто уединялись и вели свои разговоры, а мы их дразнили: «Жених да невеста!» У Тони до сих пор хранится Колина фотография с его дарственной надписью, у одной-единственной (на фото надпись «Плохим меня не вспоминай»). Многие фотографии детдомовской поры она отдала в различные музеи, а эту бережёт…» (26).
Вспоминает Нехаева (Смирнова) Римма Сергеевна о событиях переломного в жизни детдомовцев 1950 года: «А мы с Тоней Шевелёвой (А. А. Силинская) поехали в Вологду поступать в Фельдшерско-акушерскую школу. Когда уже были сданы экзамены, и мы были приняты в училище, Тоня показывает мне небольшую книжечку с красивым рубцовским почерком и говорит: «Коля отдал перед отъездом и сказал: «Когда поступишь – прочтёшь». Вот эти стихи. Правда я запомнила два куплета.
«Когда уеду из детдома
Тогда начнётся жизнь моя.
Какая ждёт судьба – не знаю,
Но не забуду я тебя.
Пока что я неинтересен,
И от себя меня ты оттолкнёшь.
Ну что ж – быть может где далёко,
Меня ведь тоже вспомянёшь» (26).
Конечно, стихи Рубцова не совершенны. Но искренность и предвидение разлуки с подругой налицо. Итак, первая влюблённость у Коли Рубцова – Тоня Шевелёва (30, 31).
12 июня 1950 года Николай Рубцов получает свидетельство об окончании семилетки (оценки 4 и 5) и первую путёвку в жизнь. 13 июля 1950 года воспитанник детдома Коля Рубцов направляется в
35
город Ригу для прохождения комиссии» (выписка из книги приказов по детдому, 1950 г.) и для поступления в мореходное училище. Мальчишка едет в сопровождении преподавателя никольской школы. Путь Коли проходит через Вологду, которая хранит древний Кремль с Софийским собором, прилегающие красивые церкви и храмы, особенно вдоль реки Вологда, двухэтажные деревянные дома с резными палисадниками. В Риге Коля встречается с архитектурой и обычаями католической Латвии и может сравнить с обычаями православной России.
В училище Рубцов не был принят. По мнению Н. Васильковой (Поповой): «…не вышел ростиком Коля, не на тех хлебах рос» (27). В Риге просто отсеяли худощавого и невысокого мальчишку. Есть версия, что в училище брали с 15-и лет. На обратном пути Николай пытался поступить в художественное училище в Ленинграде, но у него не было работ для представления на творческий конкурс (27). Николай Рубцов возвращается в детдом, 23 июля его ставят на снабжение. И до середины августа 1950 года живёт в Николе. Надо определяться с будущей профессией.
Именно в это время (июль – начало августа 1950 г.) Коля создал первое философское стихотворение «Два пути». В доме-музее Николая Рубцова имеется автограф: «1950 г., с. Никольское Вологодской области» (19). 14-летний мальчишка на паромной переправе Усть-Толшма видит русских людей, которые в любую погоду «на телегах, в сёдлах и пешком» выходят зачем-то на тракт. Он ещё не знает, что это обстоятельства жизни гонят народ из обжитых домов на улицу, что аналогичная судьба предназначена будущему поэту. А Коля размышляет:
А от тракта, в сторону далёко,
В лес уходит узкая тропа.
Хоть на ней бывает одиноко,
Но порой влечёт меня туда.
Кто же знает,
может быть, навеки
Людный тракт окутается мглой,
Как туман окутывает реки…
Я уйду тропой.
36
Коля подсознательно чувствует, что его будет спасать русская природа: «В лес уходит узкая тропа…» и «Я уйду тропой».
Надо устраивать судьбу мальчишки-сироты. По воспоминаниям Нины Васильковой, директор детдома Вячеслав Иванович Брагин вызвал воспитанника и предложил поступать в Тотемский лесной техникум.
Это была вторая путёвка в жизнь для Николая Рубцова.
13 августа 1950 года Николай едет в Тотьму для сдачи экзаменов в лесной техникум. Вот что пишет в своих воспоминаниях преподаватель русского языка и литературы лесного техникума А. Ф. Корюкина (13):
«Август 1950 г. Идут вступительные экзамены в техникум. В аудиторию входит мальчик, ему 14 лет, хорошо одет, в добротный тёмно-синий шерстяной костюмчик, ботинки чёрные, светлая рубашка. Это Коля Рубцов, воспитанник Никольского детского дома. Всех воспитанников д/дома, когда их отправляли, прилично одевали, в техникуме он питался за счёт государства: ему выдавали талоны в столовую.
На экзаменах держался уверенно, бойко отвечал на вопросы билета, иногда приветливо улыбался. Очень выразительными были его глаза, тёмные, с красивым блеском, похожими на блеск чёрной смородины, омытой летним дождём. Экзамены успешно сданы и Коля Рубцов – студент техникума».
Николай Рубцов возвращается в Николу для оформления документов и 29 августа 1950 года уезжает из села на учёбу. Из тотемского техникума приезжал в детдом с 27 января по 3 февраля 1951 года – на зимние каникулы и со 2 по 5 мая 1951 года – на праздники. А рассчитался с Никольским детдомом 22 июля 1951 года в связи с его закрытием.
Из воспоминаний А. Ф. Корюкиной (13):
«Техникум расположен на полуострове при слиянии двух речушек: Ковды и Пёсьей Деньги (это территория Спасо-Суморина монастыря). Старый парк с корявыми берёзами, вероятно, про эти берёзы он писал: «Я люблю, когда шумят берёзы». Вблизи техникума – деревни Чоботово, Притыпино, Воробьёво, и Николай наблюдал деревенскую жизнь, когда в субботу топились деревенские бани, когда жители спешили помыться, а потом за вечерним чаем обсудить семейные дела.
37
У Коли никогда не было настоящей семьи. Радовался и восторгался, когда видел дружный крестьянский труд, красиво одетых женщин, сушивших сено по берегам реки и певших протяжные русские песни».
Спасо-Суморин монастырь, который рядом с Тотьмой в 1554 г. основал Феодосий Суморин, уже в 1613 г. защитил население во время польско-католической осады.
В сочинении «О родном уголке» (1953 г.) 17-летний Коля Рубцов пишет теперь уже о родном городе (13, 19):
«Тотемский же монастырь, ограждённый могучей каменной стеной, а также собор, путь к которому преградили широкий ров, заполненный водой, и высокая земляная насыпь, так и не могли взять шляхтичи… Немало прошло времени и с тех пор, как Петр Великий посетил эти места, где во время пирушки со своей свитой приказал высечь на камне (огромный валун «Лось» на реке Сухоне, прим. Ю.К.-М) надпись в честь памяти о своём местопребывании».
Тотьма знаменита промышленным солеварением, которое здесь существовало на рубеже XIV и XV веков. Уроженцем Тотьмы является знаменитый солепромышленник Л. К. Строганов.
В настоящее время (данные на сентябрь 2016 г.) в кельях служебного здания монастыря действует гостиница «Монастырские кельи» с двухместными номерами. В кельях №№ 6, 7, 8 проживал Рубцов. Пустует фасадное двухэтажное здание с кельями, разрушены встроенная в фасадные стены церковь, угловая башня монастыря, полуразрушена вторая угловая башня. Воскресенский Собор находится в плачевном состоянии: внутренние помещения пустынны и завалены битым кирпичом, лестница частично разрушена, оконные проёмы ствола купола разбиты. Внутри помещений дебильные и полусатанинские надписи (даже в таком древнем городе некоторые русские молодые люди доведены до «Иванов, не помнящих родства»). Внутри собора были установлены строительные леса для реставрации, которые годами не использовались (прим. Ю.К.М.).
Здание техникума было расположено в здании древней церкви Преображения. Аудитории размещались в церковных помещениях, потолки и стены которых были разрисованы фресками на библейские темы. Очень впечатляют стены одного из
38
проёмов, на которых имеются картины «Ангел с крестом» и «Ангел с терновым венком». Во время лекций библейские персонажи с картин смотрели на студентов. Представленные сюжеты не могли пройти мимо любознательного Николая Рубцова. Вот откуда более позднее обращение поэта к Библии (31, см. ангел с крестом на фотовкладке стр. 5, календарь 2006 г., съёмка август 2003 г.).
У Преображенской церкви снесён купол (факты на 2002, 2008г.г.). Автор с Э. А. Любенко, товарищем по песням Рубцова, поднялся в чердачное помещение (июнь 2002 г., - прим. Ю.К.-М.). Нас поразили мощные деревянные конструкции крыши. Брёвна нижней обвязки имели диаметр 40 см и длину около 25 метров, расчётная масса 3 тонны. На всю длину опоры брёвна стыковались. С трудом можно представить: какой же высоты деревья спиливали для получения нескольких таких брёвен, и сколько трудов стоило доставить их на стройку и затёсывать топорами? Стропила были выполнены из бруса сечением 200мм х 200 мм. Конструкции имели врезки для взаимного захвата и соединения и вверху образовывали куполообразную верхнюю обвязку. В целом это и есть ферма для опоры купола. И что поразительно: всё это было сконструировано в русской глуши примерно 200 лет назад, поднято при помощи каких-то специальных приспособлений на высоту порядка 15 метров, затащено в чердачное помещение и затем смонтировано. Вот такие мастера – предки жителей города. Население Тотьмы в те времена – около 3000 чел.
Известно, что Коля Рубцов вместе с ребятами лазали по стенам монастыря и даже на головокружительной высоте перепрыгивали проём в монастырской стене, ходили по карнизу, рискуя сорваться насмерть (высота около 12-15 метров). В настоящее время (запись в сентябре 2008 и в сентябре 2016 годов – прим. Ю.К.-М.) здание Преображенской церкви (бывшего техникума) и Воскресенского собора закрыты под ожидаемую реставрацию.
Временным домом для Коли стало общежитие техникума. В Тотьме он, как и все студенты, жил фактически на нищенскую стипендию, наверняка полуголодный. Сергей Багров, товарищ Рубцова по техникуму, сообщает, что Коля отличался как бойцовским характером, так и особыми дружелюбием и пониманием природы (27).
Вспоминает Анна Феодосьевна Корюкина (13, 31):
39
«…Учился легко и просто, любил литературу и математику, с ребятами жил дружно, зимой тетради носил в голенище валенок, иногда играл на гармошке.
По рассказам ребят часто вспоминает о маме и пишет о ней стихи. В беседе со мной говорит, что в техникуме нравится, но всё равно уйдёт, когда исполнится 15 лет: ему хочется на море, где сердитый ветер, могучие волны и отважные моряки.
Ему нравилась русская природа, с восторгом говорил о Николе, о реке Толшме, о маленьких деревеньках Тризоново и Пузовка, часто вспоминал Никольский детдом, работу в огороде, зимой – катание на санках, шум, смех ребят. Мы с ним жили очень дружно, часто беседовали вдвоём, много говорили о техникуме.
Друзьями Николая Рубцова были Борзенин Валентин, он жил рядом с техникумом, и Серёжа Багров, теперь писатель, у него дом был в Тотьме. Николай отличался прямым характером.
Когда он приезжал в Тотьму, он заходил в техникум, приходил дважды ко мне домой попить чаю с вареньем.
Меня всегда поражала его внешность: он был плохо одет: чёрное простенькое пальтишко, перешитое из перекрашенной шинели. Зимой серые подшитые валенки, дешёвенькая шапка, на шее – старенький серенький шарфик (его звали Коля – шарфик).
Очень жалко, что в трудную минуту его никто не поддержал, но радует, что его поэзию поняли последующие поколения: его стихи изучают в школе, чему помогают учителя школ».
Много сделала Шананина Маргарита Афанасьевна в школе №1, где был создан прекрасный музей Рубцова (в 2001 г. его закрыли). Успешно пропагандировала лирику Рубцова преподаватель СПТУ Куринская В. К., проводила читательские конференции, где звучали песни на стихи поэта, использовала диафильмы» (31).
Вспоминает Алексеевская Нина Николаевна, преподаватель математики в лесном техникуме (13, 31):
«Начинался новый учебный 1950-1951 год, 1 сентября. В группе 1-го курса лесозаготовительного отделения 1-ый день учебного года начинался уроком математики. До начала урока я зашла в аудиторию проверить: всё ли готово к занятиям.
Поговорив с ребятами, я сказала, что у них до начала урока ещё есть несколько минут, я хотела выйти из аудитории, но с заднего стола ко мне подошёл мальчик небольшого роста, худощавый,
40
с ясными весёлыми глазами. Очень свободно, безо всякой скованной речи попросил посадить его за первый стол... Кто-то из мальчиков поменялся с ним местами и Рубцов сел за другой стол.
Учащиеся техникума были в основном из сельской местности. В то время они были плохо одеты.
На таком фоне обратил на себя внимание и внешний вид Рубцова: светлая сорочка, шерстяной хороший костюм, на ногах хорошие башмаки, всё это начищено, наглажено (так приодели Николая Рубцова на выход в люди руководители детдома, –прим. Ю.К.-М.). Это была первая встреча с Рубцовым.
О его литературных возможностях я тогда не имела представления. Однажды я зашла в комнату общежития к своим ребятам. Поздоровались и кто-то сказал: «А у нас гость». На кровати с гармошкой в руках сидел Рубцов. Перед моим приходом он играл и пел какую-то песню. Один из ребят сказал: «Он сам сочиняет». Но я тогда не обратила внимания на эти слова. Я вспомнила их потом…
В одном из номеров стенгазеты «Кадры – лесу» целая полоса была заполнена частушками, внизу стояла подпись Н. Рубцов.
Весной 1952 года я зашла в канцелярию учебной части. Около стола секретаря стоял Рубцов. Он обернулся и сказал: «Вот, уезжаю. Буду моряком».
Говорят, что Рубцов был человеком с трудным характером, упрямый и молчаливый, нетерпимый, вспыльчивый, резкий.
Но если он мог написать такие простые и в то же время глубокие стихи, ласковые, добрые, душевные, значит, душа у него была хорошая, а всё это внешне…
Оно пришло к нему от равнодушия людского, от необеспеченности и неустроенности и всяких других невзгод, которых у него было достаточно и которые он тяжело переживал…» (курсив Ю.К.-М.)
Вспоминает Валентина Васильевна Оборина (Покровская), преподаватель истории лесного техникума (26, 31):
«Я приехала в Тотьму в августе 1950 года после окончания МГУ им. Ломоносова по путёвке Министерства лесной промышлен-ности…
Николай пришёл из детского дома с. Никольское, жил в общежитии. Это был маленького роста, красивый, с очень
41
любознательными, распахнутыми настежь глазами, с иногда грустной, а иногда даже лукавой улыбкой. Меня тогда поразила его любознательность. Когда я приходила в их комнату в общежитии, он с интересом расспрашивал меня о Москве, об университете, музеях, Кремле. Пожалуй, он был единственным, кто так интересовался Москвой, и я с удовольствием вспоминала студенческие годы, музеи, экскурсии…
Учиться в техникуме он не хотел, много раз в течение года порывался его бросить. Он мечтал о море, хотя никогда не видел его (видел в Риге в 1950 году, – прим. Ю.К.-М.). По поводу ухода из техникума мне приходилось с ним много говорить. Я считала, что он должен кончить техникум, получить специальность, а потом уже податься в мореходку, как он мечтал.
В 1953 году я уехала из Тотьмы и до пенсии проработала в Лобненском техникуме… В журнале «Знамя» за 1971 или 1972 гг. я увидела большую статью о нём, очень обрадовалась. В ней упоминалась его учёба в лесном техникуме. Теперь я уже точно знала, что это мальчик из лесного, которого я запомнила на всю жизнь. Не дочитав статью, зашла к соседке, с которой я делилась своими сомнениями в отношении поэта Рубцова и уведомила её о том, что это он – мой ученик.
Мы решили написать ему письмо и пригласить к нам в техникум на встречу с учащимися (мы регулярно проводили такие встречи). А когда я через 10 мин. дочитала статью – оказалось, что Коля погиб. Вот так всё очень грустно кончилось.
Р.S. На открытии памятника Н.Рубцову в Тотьме на берегу Сухоны я присутствовала. Мне кажется, скульптор очень хорошо передал и внешний и внутренний мир поэта».
Вторая юношеская односторонняя влюблённость возникла у Николая Рубцова уже в Тотьме к Татьяне Агафоновой, с которой он познакомился в конце 1951 года и которая училась тогда в педагогическом училище. В своих воспоминаниях Татьяна Агафонова (Решетова) пишет: «Принято было в Тотьме собираться на танцы в лесном техникуме у «короедов» (как мы их звали) или в педучилище у «буквоедов» (так они нас называли). Танцевали под духовой оркестр или под гармошку… Меня вёл в вальсе
улыбчивый паренёк, темноволосый, небольшого роста, одет, как и большинство его ровесников, в комбинированную хлопчато-
42
бумажную куртку, чёрные брюки. Всё было отглажено, сидело ладно. Красивое лицо с глубоко посаженными чёрными глазами – всё это как-то привлекло моё внимание. А главное, он всё время что-то говорил, улыбался и хорошо танцевал» (11).
Коля пытался добиться внимания девушки, но безуспешно. И Татьяна Агафонова пишет: «Вскоре по какому-то случаю он послал мне поздравительную открытку, на обратной стороне её были написаны стихи. Я поняла, что это его стихи. Но такие обидные для меня, злые! Оценивая меня, он не жалел ядовитых эпитетов. Резкие очень стихи были. Мне показалось, что он несправедлив ко мне, и в гневе тут же порвала открытку. Теперь я уже не замечала Колю…».
Такая вот односторонняя информация от Т. Агафоновой. Но как говорится: «нет дыма без огня». Эта история взаимоотношений пятнадцатилетних студентки и студента имела своё продолжение и сказалась на юношеском пути Николая Рубцова.
В ноябре 1951 года Николай вступил в комсомол; имеется учётная карточка члена ВЛКСМ № 21173230, выданная тотемской районной организацией Вологодской области.
В те времена первые два курса в любом техникуме Советского Союза соответствовали 8-му, 9-му и частично 10-му классам общеобразовательной школы. Старшие курсы каждого техникума имели программы по специализации студентов. То есть, определённый уровень знаний Николай Рубцов получил за два года учебы в техникуме. Как известно, диплом об окончании техникума приравнивался в Советском Союзе к аттестату об
окончании десятилетки, что давало право поступления в высшее учебное заведение.
Не просто было расставаться Николаю со своей второй малой Родиной. В сочинении «О родном уголке» (1953г., Кировск) Коля писал: «Пусть не лиманы и не каштаны украшают зелёные сады Тотьмы и не райские птички поют в их зелёной листве, пусть небо над Тотьмой не такое голубое, как в Италии, пусть ночи тотемские не такие «очаровательные», как украинские! Природа Тотьмы гораздо грубее и суровей, но именно этой суровой правдивостью нравится мне неподражаемая природа родного уголка.
Кроме того, я не мог бы считать бесценно дорогим этот город, если б с именем его не были связаны судьбы моих бесконечно милых друзей недалёкого детства» (19).
43
К лету 1952 года Николай Рубцов имел уже сложившуюся жизненную позицию на основе народного воспитания, понимания необходимости своими силами решать проблемы после детдома. И он всё время помнил о море. Из стихотворения «Родное море» (опубликовано в 1958 году):
Любил я свист кочующего шторма,
Картавых птиц над дюнами любил.
Я говор волн подслушивал упорно,
И между дюн мечтательно бродил.
И это о тех самых дюнах, которые Коля видел в июне 1950 года на рижском взморье, когда поступал в «мореходку». И то, что для простых смертных было средой для развлечений (отдых на море), для Николая Рубцова было стихией жизни.
Не только романтика, но и проза жизни гнала Николая Рубцова на морские просторы. Надо было получить на будущее специальность. Тот, кто был настоящим студентом, знает, как приходилось зарабатывать деньги на продукты и одежду.
Считаю, что Николай закончил 2 курса лесного техникума, хотя бы потому, что ему надо было получить стипендию за летние месяцы для выезда из Тотьмы и просто выживания.
Перед отъездом из Тотьмы Николай Рубцов ещё успевает увидеть картину моросящего дождя, понурой лошади, стаи озябших ворон. В. Зинченко (19) сообщает, что в архиве Бориса Тайгина хранится автограф варианта стихотворения с названием «Осенний вечер» и датой «Лето 1952 г., г. Тотьма Вологодской обл.». Николай рисует невесёлый пейзаж:
Скользкой неровной тропою
В зарослях ветреных ив
Лошадь идёт с водопоя
Голову вниз опустив.
Малейшие детали явлений жизни подмечает сознание Рубцова. Тревожное настроение передаётся читателю.
В середине или в конце июня Коля уезжает искать пути к морю и к своим родным. Впереди, до призыва в армию – три года.
44
Глава 3. Пути-дороги юности. На тралфлот, в Кировск, в Ташкент, в Вологду, в Приютино. «Надо хлеба мне, хлеба! Замолчи радиола…» (июль 1952 года – сентябрь 1955 года)
К морю в Архангельск, на тралфлоте. Горно-химический техникум в Кировске. Летом 1954 года в Ташкенте. Встреча с братом и отцом в Вологде весной 1955 года. Жизнь в Приютино.
В июне 1952 года Николай Рубцов направляется в Вологду. Он не знает, что отец жив, женат, имеет новую семью и новых детей. Он ищет, вероятно, сестру Галину, брата Альберта (как это обычно делалось через городские справочные бюро). Ни брата, ни сестры нет в городе. И, скорее всего, он получает адрес тёти Сони (которую Коля тоже помнит) и встречается с ней. Для тёти Сони появление Коли было, конечно, потрясением. От тёти он узнаёт об отце и его семье. И о том, что Альберт находится в армии (очевидно с осени 1951 года по осень 1954 года, в то время продолжительность службы в сухопутных войсках составляла три года, а на флоте – четыре года). Галина уехала в Череповец на строительство знаменитого металлургического комбината. Не быть же ей вечно в падчерицах. Надо решать свою судьбу.
Можно себе представить состояние Коли при получении всех сведений о своих родственниках. Любой мальчишка (а Коле уже 16 лет) возмутился бы тем, что отец столько лет не искал своего сына. Естественно, что Коля не захотел встречаться с отцом: чтобы он хотел услышать от него? И Коля едет к сестре в Череповец, хотя бы затем, чтобы увидеться с ней после девятилетней разлуки (после далёкого 1943 года). Встретились они в женском общежитии Череповецкого металлургического комбината. Галина купила брату ботинки, поскольку старые развалились. Примерно неделю Коля прожил у сестры, в комнате девчат, на полулегальном положении, а затем должен был уехать. Практически он выигрывал время до решения судьбоносных проблем. Имея на руках паспорт, как документ для оформления на работу и учёбу, мальчишка Николай Рубцов в конце июня-начале июля 1952 года уезжает на Север, в Архангельск. Сдаёт экзамены в мореходное училище. Живёт в общежитии (13).
В стихотворении «Долина юности» Рубцов признавался:
45
Я родился с сердцем Магеллана
И от пирса юности отплыв,
После дива сельского барана (курсив Ю.К.-М.)
Я открыл немало разных див.
Над глупостью коменданта общежития пошутил Коля и не приняли его в мореходку. Жуткая житейская ситуация лета 1952 года в Архангельске отражена в стихотворении-песне «Фиалки»:
Я в фуфаечке грязной
Шёл по насыпи мола.
Вдруг тоскливо и страстно
Стала звать радиола:
– Купите фиалки!
Вот фиалки лесные!
Купите фиалки!
Они словно живые!
В незнакомом городе Николай ищет дорогу. Море рядом, а «хилому» парню, не удаётся попасть на рыболовное судно.
Как я рвался на море!
Бросил дом безрассудно
И в моряцкой конторе
Всё просился на судно.
Умолял, караулил…
Но нетрезвые, с кренцем,
Моряки хохотнули
И назвали младенцем…
Так зачем мою душу
Так волна волновала,
Посылая на сушу
Брызги сильного шквала?
Кроме моря и неба,
Кроме мокрого мола,
Надо хлеба мне, хлеба!
Замолчи, радиола…
46
Да! Не до радиолы и фиалок было голодному и бездомному Рубцову в Архангельске. Коля едет на «толкучку», стихийный рынок, где пытается продать старую фуфаечку.
Вот хожу я, где ругань,
Где торговля по кругу,
Где толкают друг друга
И толкают друг другу.
Рвут за каждую гайку
Русский, немец, эстонец.
О, купите фуфайку!
Я отдам за червонец!
А червонец (10 рублей – до денежной реформы 1961 года) в товарном измерении составлял 8 батонов бело-серого хлеба. На этих батонах Коля мог бы продержаться 4-5 дней.
Но нашлись добрые люди. Коле удалось устроиться на работу «избачом» (библиотекарем) и одновременно слесарем-истопником в местную библиотеку (29). В это время Николай получает возможность читать всё желаемое со стеллажей с книгами.
Скоро сбывается юношеская мечта. 12 сентября 1952 года Рубцова принимают в Архангельске на рыболовный траулер на тяжёлую работу в качестве угольщика (помощника кочегара). За время этой работы Николай накачал мускулатуру, приобрёл «морской» характер, что очень пригодилось ему в жизни.
Не лирическое, а техническое отступление (прим. Ю.К.-М.).
Одно дело – красиво, как в кино, стоять на мостике в качестве капитана и отдавать приказы. И совсем другое – обеспечить жизнедеятельность судна. У «мудрых» интеллигентов имеется часто примитивное представление о работе капитанов и матросов, в том числе угольщика, а позднее и кочегара Рубцова. «Мудрецы» предполагают, что вот человек дебильного типа должен бросать и бросает лопатой уголь в какую-то топку, зев котла. Однако этот процесс происходит в машинном отделении рыболовного судна. А оно представляет собой очень сложную техническую систему, которая содержит мощный котёл, систему трубопроводов пара, преобразователь пара высокого давления (несколько атмосфер) и блоки кривошипно-шатунных механизмов для привода винтов
47
морского судна. Кроме того, имеется много приборов контроля давления, температуры и автоматики, системы освещения и всё это сосредоточено в малогабаритном пространстве судна. Поэтому кочегар, как правило, является одним из операторов (по мере выучки) машинного отделения, то есть механиком, специалистом на судне. И за состоянием механизмов надо постоянно следить, чтобы не допустить трагических результатов. На морском судне имеется обычно несколько механиков и хватает черновой работы по смазке узлов и деталей конструкций (особенно тавотом).
На тралфлоте Николай работает то угольщиком, то поваром, то подсобным рабочим. Здесь он находился на хорошем питании, так как моряков в те времена никогда не кормили плохо.
О работе на тралфлоте позднее написаны весёлые стихи: «Я весь в мазуте, весь в тавоте…», «В океане», «Хороший улов», «Возвращение из рейса», «Летел приказ» и др.
В стихотворении «Хороший улов» Рубцов рисует картину:
У тралмейстера крепкая глотка –
Он шумит, вдохновляя аврал!
Вот опять загремела лебёдка,
Выбирая загруженный трал.
Сколько всякой на палубе рыбы!
Трепет камбал – глубинниц морей,
И зубаток пятнистые глыбы
В красной груде больших окуней!
Морская романтика владела Рубцовым, была радость жизни, и понимание, что одним – «море», а другим – «причал». И поэт весело и философски отмечает:
Я весь в мазуте, весь в тавоте,
Зато работаю в тралфлоте!
……………………………..
Я, юный сын морских факторий,
Хочу, чтоб вечно шторм звучал.
Чтоб для отважных вечно – море,
А для уставших – свой причал.
48
Находясь на тралфлоте, Николай Рубцов вспоминает о Т. Агафоновой и пишет ей письмо. Посылает «фирменное» (в тельняшке и фуражке) фото с надписью «На память Тане. г. Архангельск. Тралфлот. 29.V.53. Н.Рубцов» (32). Об ответном письме Т. Агафоновой в этот период сведений нет.
Проплавал Николай до июля 1953 года. Он решает продолжить образование. Даже приличная зарплата рыбака не прельстила его. Он захотел стать механиком, как вспоминает о беседе с матросом Колей Рубцовым при увольнении капитан рыболовецкого траулера А. П. Шильников (19, В. Зинченко).
А поступать Николай Рубцов решил в Кировский горно-химический техникум, в котором был механический факультет. Коля прочитал объявление в местной газете и решил, что надо приобрести «земную» специальность. Техникум готовил горных механиков. Николай предполагал, что на просторах Родины он сможет устроиться, получить постоянную крышу над головой.
Но одно обстоятельство осложнило жизнь Рубцова. 27 марта 1953 года после смерти И. В. Сталина была объявлена амнистия заключённым со сроками осуждения до 5 лет. Весной и летом этого года масса освобождённых хлынула на дороги страны. И у Николая Рубцова перед отъездом в Кировск украли заработанные деньги. Без билета и денег, на крыше вагона Рубцов приехал в город. Узнав о краже, друзья-матросы (шапка по кругу) прислали Николаю деньги, в три раза больше, чем украли у него. И Коля узнаёт, сколько есть друзей настоящих.
При поступлении в техникум Николай пишет содержательное сочинение «О родном уголке» (33), в котором признаётся:
«Вспоминая теперь про свой родной бесконечно близкий уголок, я убеждаюсь, что именно этому уголку я обязан всем чистым, ясным и благородным, что было и что будет в моей жизни, ибо здесь под влиянием родной природы, под влиянием своих учителей и своих же товарищей, под влиянием самой жизни, такой радостной и счастливой, развивались мои наклонности, формировался характер».
Из ранних стихов Н. Рубцова выделяется светлая лирическая песня «Деревенские ночи». Датирована 1953 годом, очень вероятно, что написана после увольнения из тралфлота. К какой девушке из Никольского относятся такие строки?
49
К табуну
с уздечкою
выбегу из мрака я,
Самого горячего
выберу коня,
И по травам скошенным,
удилами звякая,
Конь в село соседнее
понесёт меня.
Пусть ромашки встречные
от копыт сторонятся,
Вздрогнувшие ивы
брызгают росой, –
Для меня, как музыкой,
снова мир наполнится
Радостью свидания
с девушкой простой!
После публикации в газете «Трудовая слава» Всеволожского района Ленинградской области 27 декабря 1959 года на это Светлое «поэтом» Н. Лужбининым была написана ёрническая пародия. Это потому, что склонная к самолюбованию и блуждающая душа не может создать ничего Подобного. И как бы хлёстко (игра на животном уровне) не писали такие пародии, «Деревенские ночи» пели и поют как красивую лирическую песню самые разные авторы-исполнители.
Литератор из Череповца Л. Вересов, который в 70-80-е годы 20-го века работал в Кировским техникуме, в статье «Хибинский эпизод великого поэта» сообщает (34): «Приказом № 218 от 25 августа 1953 г. Н.М.Рубцов зачислен студентом с госстипендией по специальности «Маркшейдерское дело»… По воспоминаниям М. А. Салтан, маркшейдеров называли «горными штурманами».
В то время стипендия составляла 280 руб. (до реформы в январе 1961 г.). Трёхразовое питание стоило 210 руб. в месяц. Для справки: бутылка водки стоила 21 руб. 20 коп, батон белого хлеба – 1 руб. 50 коп, 1 кг мяса – 12-15 руб.
Друзьями-приятелями Николая Рубцова в Кировске были
50
Н. Шантаренков, Н. Рыжков, Е. Ивановский. С 17-летним бывалым Рубцовым учатся «салажата» 1-го курса (возраст 14-15 лет).
Е. И. Смирнова, Е. К. Савкина, Е. Филиппова, М. А. Салтан, сокурсницы Рубцова отмечают его общительный характер (35).
…На литературном вечере Московского Рубцовского центра в марте 2003 года Н. Шантаренков рассказывал о встречах с Рубцо-вым (31). Заприметил он Колю ещё на спортплощадке, где тот играл в волейбол. Отметил силу и ловкость Рубцова, который свободно поднимал 2 двухпудовые гири (каждая по 32 кг).
По воспоминаниям современников, Николай Рубцов занимался резьбой по дереву, вырезал какие-то фигурки искусно. Учился без интереса (это немудрено, учитывая, что на первых курсах любого техникума преподавали в сжатом виде предметы старших классов, которые Рубцов знал по лесному техникуму, а также усиленно химию). Стихи писал во время уроков, но говорил о них мало. Перед отъездом из Кировска показывал тетрадь своих стихов. В Кировске ребята купили в складчину гармонь, но играл на ней, в основном, Рубцов. Видимо, с этой гармонью Николай провожал Татьяну Агафонову в августе 1954 года в вагоне поезда на Москву.
После поступления в Кировский техникум Николай написал письмо Агафоновой на адрес Тотемского педагогического училища. Получил ответ и фото с надписью «На память Коле от Тани А.». На фото две девушки, Татьяна запечатлена в тюбетейке, что вызвало вопросы учащихся техникума: «Которая? Чернявая? А почему в тюбетейке, узбечка, что ли?» (32). Поскольку комментаторы поэзии Рубцова ссылаются иногда на высшие силы и Рок судьбы, можно здесь отметить, что Т. Агафонова была направлена по распределению в Азию, в Азербайджан.
По сообщению Н. Шантаренкова, Коля заявлял: «Она – мой идеал, а я – её». После получения фотографии в воображении Николая создаётся впечатление о взаимности с Татьяной. (курсив Ю.К.-М.). Среди подростков-студентов у него возникает авторитет потенциального «жениха». Из дальнейшей информации видно, что Татьяна встречается в это время с местным парнем Николаем П. (32). Писем нет, переписка обрывается, для Рубцова причина не ясна. Самое обидное в таком возрасте: выглядеть смешным в глазах сокурсников. И потому Рубцову надо ехать к «идеалу», к «своей» девушке, и прояснить взаимоотношения.
51
В начале 2009 года вышла брошюра историка А. Быкова «И золотое имя Таня…» о жизненном пути Т. Агафоновой, которая сообщает, что более 20 лирических стихов поэта связано с любовью Рубцова к ней (32). В книге «Поэзия. Истина. Рубцов» (по информации на 2007 год) имеется авторская статья об адресатах лирики поэта (36). Фрагменты из 3-4 стихотворений могут быть отнесены к Т. Агафоновой и одно – «Ответ на письмо» – прямо к ней. Нет ни одного конкретного посвящения «первой любви».
Название брошюры «И золотое имя Таня…» по строке стихотворения требует разъяснения. Автор брошюры А. Быков сообщает, что это стихотворение хранилось в архиве писателя Н. В. Попова. Но известно, что Н. В. Попов «случайно» опрокинул баул Н. Рубцова в комнате общежития, когда поэт отдал ему баул на хранение. Об этом сам Н. В. Попов сообщил нам на литера-турно-музыкальной встрече в Московском Рубцовском центре в апреле 2002 года. Потом Попов с соседом-студентом читали «этакую уйму» написанного Рубцовым и удивлялись. От автора: это - созданное поэтом ещё до поступления в литинститут!
А. Быков обосновывает в книге написание приводимого ниже стихотворения после лета 1960 г. и до лета 1962 г., то есть в период жизни поэта в Ленинграде.
Рубцов писал все свои стихи по текущим событиям. Лирический герой неотделим от личности поэта в течение всей его жизни. Автору известно это стихотворение с 2003 года (не от Попова), ещё до передачи его в московскую библиотеку № 95. О текстах от Попова новые владельцы не сообщали в наш Центр. Привожу текст, который совпадает с архивным вариантом автора:
Я уезжаю…Мучит тайна.
Однажды на заре проснусь
И золотое имя Таня
Под звон листвы произнесу.
А между тем на всю планету
Вновь ветер холода надул…
Тоскуя, в Вологду поеду
И этот чудный взгляд найду.
Добавляю 3-ю строфу, которая имеется у автора в архиве:
52
Живые силы хлынут в жилы,
И опьянею я слегка.
И, может быть, впервые в жизни
Растают на душе снега… (31)
Логически рассуждая, Рубцов не мог написать это стихотво-рение после весны 1957 года, когда Т. Агафонова сообщила о своей беременности и предложила взять её замуж с будущим ребёнком. К тому времени вторая влюблённость Рубцова закончилась.
С весны-лета 1955 года началась юношеская любовь Николая к Тае Смирновой из Приютино. (курсив Ю.К.-М.). Считаю, что стихи «Я уезжаю… Мучит тайна…» написаны весной 1954 года в период письменного молчания Т. Агафоновой и неопределённости взаимоотношений. Присущая поэту исповедальность позволяют сделать такой вывод.
В конце июня 1954 года после сдачи весенней сессии, получения стипендии за летние каникулы, Николай едет в Тотьму.
Татьяна Агафонова пишет (27):
«Затем, летом 1954 г., встреча на выпускном вечере в педучилище. (По сообщению организатора музея Рубцова в школе № 1 М. А. Шананиной, этот вечер состоялся 1 июля 1954 года – прим. Ю.К.-М). Он каким-то образом приехал поздравить меня с окончанием учёбы. Это и сразило меня… Теперь уже только он провожал меня с выпускного вечера, с ним бродили мы по берегу Сухоны, дожидаясь ночного рейса парохода на Вологду».
Это была разовая встреча после давнего разрыва зимой 1951-1952 годов, эпизодического обмена фотографиями. Неожиданный приезд Николая в Тотьму и отъезд без обещаний новых встреч, судя по информации Т. Агафоновой. Куда же отправился Рубцов?
В те времена большинство студентов (из малообеспеченных семей) во время каникул подрабатывали разными способами, потому что отдыхать было не на что. Например, автор этой книги в студенческие годы зарабатывал на такелажных работах в тресте «Моспогруз». Николай Рубцов поехал в Среднюю Азию, вероятно, по информации и предложению студентов старших курсов техникума, которые вербовались в топографические или геологические партии для заработка.
В своих воспоминаниях писатель Сайяр сообщает о Николае
53
Рубцове (37, публикация Н. Красильникова): «Добирался до Ташкента на почтовом поезде трое или четверо суток. Под Оренбургом на маленькой станции у Николая украли баульчик с рубашкой и кое-какой едой. Хорошо ещё, что документы были с собой. Сердобольные соседи по тесному плацкартному вагону, узнав о пропаже, делились с Николаем своими съестными припасами…».
«Возле железнодорожного вокзала в районе ветхих построек, где с начала века обитали русские (в основном беженцы с голод-ного Поволжья)…его приятель Ахмад снимал угол у полуглухого старика дяди Кости, сильно пьющего, но по натуре доброго и отзывчивого человека…» Далее от Сайяра: «Дядя Костя сказал, что неделю назад он привёл паренька с вокзала. Смотрю, – говорит, – бедолага лежит на скамейке. Жарища. Того и гляди, солнечный удар хватит. Пожалел, растолкал я его, привёл домой».
Сайяр сообщает, что у своего приятеля Ахмада встретил незнакомого русского паренька, который с аппетитом уплетал деревянной ложкой какое-то варево из миски. Мальчишка поел и исчез. Бездомного и безработного Николая содержал дядя Костя.
Из воспоминаний Сайяра: «А в другой раз, когда я Коле показал опубликованное в молодёжной газете своё стихотворение, он проникся ко мне заметным интересом…Коля прочитал несколько своих стихотворений. Я предложил: «Давай покажем их в редакции русской газеты. У меня там есть знакомые». Коля подумал и отказался. «Не могу, - сказал он, - Стихи у меня пока в голове… Вот перепишу их на бумагу, тогда может быть…». Последующая встреча с Сайяром состоялась через 2 недели.
В то время в пустыне осуществлялся один из дилетантских проектов строек коммунизма: программа орошения земель путём отвода воды из Аму-Дарьи. Как известно, кончилось это катастрофой: полным осушением Аральского моря. В одну из топографических или геологических партий (версия Ю.К.-М.) по прокладке оросительных каналов завербовался Рубцов. Результаты работы молодёжи в условиях пустыни Николай отражает в таком фрагменте:
А чай припахивал смолою,
А дикий мёд
54
Чуть-чуть горчил…
Мы не держали под полою
Свои последние харчи.
По-братски поделились с теми,
Кто две недели жил втощак.
Мы знали:
Будет, будет время,
И нам придётся точно так.
А парни ели,
Парни пили.
Нас аппетит их поражал
…И мы не знали,
Что кормили
Тех, кто из партии сбежал. (курсив Ю.К.-М.)
Одним из таких «сбежавших» был, вероятно, Николай Рубцов. То, что он работал в пустыне, сомнений нет. Об этом говорят раздумья из стихотворения «В пустыне», опубликованные в «Вологодском комсомольце» 9 августа 1968 года (19):
Шли с проклятьями
Все караваны…
Кто ж любил вас?
И кто вас ласкал?
Кто жалел
Погребённые страны
Меж песков
И обрушенных скал?
Хриплым криком
Тревожа гробницы,
Поднимаются,
Словно кресты,
Фантастически мрачные
Птицы,
Одинокие птицы пустынь…
Такие стихи в городе не напишешь. Николай Рубцов возвращается в Ташкент, к дяде Косте. Логически вытекает, что
55
поэт осмысливает и создаёт исторические картины, за период месячного пребывания в Средней Азии. В.Зинченко (19) в комментариях к стихотворению «Караваны» пишет: «публикуется по машинописной копии из архива поэта. Вероятно, написано под впечатлением поездки в Среднюю Азию летом 1954 г., но осталось недоработанным». Примерно 12 лет назад (это 2006 г. – прим. Ю.К.-М.) в архив Вологодского Рубцовского центра были переданы подлинные записные книжки Николая Рубцова, в одной из которых содержатся черновые записи двух самостоятельных по сюжету стихотворений. Ранее В.Зинченко при составлении трёхтомника объединила их под одно название «Караваны». Представим читателю фрагмент:
Шагали караваны
Из Фивы в Бухару,
И сыпали барханы
Песок, как мошкару.
Дамасские булаты
Везли в тюках своих,
Персидские халаты
И песни Навои.
А по пути колодцы –
Один на много вёрст.
А в них,
Как соль в солонках,
Блестела россыпь звёзд.
Шли караваны чинно.
А годы – просто жуть –
Ложились как песчинки
На караванный путь.
Сайяр сообщает, что через две недели Николай принёс тетрадку со стихами. Вместе зашли к редактору Видоновой. Она сказала: «Стихи хорошие… Но понимаете, в них много грусти, пессимизма. А нам нужны произведения о комсомоле, о строителях Голодной степи, о хлопкоробах. Напишите такие – опубликуем». «Нет, я не пишу таких стихов», – ответил Николай.
Какие стихи мог тогда показать Рубцов? В Ташкенте Николай
56
написал стихотворение «Да, умру я!». Вдали от родных мест поэт прозревает и отмечает, что он находится на «земле, не для всех родной». Зная прямой характер Николая Рубцова, можно предположить, что начинающий поэт представил редактору. Из более ранних стихов мог показать «Два пути», «Деревенские ночи», «Осень! Летит по дорогам…», какие-то морские стихи периода работы в траловом флоте. Наблюдается смысловая и словарная содержательность стихов среднеазиатского периода восемнадцатилетнего Николая Рубцова. Это говорит о том, что начинающий поэт постоянно совершенствовался, использовал местный словарный колорит.
Для прояснения периода пребывания Николая Рубцова в Ташкенте приведу фрагмент от Сайяра: «Хорошо помню: в июле, когда стали поспевать бахчевые, сосед по Тахтапулю дядя Нури попросил меня взять друзей и помочь в субботу сгрузить дыни, которые он привезёт на полуторке (так называлась в обиходе грузовая автомашина грузоподъёмностью полторы тонны – прим. Ю.К.-М.) на базар. Я поехал к Ахмаду и Николаю. Они с охотой согласились помочь. Базар Чор-Су находится в старинной части Ташкента, название его дословно переводится на русский язык как «Четыре родника» (чор – четыре, су – вода)…». Из воспоминаний Сайяра: «Дядя Нури поблагодарил нас и щедро расплатился. Деньги мы поделили поровну, и пошли в ближайшую чайхану».
Позднее в стихотворении «Желание» от 13.08.1958 г. Николай Рубцов увековечил ташкентский рынок (19):
Жизнь меня по Северу носила
И по рынкам знойного Чор-су!
Когда Сайяр приехал в середине августа, дядя Костя сказал: «А Коля уехал домой. Я дал ему на дорогу деньжат. Хороший он хлопчик, помогал мне по хозяйству, как сын родной…» (31)
Итак, в начале августа 1954 года Коля возвращается в Россию, едет в Вологду и пытается решить свою дальнейшую судьбу.
Потому что далее Татьяна Агафонова пишет (27):
«В августе 1954 года неожиданно Николай приехал ко мне на родину в Космово (Междуреченский район Вологодской области). Тогда были приняты такие визиты, и ничего дурного тут не
57
было… Попал Коля в атмосферу внимания и ласки моей мамы (она узнала, что Коля сирота)…Был август, поспела малина. С деревенскими девчатами и моими сёстрами мы ходили по ягоды в лес. Для Коли интереснее была дорога в лес, природа, чем сама малина…Часто сидел на берегу речки Шейбухты или уходил в поле, в рожь…».
Затем Татьяна Агафонова сообщает: «Из-за чего-то мы поссорились с ним, как часто бывает с молодыми людьми в 18-19 лет. Компромиссов молодость не знала. Коля уехал из деревни».
В книге А. Быкова Т. Агафонова приводит совсем другие «факты» (32), в которых чернит Н. Рубцова и которыми себя выставляет в неприглядном виде, афишируя бытовуху. Зачем?
Ещё одну попытку связать свою судьбу с Т. Агафоновой предпринимает Николай. В воспоминаниях от 1994 года Агафонова сообщала: «А вскоре мы с сокурсницами отправились на работу в Азербайджан – пароходом до Вологды, а затем поездом через Москву. Каково же было моё удивление, когда после отправления поезда в нашем вагоне появился Рубцов с гармошкой. Кажется, до полуночи мы пели под гармошку наши любимые песни. Я с ним не разговаривала, побаивалась, что он поедет за мной до Баку. А ведь там и для нас с подругами были неизвестность и страх. Коля нервничал, злился. А я ещё не понимала, что обманываю себя, играя в любовь. Видимо, это было очередное увлечение (курсив Ю.К.-М.). Николай почувствовал это и утром в Москве сказал мне, чтоб я не волновалась, едет он в Ташкент. Так мы расстались в Москве с нашей юностью…» (27).
Почему Т. Агафонова сообщает, что Рубцов едет в Ташкент, неясно? Ведь он только что приехал из местности «не для всех родной». Родной для узбеков, но не для Рубцова. У каждого народа – своя родина. Об этой поездке Т. Агафонова должна была знать. Не думаю, что Рубцов стал скрывать этот факт.
Уезжали Татьяна и пять её подруг 11 августа 1954 года (32), довольно рано, ведь учебный год начинается с 1 сентября. Следует отметить, что 18-летних выпускниц педучилища – направляли по воле чиновников сферы «народного» образования СССР не в русские сёла к детям, а в чуждые по религии и языку республики, не задумываясь об их судьбах. Из 6-х вернулись 4-е девушки. Надо пояснить для неосведомлённых, что все выпускники училищ,
58
техникумов или институтов по распределению получали от заказчиков молодых кадров подъёмные деньги для проезда к месту будущей работы и были обязаны отработать по 2 или 3 года. А сколько событий пройдёт за этот ключевой период жизни! Можно было отказаться от поездки только по семейным обстоятельствам.
Итак, Рубцов на вокзале в Москве и с гармонью. У него один путь – в Кировск. Отец в Вологде женат и у него другая семья.
Автор выдвигает следующую версию. Рубцов выезжал в конце июня 1954 года из Кировска через Архангельск до Вологды и взял с собой гармонь. По тем временам Рубцов мог оставить гармонь в Вологде в камере хранения на вокзале за 15-30 копеек в месяц. Возможно, Николай оставил гармонь у родных. Он съездил в Тотьму на выпускной вечер к Т. Агафоновой и вернулся в Вологду. Ехать в Среднюю Азию с гармошкой было нереально. При возвращении из Ташкента Николай Рубцов мог доплатить хранение гармони в Вологде. Возить гармонь в Космово не было смысла. С этой гармонью Николай появился в вагоне поезда «Вологда-Москва», пытался как-то повлиять на Т. Агафонову и прояснить взаимоотношения (31).
Вероятно, что Рубцов продаёт в Москве гармонь на одном из товарных официальных рынков (например, на бывшем известном «Птичьем рынке» на Таганке), на вырученные деньги покупает билет и возвращается в Кировск. У него нет другой крыши над головой и средств для физического выживания.
Почему-то исследователи не задавались вопросом о бытовых условиях бездомного студента в этот период и материальных условиях возвращения в техникум.
Николай в Кировске длительное время носил в кармане письмо Татьяне, пока оно совсем не истёрлось. Адреса нет. Можно было бы писать на адрес в Космово? С пересылкой в Азербайджан. А зачем? У Татьяны его Кировский адрес есть. «В тетрадке с химическими формулами и названиями «аммофос, диаммофос», – аккуратным почерком юноша набросал строчки (19):
А ты и не слышишь, как мокрые чайки
Кричат на закате пронзительно свежем,
И острые брызги доносятся ветром,
И ты вспоминаешься реже и реже…»
59
Т. Агафонова сообщает, что писем из Азербайджана Рубцову (после отъезда) не писала. Вот такая оригинальная любовь. В стихотворении «Уж сколько лет слоняюсь по планете!..» (январь 1955 года, Кировск) Рубцов говорит о своей влюблённости:
…Бродить и петь про тонкую рябину,
Чтоб голос мой услышала она:
Ты не одна томишься на чужбине
И одинокой быть обречена!..
Это уже пророчество, которое оказалось недалеко от истины…
Конечно, 18-летний Коля Рубцов сильно переживал первое разочарование в виртуальной любви, в объяснениях, которым он очень верил. В воспоминаниях Т.Агафонова пишет (27): «Были потом ещё и письма и стихи, и приезд его в мою деревню к маме, чтоб повидать меня (по словам мамы), но, к сожалению, я была с мужем в отъезде в Ленинграде. Погостив с неделю и не дожда-вшись меня, Николай уехал». Конкретных дат нет. По её со-общению, переписка была сожжена. «С неделю» – это фантазии.
Потому что в начале 2009 года родилась сенсация. В повести «И золотое имя Таня…» совершенно иначе, чем это было ранее опубликовано Т. Агафоновой, представляются взаимоотношения Рубцова с «первой любовью» поэта (32). Об этом хронологически смотрите по главам монографии – творческой биографии поэта.
Не удалось Николаю Рубцову получить специальность механика в Кировске. Директор техникума «установил» Рубцову специальность маркшейдера (проходчика туннелей в горах). В техникуме Николай оформлял стенгазету: писал эпиграммы, делал рисунки. М. И. Лагунова, преподаватель русского языка и литера-туры, понимала Рубцова, поддерживала его на педсоветах. Но техникум готовил не поэтов, а технических специалистов, особенно с химическим уклоном.
По воспоминаниям Шантаренкова, Николай в Кировске пропа-дал в библиотеках, где читал философские труды Канта, Гегеля, Платона, Аристотеля (это сирота и в 18 лет! – прим. Ю.К.М.).
Чувствуется, что молодой человек мечется по жизни, ищет свой путь, но ещё не знает: где и в чём его опора? Начиная с 1953 года, пишет правдивые, граничащие с исповедью лирические
60
стихи. Период работы на тралфлоте, борьбы за существование, разочарование в объекте юношеской влюблённости, знакомство с жизнью и обычаями Средней Азии, общение с русской природой дали новые темы для стихотворений. Николай постоянно пишет по следам текущих событий. В январе 1955 года поэт в картине «Первый снег» создаёт лёгкое настроение радости и тревоги:
Ах, кто не любит первый снег
В замёрзших руслах тихих рек,
В полях, селеньях и в бору,
Слегка гудящем на ветру!
В деревне празднуют дожинки,
И на гармонь летят снежинки.
И весь в светящемся снегу
Лось замирает на бегу
На отдалённом берегу.
29 января 1955 года Рубцов был отчислен из техникума за неуспеваемость. Он едет в Мурманск (по воспоминаниям Е. В. Ивановского и Е. К. Савкиной, 35).
Уезжая из Кировска, Николай Рубцов в один присест написал и подарил своему товарищу Н. Шантаренкому «Прощальные стихи», в которых есть такие строки:
Зима глухая бродит по дорогам,
И вьюга злая жалобно скулит…
Я ухожу до времени и срока,
Как мне судьба постылая велит.
Новый поворот в судьбе поэта возникает в начале 1955 года Альберт осенью 1954 года вернулся из армии, женился и с молодой женой Валентиной Алексеевной стал жить, вероятно, у родителей жены или на съёмной площади. В январе 1955 года в Сестрорецк (под Ленинград) приехал отец, чтобы увидится с сыном после возвращения того из армии. Посмотрел, как мыкается по чужим квартирам Альберт, и пригласил к себе, в Вологду (38).
В конце февраля-начале марта 1955 года Николай приезжает в
61
Вологду, чтобы встретиться со своей роднёй и как-то устроиться в жизни. По справочному бюро ему дают адрес Валентины Рубцовой. Там Колю встретила жена Альберта. Судя по содержанию их беседы, Николай знал, что по этому адресу живёт отец и его новая жена Женя, номинально мачеха Коле. Женя увидела Николая и сразу ушла. Позднее пришёл отец и не смог обняться с сыном (31). Ведь прожито 13 лет без общения, а сын стал уже взрослым. Михаил Андрианович, видимо, чувствует свою вину, а сын не может простить отцу свое вынужденное сиротство. Но главное, Николай встречает Алика, родственную душу. Эта встреча была радостной. Братья обнимались, кружились. А Коля так и сказал позднее: «Я брата нашёл и уеду теперь, не буду стеснять никого… Я брата нашёл, теперь не потеряю его» (39, 31).
Какое-то примирение у сына с отцом всё же состоялось. Имеется фото отца от 4 марта 1955 года с надписью «На долгую память дорогому сыночку Коле. Твой папка. 4.III.55г.» (38). Однако жизнь в новой семье не могла состояться. Вполне вероятно, что по рассуждению молодой мачехи старшие дети Николай и Альберт были уже взрослыми людьми, самостоятельными, и сами могли зарабатывать на жизнь. А отец передал через Валентину Алексеевну, чтобы Коля уезжал. Осуждать здесь отца сложно: всё-таки в новой семье маленькие дети, которых надо кормить и одевать. Но от этого и Николаю Рубцову не легче. Куда ему податься? Вот как пишет поэт в стихотворении «Привет, Россия! – родина моя…»:
Как будто ветер гнал меня по ней,
По всей земле – по сёлам и столицам!
Я сильный был, но ветер был сильней,
И я нигде не мог остановиться.
И дело, в общем-то, не только в стихии мистического или физического ветра, а в непрерывно возникающих сложных обстоятельствах жизни, которые не позволяли поэту найти успокоение и бросали его по волнам жизни и на скалы судьбы. Но за обстоятельствами стояли конкретные личности, которые «помогали» временами поэту улетать с полуобжитых мест.
Николай Рубцов уезжает в Приютино Ленинградской области
62
и в марте 1955 года устраивается на работу в качестве слесаря на военно-испытательный Ржевский полигон.
В Интернете в программе «яндекс» на поиск «Ржевский полигон» появляется информация, что полигон основан в царской России в 1854 году. По представленным фотографиям выясняется, что Ржевский полигон это протяжённый технический комплекс для испытания корабельных орудий. Каждый день специалисты ходили-ездили на полигон по 2-3 км в одну сторону. Николай Рубцов неслучайно был принят на этот секретный объект, так как в отделе кадров наверняка учли, что он работал на рыболовном судне формально кочегаром, но в машинном отделении.
Вскоре Альберт и Валентина Рубцовы, прожив всего три месяца в Вологде, ушли из отцовского дома на частную квартиру, а потом переехали в Приютино, где Альберт также устроился на работу на Ржевский полигон.
Н. Коняев пишет (38): «Обида у Альберта на отца была. Но если Николай Рубцов обижался, что отец бросил его, не взял из детдома, когда появилась возможность, то Альберт обижался, как раз потому, что отец взял его. Неоднократно рассказывал он Валентине Алексеевне, что в детдоме сразу обратили внимание на его музыкальные способности и уже оформляли в музыкальное училище, когда приехал отец с мачехой, чтобы забрать в няньки». Это было после войны, вероятно в 1946-1948 годах, когда Альберту было 14-16 лет. И в отроческие годы Альберт проживал во всяком случае в Вологде в семье отца. В 1951 году его забирают в армию.
Таким образом, с весны и до примерно середины сентября 1955 года братья жили в Приютино. Усадьба с жилыми и хозяйственными постройками спланирована грамотно и довольно живописна. Альберт с женой жили в комнате барского особняка, а Николай в общежитии (бывшем барском флигеле). Здесь же завязалась настоящая дружба у братьев по общности интересов. Как сообщает С. Иванов (39) из бесед с Валентиной Алексеевной, Альберт занимался в литературном кружке учительницы Л. П. Беляковой, писал стихи о деревне, учился профессиональной игре на баяне (но бросил заочную учёбу).
Видно, что Николай Рубцов ищет свою дорогу в жизни и в поэзии, в спорах с братом и в беседах с Н. Беляковым. Темы бесед неизбежно выводят на понятия Добра, Справедливости, Чести.
63
Рубцов подружился с гитаристом Николаем Беляковым (27). Они ночами бродили по местному парку, Рубцов читал стихи, Беляков слушал, а также играл песни на гитаре.
Здесь под небом чужим, я как гость нежеланный,
Слышу крик журавлей, улетающих вдаль,
Ах, как больно душе слышать зов каравана,
В дорогие края провожаю их я.
Слушая текст этой песни, Рубцов знает, что он не под небом чужим. Он – на Родине! Через несколько лет поэт напишет свою песню «Журавли». В Приютино он подучивается игре на гитаре.
Вспоминает Николай Васильевич Беляков (запись Н.Коняева, 27):
«…Поэму свою читал. В ней всё с самого малого детства, как он из детдома. Про себя и про брата. Они как раз вместе и росли там…В общем, читал там о каждой корочке хлеба. Рассказывал эту поэму долго. А вообще нормальный парень был. Дружбу любил настоящую. Не любил, когда изменяют ему, даже женщина или мужчина. Он верил в человека…» (курсив Ю.К.-М.)
В Приютино у Николая Рубцова возникла уже более серьёзная влюблённость – Тая Смирнова. В парке проводились танцы под радиолу. Николай Рубцов играл иногда на гармошке на танцах и по ночам в парке. 29 августа 1955 года он подарил Тае фотографию, на которой было написано такое посвящение:
Мы с тобою не дружили,
Не встречались по весне,
Но того, что рядом жили,
Нам достаточно вполне!
Спрятал свою влюблённость Коля Рубцов от Таи, судя по этой надписи. 30 августа Тая Смирнова подарила Коле своё фото, на обороте которого была надпись: «На долгую и вечную память Коле от Таи. Красоты Приютина здесь нет, она не всем даётся, зато душа проста и сердце просто бьётся». Обычно при влюблённости в юности, при обмене фотографиями пишут другие тексты:
Осенью Николаю Рубцову предстоит уходить в армию. У него остаётся в Приютино любимая, как ему кажется, девушка. А
64
Николая Рубцова направляют на флот и служить ему определено
4 года. Далеко не всякая подруга дождётся жениха из армии. Много воды утечёт за эти годы.
Николай Рубцов пишет Тае Смирновой с Северного флота, и она отвечает ему. На фотографии, датированной 1/1 – 1956 г., то есть на Новый год, Николай Рубцов подсознательно выражает сомнение в верности подруги:
Не стоит ни на грош
сия открытка…Всё ж.
Как память
встреч случайных,
Забытых нами встреч,
На случай грусти тайной
сумей её сберечь.
«…Она проводила его на службу, обменялись фотокарточками, потом переписывались. Николай Рубцов глубоко верил заверениям в любви и клятвам любимой девушки…» (19).
О том, когда и как Николай влюбился в море, он пишет в стихотворении «Начало любви». И произошло это в Никольском:
Помню ясно,
Как вечером летним
Шёл моряк по деревне –
И вот
Первый раз мы увидели ленту
С гордой надписью
«Северный флот».
…………………………………………
Среди шумной ватаги ребячьей,
Будто с нами знакомый давно,
Он про море рассказывать начал,
У колодца присев на бревно.
Он был весел и прост в разговоре,
Руку нам протянул: «Ну, пока!»
…Я влюбился в далёкое море,
Первый раз повстречав моряка! (курсив Ю.К.М.)
65
Глава 4. Северный флот. «Мне не забыть у дальних берегов…» (сентябрь 1955 года – октябрь 1959 года)
Северный морской флот, охрана полигонов ядерных испытаний, Приютино – 1957, литобъединение в Североморске, первые публикации, «морские» стихи и песни.
Осенью 1955 года происходит знаковый поворот в судьбе будущего поэта – его посылают именно на Северный флот. В стихотворении «Родное море» Николай Рубцов написал:
Влекли меня матросские дороги
С их штормовой романтикой. И вот
Районный военком, седой и строгий,
Мне коротко сказал: «Пойдёшь на флот!»
В очерке «Полонез Огинского» писатель Геннадий Фокин, который служил с Николаем Рубцовым на Северном флоте, сообщает (40, 31):
«Сентябрь 1955 года. Светлое северное сияние уже повернуло на осень. Под его нежаркими лучами во дворе какой-то из архангельских лесопилок, заваленной грудами брёвен и штабелями смолистых досок, колготились сотни три новобранцев. С Вологодчины, Пинеги и Онеги собрали их сюда, на сборный пункт военкомата, чтобы, как говорят военные, отбыть к месту будущей службы…». «А пока весь этот бритый наголо молодняк бесцельно слонялся по огороженной территории, сбиваясь в кучки и компании…». «И тут во дворе возник старичок. Небольшого роста, весь белый, прозрачный будто одуванчик. Он шустро взобрался на штабель досок, что повыше, и все обратили внимание – дедок был весь увешан какими-то дудками, бубенцами, барабанчиками, маленькими гармошками, а в руке – скрипочка. Утвердившись на штабеле, дед неожиданно густым голосом возгласил:
– Ну граждане рекруты, чего изволите послушать?
– «Как родная меня мать провожала-а-а…» – раздался из толпы хмельной голос какого-то «рекрута». И сразу же вся эта музыка у деда заиграла, засвистела, забренчала предложенный мотив. Да так лихо, что многим захотелось плясать. И заплясали…
66
Потом дед исполнил ещё несколько популярных в то время мелодий… Когда дед отыграл свой, видимо, привычный репертуар и на минуту остановился, вытирая цветным платком лысую голову, паренёк, сидевший чуть ниже него на досках, дёрнул его за штанину и спросил:
– Дед, а полонез Огинского можешь?
Музыкант быстро глянул вниз, на паренька, сунул куда-то платок, передвинул на груди какие-то инструменты, приложил к подбородку скрипочку и заиграл…
Никогда прежде я не слыхал такой пронзительной музыки, которая вот так сразу пришлась к месту и к сердцу каждого из нас. И никто из нас, наверное, не знал тогда, что это за полонез и что это за Огинский, но всем ст.ало жутко, и сладко, и понятно, о чём эта музыка. И не было ничего вокруг сильнее и желаннее этой щемящей душу мелодии…
Мы опомнились, когда дед уже спускался на землю. И пока он семенил к воротам, в карманы ему совали смятые рубли и трёшки.
А с пареньком, заказавшим такую необыкновенную музыку, мы оказались в одном вагоне, мчавшего нас куда-то в ночь, на север, к месту службы. Это был Коля Рубцов».
Поскольку у Николая Рубцова уже имеются морские навыки и технические знания в период работы на военном полигоне, ему определяют специальность дальномерщика (специалист по расчёту расстояний до объекта наблюдения и поражения цели) на эскадренном миноносце. Морские походы при любой погоде, наблюдение за объектами, учебные стрельбы сменяются отдыхом в матросских кубриках. Николай Рубцов был заводилой во время отдыха в кубриках. Фотоснимки показывают матроса, играющего на гармошке и отбивающего чечётку по ходу игры.
Для понимания габаритов военно-морского корабля – места службы Николая Рубцова и условий службы – приводим информацию Г. Фокина (40, 31):
«Эскадренный миноносец «Острый» стал на долгие четыре года не только местом службы, но и родным домом. Боевой пост Коли, визирщика-дальномерщика артиллерийской боевой части, был на фок-мачте, повыше командного мостика, а мой, машиниста котельного, – намного ниже ватерлинии. Его кубрик – под носовой надстройкой, мой – под ютовой палубой.
67
И хотя нас разделяло всего около ста метров (таковы масштабы миноносца, – прим. Ю.К.-М.), виделись мы нечасто. Корабельная служба, строгое расписание боевых вахт в походе не совпадали с нашими желаниями, а мы уже выяснили, что оба пишем стихи.
Но мы, всё же, встречались между вахтами, перекуривая на юте полярными ночами, светлыми от всполохов северного сияния, где-нибудь у берегов Новой Земли или ещё подальше». (Г. Фокин фактически обозначает зоны, где советские корабли вели охрану территорий испытаний атомных бомб, – прим. Ю.К.-М.). Именно там матросы и офицеры получили повышенные дозы радиации.
Друзья-матросы пишут и обсуждают стихи. Знакомятся с творчеством Д. Кедрина, С. Есенина, тогда только что опубли-кованного. Возникает творческое соревнование между будущими писателями. Николай Рубцов пишет в Приютино Тае Смирновой. В стихотворении «Т.С.» поэт размышляет:
Сочинять немного чести.
Но хотел бы я мельком
Посидеть с тобою вместе
На скамье под деревцом.
И обнять тебя до боли,
Сильной грусти не стыдясь.
Так, чтоб слёзы поневоле
Из твоих катились глаз.
Здесь видны есенинские мотивы и логическое несовершенство текста в сочетании «обнять до боли» и «грусти не стыдясь».
В марте-апреле 1957 года Рубцов неожиданно получает письмо, в котором Татьяна Агафонова сообщает о своей беремен-ности от кого-то и о предложении взять её замуж. Интересно, на что надеется Агафонова, после того как Рубцов летом 1954 года горел в любви и не получил никакой надежды. Т. Агафонова сообщает: «Долго не отвечал, потом написал, что простить не может, плохо написал, ехидно. Я это письмо сразу же сожгла. 21 сентября 1957 года я стала мамой» (32). В этом же письме Рубцов писал: «Так тебе и надо» (по сообщению Т. Агафоновой, 32).
1 мая 1957 года в газете на «Страже Заполярья» прошла первая официальная публикация Николая Рубцова: стихотворение «Май
68
пришёл» (19, см.т.3, стр. 399). В монографии (13) в связи с первой официальной публикацией Рубцова «Май пришёл» приведена дата от 5 мая 1957 года. Даю ссылку на официальную публикацию, как это было с датой, ошибочно указанной В. Д. Зинченко в томе 1 на стр. 312 (на тот период публикации монографии, 2002 г.).
Акцент вокруг ошибочной даты 5 мая 1957 года (от В.Зинченко, как автора первого серьёзного многотомника Н.Рубцова) и упоминаний-уточнений даты не заслуживает такой «раскрутки» и повышенного внимания (41). По поводу более ранних публикаций Рубцова. Давайте определимся. Публикацией считается та, которая прошла в официальном издании (газета или журнал). Заметки в стенгазетах – это как самиздат или проба пера.
В морских стихах Рубцов не говорит о специфике службы.
Как сообщил адмирал флота И. М. Капитанец, корабли Север-ного флота, в том числе эсминец «Острый», стояли в оцеплении зоны серии пятнадцати ядерных воздушных взрывов (42). И тогда дальномерщик Рубцов, который нёс палубную службу на фок-мачте эсминца, получил довольно высокую дозу радиации (43, 31). Во всяком случае, командир эсминца И. М. Капитанец пишет, что у него количество лейкоцитов после испытаний уменьшилось в 2 раза. Что сказалось на его зрении к 90-м годам прошлого века. А у Рубцова вследствие участия в испытаниях через несколько лет выпали волосы на голове. В одной песне тех лет есть строка: «водка очень хороша от стронция». Этим лекарством пользовались все, кто получил радиацию. В том числе Рубцов, не афишируя конкретных причин (курсив Ю.К.-М.).
На основании информации, взятой из Интернета на поиск «Ядерные испытания в СССР, создание ядерного полигона на Новой Земле» привожу следующие фрагменты сведений (41).
Создание полигона на Новой Земле проходило поэтапно:
1. Для проведения морских испытаний ядерных боеприпасов постановлением Совета Министров СССР от 31 июля 1954 года
№ 1559-669 был определен район испытаний на островах Новой Земли с соответствующими координатами и создан морской научно-исследовательский полигон.
Для проведения воздушных испытаний в соответствии с постановлением ЦК КПСС и СМ СССР от 5 марта 1958 года № 258-126 территория морского научно-исследовательского полигона
69
была расширена, и за полигоном был закреплен статус Государст-венного центрального полигона Министерства обороны...
2. По результатам испытаний, проведенных в 1955-1956 годах, был сделан вывод о пригодности архипелага «Новая Земля» для проведения всех видов испытаний.
По документам видно, что испытания атомных бомб проводились в 1956 году, продолжались в 1957 году и далее.
Постановлением Совета министров СССР № 724-348 от 27 июля 1957 года были предусмотрены и реализованы мероприятия по отселению гражданского населения с островов «Новая земля»:
«трудоустроить все трудоспособное население, отселяемое с островов Новая Земля; назначить, в виде исключения, переселяемым с островов Новая Земля пенсии…; построить: в г. Архангельске пять (8-квартирных) брусчатых домов с котельной; на о.Колгуев пять (2-квартирных) брусчатых домов, баню, прачечную и электростанцию…; выплатить за счет средств Министерства обороны пособие отселяемым на материк в размере 300 рублей (на о.Колгуев 1000 рублей) на каждого человека».
То есть, государственные органы предусмотрели трудо-устройство и условия проживания отселяемого населения.
Согласно приказа командира эсминца моряк Рубцов с 24 мая 1957 года числится убывшим в Военно-морской госпиталь. Очевидно, с целью обследования матроса после испытаний. В госпиталь: в Мурманск или в Ленинград. Точных сведений пока нет. Документы были найдены по указанию начальника Генерального штаба Министерства обороны РФ Ю. Н. Балуевского (примерно в 2010 году) и копии переданы Е. Н. Рубцовой, как наследнице творчества своего отца. Приказа о возвращении среди найденных документов не имеется. Но это не значит, что Рубцов не был в госпитале и не вернулся на эсминец. Рубцов после госпиталя получил возможность или ему предоставили возможность поехать в Приютино на какой-то период (тем более у матроса там была потенциальная невеста Тая Смирнова, прим. Ю.К.-М.). Это значит, что госпиталь, скорее всего, был в Ленинграде, откуда несложно появиться в Приютино (пригород Ленинграда), либо после срока лечения или взамен части срока лечения (но в пределах общего срока убытия по отпуску). Пять стихотворений в сборнике «Волны и скалы» датированы «Приютино» и 1957 годом – конечно, не
70
случайно. Николай Рубцов пишет, как живёт и живёт, как пишет. Среди стихов безшабашные «Морские выходки» и «Снуют. Считают рублики…». Но и с философскими размышлениями: «О собаках» и «Поэт перед смертью…». Николай общается с братом Альбертом, с его семьёй. Эти факты отмечены в стихотворении «Морские выходки»:
Я жил в гостях у брата.
Пока велись деньжата,
всё было хорошо.
Когда мне стало туго –
не оказалось друга,
который бы помог...
Пришёл я с просьбой к брату.
Но брат свою зарплату
ещё не получил.
Не стал я ждать получку.
Уехал на толкучку,
и продал брюки-клёш.
……………………………………….
Сквозь шум трамвайных станций
я укатил на танцы
и был ошеломлён:
на сумасшедшем круге
сменяли буги-вуги
ужасный рок-энд-ролл! (19)
Мотивы поведения матроса Николая Рубцова объясняются молодостью и нахождением в отпуске после непростой морской службы. Но воспитанный на народной культуре Рубцов «подарил» рок-энд-роллу примечательный эпитет «ужасный».
Встречался ли тогда Рубцов с Таей Смирновой? В варианте стихотворения «Берёзы» от 1957 года имеется строфа (19, см. Николай Рубцов, М. Изд. Терра, том 3, стр. 120, редактор В. Зинченко): « – Убежим! Под стогом заночуем! / И среди берёзовых ветвей / Я твоим поверю поцелуям, / Ты поверишь нежности моей…». Рубцов всегда делал стихотворение по
71
ближнему факту. По тексту это либо мечта матроса, либо факт встречи. Скорее – мечта. Известно, что отец Таи был против свиданий дочери с Рубцовым. Вероятно, и она сама тогда избежала встречи. Достоверного факта нет. Тем более стихи, отнесённые к Приютино 1957 года, не содержат никаких любовных мотивов (кроме вышеприведённого варианта).
В Приютино Рубцов узнаёт, что Николая Белякова, друга юности, посадили в тюрьму. Как он потом говорил за то, что заступился за приятеля. Рубцов написал о Белякове такие строки:
Сурова жизнь. Сильны её удары.
И я люблю, когда сойдёмся вдруг,
Подолгу слушать музыку гитары,
В которой полон смысла каждый звук.
Николай общается с родственниками, с братом Альбертом. Имеется фотография с Олей, племянницей Валентины Рубцовой. Продолжаются обсуждение стихов, гулянки с друзьями. Николай сочиняет ностальгическую песню «Берёзы»:
Всё очнётся в памяти невольно,
Отзовётся в сердце и крови.
Станет как-то радостно и больно,
Будто кто-то шепчет о любви.
………………………………….
Русь моя, люблю твои берёзы!
С первых лет я с ними жил и рос.
Потому и набегают слёзы
На глаза, отвыкшие от слёз…
Исследователь В. С. Белков сообщал: «Осенью 1957 года свой армейский отпуск Рубцов провёл у брата в Приютино, написал здесь несколько стихотворений. В эти же дни поэт убедился окончательно, что Тая не ждёт его возвращения».
Писатель Н. Коняев пишет: «Невесёлым оказался отпуск матроса Рубцова в 1957 году… Разрыв с Таей он переживал так ещё и потому, что всё рушилось, ничего не оставалось от жизни, которую он сам для себя придумал». Н. Коняев также сообщает:
72
«А Николай Рубцов, хотя и приезжал после пятьдесят седьмого года в Приютино, но только в гости». (Н. Коняев. Николай Рубцов. Молодая гвардия. 2001, стр. 68).
Тая Смирнова при встрече с Н. Коняевым сообщила: «Как-то у нас ничего серьёзного и не было. Почему-то не нравился он мне…. Ничего у нас с ним не было. В армию проводила и всё…. А потом? Потом я встретилась с одним человеком». (Н. Коняев. Николай Рубцов. Молодая гвардия. 2001. Стр. 62-63).
Николай часто общается с Альбертом. В стихотворении «Воспоминание» (брату) упоминается, что Альберт играл «вальс цветов» на баяне.
Выяснение отношений с Таей Смирновой произошло в Приютино во время отпуска Рубцова весной 1957 года. В стихотворении «Разлад» упоминается «мельничная запруда», которая имеется в Приютино (19). Привожу текст:
«Мы встретились у мельничной запруды,
И я ей сразу:
прямо всё сказал!
– Кому, – сказал – нужны твои причуды?
Зачем, – сказал, – ходила на вокзал?
Надо отметить, что вокзал (платформа) находится примерно в километре от усадьбы Приютино. У Таи Смирновой была достаточно веская личная причина пойти на вокзал. Читаем далее:
Она сказала: – Я не виновата…
– Ответь, – сказал я, – кто же виноват? –
Она сказала: – Я встречала брата.
– Ха-ха, сказал я, – разве это брат?
В моих мозгах чего-то не хватало:
Махнув на всё, я начал хохотать.
Я хохотал, и эхо хохотало,
И грохотала мельничная гать.
Она сказала: – Ты чего хохочешь?
– Хочу, – сказал я, – вот и хохочу! –
73
Она сказала: – Мало ли, что хочешь!
Я это слушать больше не хочу!
Конечно, я ничуть не напугался,
Как всякий, кто ни в чём не виноват,
И зря в ту ночь пылал и трепыхался
В конце безлюдной улицы закат!..
Стихотворение чисто личное и едва ли Николай Рубцов собирался афишировать сведения об уходе потенциальной невесты.
На Северный флот Николай возвращается обогащённый общением с братом, родными, с природой и друзьями. Для него более ясными становятся понятия – Родина, Отчизна.
28 июля 1957 года при флотской газете «На страже Заполярья» образовалось литературное объединение, в котором занимались матросы и офицеры. Из состава литобъединения свыше двадцати литераторов стали членами Союза писателей СССР и России.
Г. Фокин пишет: «Помнится, два-три раза матросу Рубцову перед строем объявляли выговор за занятие посторонними делами во время несения вахты, и его командир показывал всем какую-то тетрадку. Потом эту тетрадку, а может, и другую, я видел постоянно у Коли в руках, свёрнутую в трубку. Однажды я
заглянул в неё: стихи, стихи… (курсив Ю.К.-М.). Одно я просил переписать…» Это было стихотворение «Матери» (19). Оно опубликовано 5 января 1958 года в газете «На страже Заполярья».
Как живёшь, моя добрая мать?
Что есть нового в нашем селенье?
Мне сегодня приснился опять
Дом родной, сад с густою сиренью…
Помнишь зимы? Свистели тогда
Вьюги. Клён у забора качался
И, продрогнув насквозь, иногда
К нам в окно осторожно стучался.
…………………………………….
Выли волки во мгле за рекой…
И однажды в такое ненастье,
74
Помнишь, ты говорила со мной
О большом человеческом счастье…
В литобъединении проводилось чтение новых произведений авторов, обсуждение стихов и подготовка для издания в альманахе «Полярное сияние» (44). Николай Рубцов прошёл эту первичную школу «чистки» поэтических произведений.
Своеобразно отразил Рубцов вечную нехватку денег в «грустной» «Элегии», посвященной позднее брату Алику:
Стукнул по карману – не звенит.
Стукнул по другому – не слыхать.
В коммунизм – безоблачный зенит –
Полетели мысли отдыхать.
Но очнусь и выйду за порог
И пойду на ветер, на откос.
О печали пройденных дорог
Шелестеть остатками волос.
«Элегия» была воспринята друзьями-матросами, как безобидная поэтическая шутка (44).
«Северная берёза» Рубцова вызвала большой резонанс в среде моряков и во флотскую газету полетели письма со стихами о берёзе. Нашёлся журналист, который написал пародию на этот, как ему казалось, примитив. Однако, это стихотворение, как и многие другие стихи Рубцова, обладает обманчивой простотой и многим поэтам кажется, что можно написать не хуже. Но чтобы творить так, как это делал Н. Рубцов, надо вот таким образом увидеть родственную душу в неодушевлённом предмете:
На морские перекрёстки
В голубой дрожащей мгле
Смотрит пристально берёзка,
Чуть качаясь на скале.
Так ей хочется «Счастливо!»
Прошептать судам вослед.
Но в просторе молчаливом
Кораблей всё нет и нет.
75
«Северная берёза» потом вошла в юбилейный сборник «На страже Родины любимой». Как сообщает В.Сафонов в повести памяти «Николай Рубцов», по свидетельству одной из женщин украинского городка Черновцы «Северную берёзу» пел под гитару
какой-то бывший моряк (44). Есть информация, что эту песню исполнял хор Северного морского флота.
Во флотской газете «На страже Заполярья» 23 марта 1958 года была опубликована подборка из 5 стихотворений матроса Николая Рубцова и краткая рецензия матроса Геннадия Фокина:
«…Детство его прошло в деревне, и может быть, поэтому уже в первых стихах Николая, которые он начал писать ещё в школе, звучит любовь к русской природе, к своему родному краю. И в ранних его стихотворениях порою встречаются интересные образы, отточенные фразы. Служба на Северном флоте, которую Н. Рубцов начал в 1955 году, подсказывает ему новую тематику. Рождаются стихи о героических людях Севера, о морских походах. В одном из стихотворений Рубцов пишет:
После дня, прошедшего в «атаках»,
Сколько раз я милой называл
Выплывшую вдруг из полумрака
Землю тундры и суровых скал».
Стихи «Родное море», «Отпускное» и «Пой, товарищ» созданы от чистой души и от них поэт никогда не отказывался. А критиканы ёрничали, издевались над бытом в армии, представляли офицеров и солдат этакими полудебилами и разлагали общество.
Стихотворение «Встреча» из флотской подборки написано явно под влиянием С. Есенина. Вот фрагмент из него:
Ветер зарю полощет
В тёплой воде озёр…
Привет вам, луга и рощи
И тёмный сосновый бор.
И первых зарниц сверканье,
И призрачный мрак полей
С нетерпеливым ржаньем
Стреноженных лошадей!..
76
21 апреля 1958 года приказом по эсминцу матрос Рубцов получил отпуск сроком на 51 сутки. 14 июня 1958 года согласно приказа Рубцов числится прибывшим в свою часть из отпуска. Автор считает, что этот внеочередной отпуск был предоставлен Рубцову для радиационно-медицинского обследования и профилактического лечения после ядерных испытаний на архипелаге «Новая земля». Вопрос об оформлении отпуска состоял только в том, в каком направлении поедет матрос. Ответ частично лежит в стихотворении «Отпускное», опубликованном в газете «На страже Заполярья» от 23 марта 1958 года, непосредственно перед приказом от 21 апреля 1958 года.
До свиданья, шторма вой и скрежет
И ночные вахты моряков
Возле каменистых побережий
С путеводным светом маяков...
Еду, еду в отпуск в Подмосковье!
И в родном селении опять
Скоро, переполненный любовью,
Обниму взволнованную мать.
………………………………..
И с законной гордостью во взоре,
Вспомнив схватки с морем штормовым,
О друзьях, оставшихся в дозоре,
Расскажу я близким и родным,
Что в краю, не знающем печали,
Где плывут поля во все концы,
Нам охрану счастья доверяли
Наши сестры,
матери,
отцы.
Конечно, «обниму взволнованную мать» недостоверно (мать умерла в июне 1942 г.). Но это стихи, где сведения о лирическом герое не всегда совпадают с фактами. «Еду, еду в отпуск в Подмосковье!» – очень может быть достоверно для расположения специализированного военного госпиталя. Это моя версия.
Считаю, это был внеочередной (второй после 1957 года) отпуск
77
именно по чрезвычайным обстоятельствам. На архипелаге «Новая земля» были первые воздушные (курсив Ю.К.-М.) ядерные взрывы с непосредственным радиоактивным контактом людей (моряков) в атмосферной среде. Надо знать историю страны.
Смешанное настроение любви и презрения поэт-матрос выражает в стихотворении «Элегия» («Я помню, помню…»):
Я помню, помню
Дождь и шум вокзала,
Большой оркестр
У мраморных колонн,
Как ты при всех
Меня поцеловала,
И как на флот
Умчался эшелон.
…………………..
Прошло три года –
Ты меня забыла,
Остались письма –
В письмах только ложь!
Чего желать?
Что делать? Я не знаю.
Ну, с кем свою
Любовь я разделю?
За ложь твою
Тебя я презираю.
Но, презирая,
Всё-таки люблю… (19)
Откровенней не скажешь, чем Рубцов. В стихотворении «Повесть о первой любви» поэт снова вспоминает:
Любимая чуть не убилась,
Ой, мама родная земля!
Рыдая, о грудь мою билась,
Как море о грудь корабля!
В печали своей бесконечной,
Как будто вослед кораблю,
78
Шептала: «Я жду вас… вечно»
Шептала: «Я вас люблю». (19)
Долго Николай Рубцов переживал несостоявшуюся любовь с Таей Смирновой. В искреннем не отработанном ритмически и стилистически стихотворении «Желание», опубликованном 22 августа 1958 года в мурманской газете «Комсомолец Заполярья»,
Рубцов пишет (19):
Мне очень больно,
но обиды нет,
Я унывать себе и не велю.
Нарву цветов и подарю букет
Той девушке,
которую люблю.
Содержание этого стихотворения было позднее переработано, стало народной песней «Букет», опубликовано в 1965г. Переживая неразделённость любви, неоднократно Николай перечёркивал текст «Букета» в выпущенных сборниках «Лирика» при дарении.
В 1957, 1958 и 1959 годах продолжались ядерные испытания, в том числе, с большой долей вероятности визуальные исследования
(службой дальномерщиков) со стороны кораблей Северного флота, стоявших в оцеплении для предупреждения заходов иностранных любознательных военно-морских кораблей. Известны фотоснимки проведённых испытаний.
Острота ситуации с ядерными испытаниями отражена в стихотворении «В походе», которое опубликовано 26 июня 1958 года в газете «На страже Заполярья» (19, т.1, стр. 314):
В походе мужают люди,
Суровы их лица страстные.…
Зрачками стволов орудия
Уставились в даль ненастную.
Из стихотворения «Первый поход», которое создано, вероятно, в 1956 году, опубликовано в газете «Комсомолец Заполярья» 5 июля 1959 года (19, т.1, стр. 311):
79
Казался сон короче
вспышки залповой
И обострённость чувств такой была,
Что резкие звонки тревог внезапных
В ушах гремели, как колокола.
По сообщению неожиданно появившейся на рубцовском направлении Маргариты Власовой, она познакомилась с моряком Колей Рубцовым в мае 1958 года в Ленинграде (31). Они гуляли по городу, Коля читал ей стихи. Обменялись адресами. В то время моряк Рубцов был свободен: Тая Смирнова встречалась с другим «женихом». От забеременевшей неизвестно от кого Агафоновой Николай Рубцов отказался, отослав ей «ядовитое» письмо (термин Т. Агафоновой).
Выясняется, что Николай Рубцов весной 1958 года в период внеочередного отпуска находился в Ленинграде. Свободному от
«невест» Коле семнадцатилетняя М. Власова понравилась. Но моряк, который не отличался спортивным ростом и актёрской внешностью, не подходил потенциальной невесте и переписка не состоялась. После этой разовой встречи Рубцов написал стихотворение «Ветер с Невы», которое было опубликовано 5 октября 1958 года в газете «Комсомолец Заполярья», Мурманск:
Я помню холодный ветер с Невы
И грустный наклон твоей головы,
Я помню умчавший тебя трамвай,
В который вошла ты, сказав: «Прощай!»
Свидание в прошлом теперь… Но ты
Всё входишь хозяйкой в мои мечты.
Любовь, а не брызги речной синевы
Принёс мне холодный ветер с Невы!
«Прощай» характеризует отношение М.Власовой к моряку.
Попытка некоторых пропагандисток приписать стихотворение «Желание» (прообраз «Букета») Власовой не обоснована, так как поэт писал по конкретным ситуациям, велосипеда в Ленинграде при случайной встрече не было и нарвать цветы нереально.
80
По поводу премии, полученной Рубцовым впервые в жизни за поэтическое творчество. Рассмотрим посыл в статье Л.Вересова:
«Конечно, гонорар в 400 рублей за стихи начинающим поэтам газета не могла выплачивать». Премию (а не гонорар) выделяла не газета, а Политуправление Северного флота. Через газету, как соорганизатора конкурса, шла выплата лауреатам. Автор уверен, что Рубцов получил денежное вознаграждение, тем более, что прошла публикация о лауреатах. Это была ведомственная премия в честь 25-летия Северного флота (41). Интерес представляет дата начала и прохождения службы Рубцова на Северном флоте, что выявлено по документам, собранным по указанию начальника Генерального штаба МО России Ю. Н. Балуевского.
В стихотворении «В горной долине» (опубликовано 29 мая 1966 года на Алтае) Рубцов вскользь говорит:
Я видел суровые страны,
Я видел крушенье и смерть, (курсив Ю.К.-М.)
Слагал я стихи и романы…
Не знал я, где эти тюльпаны,
Давно бы решил посмотреть!
В морских стихах-песнях «Ты с кораблём прощалась», «Грусть» и «Любовь», в картине «Утро на море» Рубцов уже поднялся до высокого уровня поэтического мастерства с точки зрения техники стихосложения. А по духовному воздействию на читателя или слушателя ему уже не было равных среди поэтов Северного флота. В песне «Грусть» Рубцов говорит:
Любимый край мой, нежный и весёлый,
Мне не забыть у дальних берегов
Среди полей задумчивые сёла,
Костры в лугах и песни пастухов.
Мне не забыть друзей и нашу школу
И как в тиши июльских вечеров
Мы заводили в парке радиолу
И после танцевали «Вальс цветов».
Летом 1959 года, перед демобилизацией Рубцов направляет
81
стихотворения в мурманские газеты «Комсомолец Заполярья», «Советский флот», «Рыбный Мурман».
В стихотворении «Юность», опубликованном в газете «На страже Заполярья» 2 августа 1959 года, Рубцов пишет:
А потом – за гранитною кромкой
Волны бурные. Северный порт.
– Здравствуй, море, – сказал я негромко,
И по трапу поднялся на борт.
Здесь, где руки мозолят тросы,
Шторм свирепствует, жизни грозя,
Я увидел, что слово «матросы»
Не напрасно звучит, как «друзья». (курсив Ю.К.-М.)
За такими обыденными стихами стоит напряжённая работа на корабле, а главное приобретение настоящих друзей. Не в пустопорожней интеллигентской болтовне, а в экстремальных
морских условиях рождаются подлинные истины и понимание
жизни. Море, тоска по родным местам и любовь – главные темы целого цикла стихотворений Рубцова за период службы на флоте.
Имеется информация о предоставлении Н. Рубцову третьего отпуска и выезда из базы размещения миноносца «Острый». Сведений об этом нет в пакете документов, собранных по поручению Ю. Н. Балуевского. В письме В. И. Сафонову из Мурманска от 23 мая 1959 года Н. Рубцов сообщает: «Пишу тебе из мурманского госпиталя. Требовалась лёгкая операция, – вот я сюда и угодил. Дня три-четыре мучился, потом столько же наслаждался тишиной и полным бездействием, потом всё надоело. На корабль не очень-то хочется… В понедельник или вторник на следующей неделе выпишусь» (19, см. «Николай Рубцов. Собрание сочинений». М. Терра. Том 3. 2000. Стр. 273, 408. Редактор В. Зинченко). В целом, время пребывания Рубцова в Мурманском госпитале составляет примерно 2 недели. Есть информация, что у Рубцова был аппендицит. Но, зная о лучевой болезни Рубцова, можно предположить, что в Мурманске было очередное обследование моряка. Надо помнить, что Рубцов нигде не афишировал участие в оцеплении зоны ядерных взрывов, так как наверняка давал подписку о неразглашении секретных сведений.
82
Аналогичную подписку я, как инженер-конструктор, давал при работе в закрытой организации («почтовом ящике»).
Для того, чтобы полнее представить жизнь будущего поэта на Северном флоте, предлагаю фрагмент из авторской пьесы «Николай Рубцов» (45), написанной по мотивам «Повести памяти» В. Сафонова (44). Журналистов газеты «На страже Заполярья» Станислава Панкратова, Валентина Сафонова, Владимира Соломатина, которые живут на Гаджиева, 9, периодически, в увольнительных посещает Николай Рубцов.
Николай Рубцов. А я всё меряю по Есенину. У него неудержимо буйный (в русском духе) образ жестокой тоски по степному раздолью, по свободе. В стихах должно быть «удесятерённое чувство жизни», как сказал Блок. Тогда они действенны. В большинстве стихов наших, флотских, как ты, Валя, называешь пиитов (да и не только наших), как раз не достаёт этого. Какие-то скучные схематические стишки.
В. Сафонов. К сожалению, ты во многом прав. Придётся нам переходить на прозу, очерки, критику и тому подобное творчество.
Станислав Панкратов. Да, Колька, с твоим уровнем понимания природы и жизни сложно будет соревноваться!
Владимир Соломатин. Придётся нам стихи забросить, если лучше не получится.
Станислав Панкратов. Скоро разъедемся, ребята. Выгонят нас всё-таки отсюда, из газеты. Задержались мы на Севере.
В. Сафонов. А ты куда, Коля, проездной будешь выписывать?
Николай Рубцов. Ещё не надумал. Может в Вологду, в деревню подамся, а может в Ленинград. Там у меня брат на заводе работает. Приютит на первый случай. Четыре года старшина голову ломал, как меня одеть, обуть и накормить. Теперь самому ломать придётся. Да не о том печаль! Ждал я этого дня, понимаете? Долго ждал. Думал, радостно будет. А вот грызёт душу тоска. С чего бы? (обращается к Валентину С.) Ты-то долго на Севере задержишься?
Валентин Сафонов. Не знаю точно. Учиться нам надо.
Николай Рубцов. Надо, ещё как надо! Сразу не получится. Четыре года я на эсминце отмотал. Я из-за службы десятилетку ещё не имею, два курса лесотехнического техникума закончил, всё в море ходил, а горно-химический техникум сразу забросил. И вот думаю, к какому берегу волна меня прибьёт?
83
В. Соломатин. Не пропадём! Ну что, давай споём нашу родную?
Все поют «Любимый город», Рубцов подыгрывает на гармошке.
Приближаясь к демобилизации, Николай Рубцов уже знает, что
надо «…иметь большую цель», как об этом пишет В.Сафонов в «Повести памяти» (44). Но чтобы решить дальние задачи, надо сначала решить жилищные и личные проблемы.
Согласно карточке регистрации передвижений членов ВЛКСМ в воинской части 62656 Николай Рубцов принят на учёт 16 марта 1956 года, то есть почти через полгода после прихода на флот. Он снялся с учёта 22 октября 1959 года.
Как известно от В. Сафонова, Рубцов собирался выписать билет до Вологды или в Ленинград (в то время безплатный в любую точку СССР). По сообщению Т. Агафоновой (27), Рубцов приезжал к ней в деревню, в Космово, когда она была в отъезде с мужем. Т. Агафонова хочет показать влюблённость поэта. Но зачем навещать женщину с чужим ребёнком? Информация, что Рубцов заезжал в 1958-1963 г.г. (как это было написано на памятной доске в Космово) недостоверна. Пока известен один факт (1962 года).
Два штриха к биографии Николая Рубцова.
В присланной автору и опубликованной статье Ольги Коротеевой «Поездка в Находку к Геннадию Петровичу Фокину, другу и сослуживцу Н.Рубцова» имеются два интереснейших факта, которые при встрече с пропагандистами творчества Н. М. Рубцова из г. Артёма Приморского края сообщил Геннадий Фокин, сослуживец Н. М. Рубцова на эсминце «Острый» (46, 47).
Привожу первую часть текста. Геннадий Петрович рассказывает: «Наш корабль перегоняли вокруг Скандинавии с Североморска в Балтийск на ремонт. Нас попросили остаться (вероятно, был дембель) и сопроводить корабль. Пришли в Балтийское море на нашу базу под Таллинном. На 3-й день – дембель. Дней через 10-12 подали нам автобус и на нём ехали 9 часов до Ленинграда. В Ленинграде сошёл Рубцов и ещё 4 матроса, которые там жили. Рубцов поехал на Кировский завод, уже списался с ними».
Это означает, что после демобилизации Н. М. Рубцов уезжал с Северного флота не как обычно железнодорожным путём. Очень важный факт состоит в том, что Н. М. Рубцов «уже списался» с Кировским заводом, то есть предусмотрительно запланировал
84
работу на нём. В своё время меня насторожил разрыв (более месяца) в неофициальных датах демобилизации (22 октября 1959 года) Н. Рубцова и начала работы (30 ноября 1959 года) в ЖКО Кировского (Путиловского) завода. Возникали разные версии. 1. Рубцов поездом добирался до Ленинграда. 2. Рубцов мог заехать на Вологодчину, а затем в Никольское для работы и проживания.
Теперь ясно, что 5-8 дней морского похода вокруг Скандинавии, оформление документов в Таллине, ожидание в течение 10-12 дней автобуса составляет в целом 20-25 дней. Примерно в середине ноября 1959 года Рубцов прибывает в Ленинград (учитывая информацию от Г. П. Фокина). Выехать на Вологодчину у Рубцова нет ни времени, ни средств, ни желания.
Привожу вторую часть текста от Г. П. Фокина (47): «Все 4 года Рубцов был визирщиком, наверху служба проходила, а я внизу, ниже ватерлинии, в машине.
– Где встречались?
– В бане. Баня была вся отделана… Туда после вахты мы приходили, там встречались. Это было эскарповое, военное судно. У нас там были пушки, торпеды.
Выпускали на корабле рукописную газету длиной метров 10. Если бы всё это сохранилось, сейчас это были бы страницы истории».
Н. Рубцов наверняка участвовал в выпуске такой газеты, этим творчеством он занимался ещё в школе и в Тотемском лесном техникуме.
Далее от Г. Фокина (47): «Собирались в длинном коридоре. Например, усаживались вдоль стены чистить картошку, рядом стояли баки и туда чистили на 300 человек, не считая офицеров (экипаж крупного корабля, курсив Ю.К.-М.). И вот мы целую ночь сидим, чистим, и рассказываем анекдоты, веселим друг друга…»
Вопрос: «Компанейским человеком был Николай Михайлович?
– Конечно! Он где-то там сидит, читает стих. Потом: – Эй, Фокин! (или Иванов), теперь ты читай!
– Встречались ли вы потом с сослуживцами?
– Нет, мы же не одноклассники, все из разных мест»…
«Однажды были ночные стрельбы. Учебные торпеды после выстрела торчком стояли в море с огоньком на концах. И их надо
было собрать, чем-то зацепив. И вот идём ночью, большая волна,
85
все свободные от вахты на борту. Подошли к торпеде, но большая волна, командир вахтенный просит моряков прыгнуть в море, зацепить торпеду. Коля Рубцов первый прыгнул, зацепил её крючком, и его вытащили вместе с торпедой».
Этот поступок характеризует Рубцова, который, рискуя жизнью, в ледяных морских водах выполнил военное задание. Это ещё раз разоблачает любые попытки дискредитации характера матроса – будущего национального поэта России (курсив Ю.К.М.).
Только в 2008 году после появления публикации командира эсминца «Острый» об участии кораблей Северного морского флота в оцеплении зоны воздушных ядерных взрывов на Новой земле выяснились обстоятельства облучения матросов и офицеров. Смотрите авторскую статью «Красным, белым и зелёным мы поддерживаем жизнь…», которая опубликована на сайте «Звезда полей» в 2010 году (43). Рубцов знал о своей лучевой болезни и вином поддерживал жизнь (содержание лейкоцитов в крови).
Эти фрагменты воспоминаний капитана и моряка эсминца «Острый», современников Н. М. Рубцова, позволяют дополнить объективную картину биографии моряка и Поэта.
1 ноября 1959 года газета «Трудовая слава», Всеволожск Ленинградская область публикует стихотворение «Быстрее мечты» (19). Представим фрагмент:
Не знаю, сон или не сон…
К звезде далёкой устремлён,
С Земли, быстрей, чем ураган,
Помчал меня ракетоплан.
…………………………………..
Ошеломлённо сторонясь,
Мне уступали путь миры.
Хотелось крикнуть им, что я
Посланец русских нив и рек,
Влюблённый в труд, в свои края,
Земной, советский человек!
Итак, Рубцов приехал в Невскую Дубровку к брату, который работал на комбинате и жил на Советской, д.1. Он решает проблемы устройства на работу, учёбу в школе и публикации.
86
Людмила Повалихина. Поэт Н. М. Рубцов в Артёме.
Поэзия Николая Михайловича Рубцова – это особая строка в моей биографии. Благодаря Николаю Михайловичу, я познакомилась с создателями «Рубцовской горницы» в городе Артёме. Зинаидой Ивановной Дубининой, Ольгой Григорьевной Коротеевой, Людмилой Александровной Ламихиной. Какую благородную задачу поставили перед собой эти замечательные педагоги! Знакомя людей с творчеством Н.М. Рубцова, они воспитывают любовь к Родине, напоминают о том, что нужно беречь то, что дано нам от рождения.
Мысли Н.М. Рубцова о Родине, родном крае перекликаются с моими мыслями и рождаются строки стихов. Радует то, с каким удовольствием читают стихи Рубцова не только люди старшего поколения, много испытавшие, пережившие, но и школьники, молодёжь.
Спасибо, Николай Михайлович, за любовь к России, за чудесные стихи!
Ольга Коротеева. «Рубцовская осень – 2018» в городе Артёме Приморского края
Более 20 лет Рубцовская горница города Артёма (организатор Дубинина Зинаида Ивановна) проводит общегородское мероприятие «Рубцовская осень» в небольшой живописной дубовой роще в конце улицы Пржевальского. Это было очень красивое, необычное место, где 20 лет в окружении старых дубов звучали стихи и песни нашего любимого поэта Николая Рубцова. Собиралось более 50 человек школьников, поэтов, бардов, художников и просто любителей поэзии. Но всё меняется… и на месте наших встреч вырос коттедж, окружённый глухим двухметровым забором. Пробовали найти другое место, но там пришла хозяйка с овчаркой и сказала, что это – частная собственность…
Поэтому два последних года Рубцовская осень обрела новый тёплый, гостеприимный дом в школе №17. Директор школы Грань Вера Николаевна, преподаватель русского языка и литературы, сама очень любит стихи и Пушкина, и Рубцова с радостью приютила рубцовцев и находит время принимать активное участие в этих встречах.
В этом 2018 году нашими гостями были поэты Гундарева В.Я, Повалихина Л.Н., Колосовская Н. В., Лучкина Е.Д., Морозов С.К. представители городской центральной библиотеки имени Крупской и много других гостей, любителей поэзии. Школьники тоже читали стихи Н.М. Рубцова, как и каждый год. Дубинина З.И. вручила грамоты и дипломы Московского творческого центра имени Н.М. Рубцова (руководитель Кириенко-Малюгин), чьи стихи были напечатаны в альманахе «Звезда полей» №18.
Как всегда, такие встречи вызывают хорошие эмоции, на лицах детей – добрые улыбки. Мы надеемся и верим, что чистая звезда поэзии Н. Рубцова будет гореть всегда в их сердцах.
Юрий Кириенко-Малюгин. Киносценарий «Волны и скалы Николая Рубцова»
Отмечена в лонг-листе творческого конкурса VIII Международного Славянского литературного форума «Золотой Витязь» 2017 года
Синопсис сценария «Волны и скалы Николая Рубцова»
Первая серия (пролог)
Рубцов читает стихотворения «Фиалки», «Букет» («Я буду долго гнать велосипед…»), «Русский огонёк», «В минуты музыки», «О Московском Кремле».
Николай Михайлович Рубцов (03.01.1936 – 19.01.1971), мальчишка из многодетной семьи, сирота, детдомовец, студент лесного техникума, кочегар тралового флота, студент горно-химического техникума, слесарь на военном полигоне, матрос Северного флота, рабочий Кировского (Путиловского) завода, студент и выпускник Литературного института им. А.М.Горького 1969 г.,, член Союза писателей СССР с 1968 г., бездомный поэт до 31 года.
Вторая серия
В августе 1942 года 6-летний Коля убегает из дома в ближайший лес из-за обвинения в краже буханки хлеба, полученной по продуктовым карточкам во время войны. Крышей над головой для Коли были ёлки в лесу. Через неделю еле живой Коля вернулся домой в Вологду с созданным в голове стихотворением.
Николай Рубцов (с октября 1943 года) и дети-сироты живут в детдоме села Никольского Тотемского района Вологодской области. Весной 1950 года выпускники 7-го класса обсуждают будущие профессии. Первая влюблённость. Первые стихи. Коля едёт в Ригу поступать в морское училище. После неудачи в Риге Коля сдаёт экзамены и поступает в Тотемский лесной техникум. Через два года уезжает в Архангельск и устраивается на рыболовный траулер.
Третья серия
17-летний Николай Рубцов, отведавший морских стихий, поступает в горно-механический техникум в г.Кировске. Летом 1954 года едет на заработки в Ташкент и едва не погибает от голода и жары. Показывает стихи в редакции местной газеты. Возвращается в Россию. Выясняет отношения с Татьяной Агафоновой. В Вологде через 13 лет встречает отца и брата. Уезжает в Приютино, работает слесарем на полигоне, играет на танцах в парке, дружит с Таей Смирновой, считает её своей невестой. Осенью 1955 года Николая Рубцова призывают в армию.
Четвёртая серия
Николай Рубцов служит на Северном флоте (октябрь 1955 г. – октябрь 1959 г.). Участвует в морских походах и в оцеплении зоны воздушных ядерных взрывов на архипелаге «Новая земля». Весной 1957 года получает письмо-просьбу от беременной Татьяны Агафоновой. Направляет адекватный ответ. Пишет морские и ностальгические стихи. Узнаёт, что Тая Смирнова вышла замуж. Передаёт на публикацию стихотворение «Желание», первый вариант песни «Букет» («Я буду долго гнать велосипед…»). Занимается в литобъединении при флотской газете «На страже Заполярья». С друзьями-поэтами в общежитии на Гаджиева, 9 обсуждают поэзию и своё будущее после демобилизации.
Пятая серия
В ноябре 1959 года Рубцов поступает на Кировский (Путиловский) завод кочегаром котельной заводского общежития. Пишет лирические и юмористические стихи. В январе 1962 года выступает с успехом на поэтическом вечере. Готовит самиздатовский сборник «Волны и скалы» и в июле 1962 года направляет его в Литературный институт им. А.М.Горького на конкурс и вступительные экзамены. В предисловии утверждает своё кредо: «В жизни и поэзии не переношу спокойно любую фальшь, если её почувствую». Обсуждает с братом Альбертом пути и условия написания стихотворений.
Шестая серия
В Литературном институте им. А.М.Горького Рубцов знакомится с «Осенней песней» Верлена и пишет свою. В общежитии литинститута Николай Рубцов с поэтом Александром Черевченко пишут шаблонную новогоднюю сказку для телевидения. На столе – одна сигарета, в карманах ни копейки. Находят выход из ситуации. Участвует в литературных застольях с поэтами-студентами и известными поэтами. Отстаивает позицию народности и историчности поэзии. Готовит для публикации сборник «Звезда полей». В апреле 1968 года принят в члены Союза писателей СССР.
Седьмая серия
Приезжает в село Никольское летом 1968 г. В ноябре 1968 года готовит подборку стихов «Зелёные цветы» на госкомиссию и для защиты диплома в Литинституте.
Активно участвует в литературной жизни Вологды и Вологодской области. Пишет и публикует стихи, готовит сборники в издательства. Получает в Вологде комнату, затем однокомнатную квартиру. Участвует в отчётном заседании Вологодской писательской организации и инициирует дискуссии о поэзии. Готовит авторские песни с самобытным композитором Алексеем Шиловым. 30 декабря 1971 года ожидает приезда дочери Лены и гражданской жены Геты Меньшиковой из Никольского. Пишет новогоднее стихотворение «За тост хороший», которое опубликовано в Вологде 1 января 1971 г.
Определяет своё жизненное кредо: «За всё Добро, расплатимся Добром!»
Юрий Кириенко-Малюгин (Кириенко Юрий Иванович)
Волны и скалы Николая Рубцова
Сценарная заявка
«В жизни и поэзии – не переношу спокойно любую фальшь, если её почувствую» - кредо Николая Рубцов в самиздатовском сборнике «Волны и скалы» (1962 г.). «Поэзия идёт от сердца, от души, только от них, а не от ума (умных людей много, а вот поэтов очень мало!) Душа, сердце – вот что должно выбирать темы для стихов, а не голова…» (из рецензии Н.Рубцова, 1962 г.)
Основной герой фильма – Николай Михайлович Рубцов (03.01.1936 – 19.01.1971), из многодетной семьи, сирота, детдомовец, студент Тотемского и Кировского техникумов, кочегар тралового флота, слесарь на военном полигоне, матрос Северного флота, рабочий Кировского (Путиловского) завода, студент и выпускник Литературного института им. А.М.Горького 1969 г., член Союза писателей СССР 1968 г., бездомный поэт до 31 года.
Персонажи: детдомовцы – учащиеся средней школы села Никольского Тотемского района Вологодской области, студенты техникумов, моряки Северного флота, студенты Литературного института, поэты и писатели Вологодской области и Москвы.
В детском доме села Никольского Тотемского района Вологодской области, в юношеском возрасте в лесном техникуме г.Тотьмы и на рыболовном траулере воспитывается характер и народное мировоззрение Николая Рубцова.
В поездке в Ташкент на заработки 18-летний Николай оказывается в полуголодном состоянии, наблюдает картины караванной жизни. Пишет стихи. Возвращается в Кировск и решает уйти из техникума, осенью надо идти в армию, надо найти родных на Вологодчине. В Приютино Ленинградской области Николай работает слесарем на военном полигоне, играет на танцах в парке, находит, как ему кажется, любовь перед призывом в армию.
Рубцов выплёскивает в Приютино, в Ленинграде после демобилизации стихи жаргонной местами образности: «сколько стёкол выбито…», «сколько средств закошено», ещё скользит по бытовым темам и дворовой лексике. Но самообразование и самоанализ продолжаются.
На протяжении жизни Николай Рубцов попадает в нестандартные бытовые ситуации, ищет Добро и Справедливость, считает, что мистически неслучайно с ним и вокруг происходят странные явления («чей-то злой настигающий топот /всё мне слышится словно в бреду») Природный русский юмор, ироничный и тревожный подтекст стихотворений, написанных во время поездок по России, захватывают Душу собеседников Рубцова.
В условиях нищенского существования, во время учёбы в Литературном институте создаёт подлинно народные поэтические шедевры, заявляет в стихах «За всё Добро расплатимся Добром!», «Я клянусь: Душа моя чиста!», «Звезда полей…горит для всех тревожных…», «В горнице моей светло», «Жаль мне разрушенных белых церквей...». Стихи Николая Рубцова органически перетекают в песни, которые при жизни поэта вошли в народную среду.
В дискуссиях о поэзии в среде моряков поэтов Северного флота, в общежитии Литературного института, на встречах литераторов Вологодской писательской организации на конкретных поэтических текстах пропагандирует традиционную русскую поэзию, подсознательно озвучивает критерии создания подлинных народно-философских произведений, поддерживает творчество честных, не лукавых поэтов. Понимает своё место в русской поэзии: его цель «чтоб книгу Тютчева и Фета, продолжить книгою Рубцова».
За всё Добро расплатимся Добром! – кредо-завещание народного поэта Н.М.Рубцова.
По сериям сценария действующие лица:
1-ая серия: Николай Михайлович Рубцов (03.01.1936 – 19.01.1936 г.) читает несколько стихотворений, которые характеризуют его творческий уровень и народность поэзии.
2-ая серия: Коля Рубцов – 6 лет; Галина Рубцова – школьница, летом 1942 года 13 лет.
Николай Рубцов – 14 лет, детдомовцы – учащиеся 7-го класса средней школы села Никольского Тотемского района Вологодской области.
Сергей Багров – студент лесного техникума в Тотьме (в будущем писатель); А.П.Шильников – капитан рыболовного траулера, примерно 30 лет.;
3-ья серия: в Кировске Николай Рубцов – 17 лет; преподаватель литературы Логунова, около 24 лет; 14-летние студенты Кировского техникума;
в Ташкенте – дядя Костя, русский, полу глухой старик, июль 1954 г., Сайяр – начинающий поэт; Видонова – женщина средних лет, редактор молодёжной газеты;
Альберт, брат Николая Рубцова, род. 02.01.1932 г., гармонист; Тая Смирнова – девушка, в которую влюблён Н.Рубцов, примерно 18 лет; массовка – танцы в парке Приютино.
4-ая серия: Северный флот (1958-1959 г.г.). Матросы – начинающие поэты Валентин Сафонов, С.Панкратов, В. Саломатин, Виктор Ф., сосед – матрос.
5-ая серия: сюжеты в Ленинграде: Лариса – поэтесса, примерно 23 года; Вера – подруга Ларисы; Альберт Рубцов – гармонист и начинающий поэт; Борис Тайгин – редактор самоиздатов поэзии в Ленинграде, массовка – парни и девушки в танце «Цыганочка».
6-ая серия: Любовь Васильевна Леднева – преподаватель французского языка в Литинституте, примерно 30 лет; Александр Черевченко – студент Литинститута, примерно 22 года; Николай Анциферов – поэт, редактор отдела поэзии литжурнала, 32 года; комендант общежития Литинститута Николай Андреевич, примерно 40 лет; студенты Литинститута Борис Шишаев, Василий Нечунаев, Игорь Пантюхов, «верзила-поэт», Галя и Нина; Анатолий Передреев – известный поэт; Дрыгин Анатолий Семёнович, секретарь Вологодского обкома,
7-ая серия: журналист, шахматист; Сергей Чухин, - вологодский поэт; инструктор обкома КПСС, около 45 лет; вологодские писатели О.Фокина (33 года), В.П. Астафьев (50 лет, прозаик), Александр Романов, Борис Чулков, Виктор Коротаев; Алексей Шилов (38 лет) – гитарист и исполнитель песен, литераторы Герман Александров и Александр Сушинов.
Тест пьесы (56 стр.) был представлен на творческий конкурс VIII Международного Славянского литературного форума «Золотой Витязь»
Библиография
Николай Рубцов. «Волны и скалы». (самиздат), 1962 г.; С.-П., Изд-во Бэ-Та, 1999.
Юрий Кириенко-Малюгин. Николай Рубцов: «Звезда полей горит, не угасая…), М., изд. НО «Рубцовский творческий союз», 2011, 288 с.
В.Сафонов «Повесть памяти» из книги « Рубцов Н. «Видения на холме» М., Советская Россия, 1990.
Ю.Кириенко-Малюгин. Эволюция национального мировоззрения Николая Рубцова. Роман-журнал ХХI. №№ 11-12, 2004.
Российский писатель. «Хочу, чтоб вечно шторм звучал…», №№ 5-6, 2008.
Ю.Кириенко-Малюгин. Пьеса «Николай Рубцов» из авторской книги «Новая дорога к Рубцову», М., Российский писатель, 2005.
Ю.Кириенко-Малюгина. Пьеса «Звезда полей Николая Рубцова» в авторской книге «Наша встреча впереди», М., МГО СП России, 2005.
Ю.Кириенко-Малюгин. «Поэзия. Истина. Рубцов», М., изд. И.Балабанов, 2007.
Блок № 2. 4-ой поэтический Интернет-конкурс «Звезда полей-2018»
г. Артём, Приморский край
Номинация «Душа хранит»
* * *
Николаю Рубцову
Скажу, не мудрствуя лукаво,
Всё понимая наперёд –
Переживёт поэта слава,
Он славы не переживёт.
Он не искал богатства, силы
И лучшей доли не просил,
Хранил в душе неугасимо
Любовь великую к Руси,
К её просторам бесконечным,
К дождям, струящимся с небес,
С открытым сердцем шёл навстречу
Непредсказуемой судьбе.
Кому-то костью в горле встала
Стихов прекрасных чистота,
И ревность высунула жало
Отравленное неспроста.
Живое не померкнет слово.
Поэт погиб, но никогда
России не забыть Рубцова,
Пока горит его звезда.
Вера Кошелькова
Московская обл., Воскресенский район, пос. Фосфоритный
Номинация «Стихи для детей»
ОСЕННЯЯ ПРОГУЛКА
Маша в осени гуляла,
Ловко листья собирала,
Пёстрые, красивые,
На ветру игривые.
И резвится с Машей осень,
Листьев ворох ей подносит.
В танце вьются и кружат,
Под сапожками шуршат.
Маша весело смеётся,
Звонко эхо раздаётся.
- Мамочка, тебе букет!
Это осени привет.
Мы его домой возьмём,
Станет красочным наш дом.
Из засушенных листочков
Я наделаю цветочков.
Ярок осени наряд,
А деревья говорят:
– Веселей, подружка Маша,
Скоро здесь снежок запляшет.
Поглядишь зимой на вазу
И узнаешь осень сразу.
МОДНИЦА (сказка)
Захотелось бабке-Ёжке
Стать красивой. Ну, так что ж!
В уши вставила серёжки,
Сшила юбку солнце-клёш.
В Доме моды прикупила
Туфли, бусы и банты.
Косу к чёлке прицепила,
Смотрит: мало красоты!
И тогда, состроив глазки,
Их поярче подвела.
Самой модной стала в сказке,
По избушке в пляс пошла.
К бабке-Ёжке нынче в гости
Вёз Кощей гостинцев воз.
Не узнал её. От злости
Еле ноги он унёс.
ЕДУ В ДЕРЕВНЮ!
Здравствуй, лето золотое!
Пусть уроки отдохнут.
Радость я свою не скрою,
Ждёт меня в деревне труд.
На рыбалку сходим с дедом,
Не проблема рано встать.
Принесём лещей к обеду
На ушицу штучек пять.
Помогу колоть дровишки
И в поленницу сложу.
Деревенским ребятишкам
Всю сноровку покажу.
Буду с бабушкою рядом
На лугу пасти гусей.
В огороде много грядок,
Их прополем вместе с ней.
Научусь доить корову
И погожим вечерком
Всех, на доброе здоровье,
Угощу я молочком.
О деревне так мечтаю
И поверьте мне, друзья,
Всё, что в мыслях представляю,
Постараюсь сделать я.
ЗИМУШКА ПРИШЛА
Смотрит Ваня из окошка,
Не узнать сегодня двор:
Вся белёшенька дорожка
И с узорами забор.
Приукрасилась берёзка,
Шаль надела с бахромой.
На снегу повсюду блёстки,
Осень стала вдруг зимой.
Ваня быстренько собрался
И зиму встречать помчался.
ВЕСЕЛО ЗИМОЙ
Мы крепко с зимушкою дружим.
Она стучится в каждый дом.
Ледком покрыла грязь и лужи
И побелила всё кругом.
Зима нам дарит снег пушистый,
Забавы, днями напролёт,
Морозный воздух свежий, чистый
И главный праздник – Новый год.
Елена Митарчук
г. Москва
Номинация «Душа хранит»
ГАРМОНИСТ
Народному гармонисту России Игорю Шипкову
Пятница. Июнь. Жара.
Над помостом летят птахи.
На помосте музыкант
В белой вышитой рубахе.
Пой, гармошка, говори
О любви. Благое дело!
Разжигать огонь в крови
Лишь одна ты так умела.
Сероглазый гармонист
На Руси у нас в почёте.
Грустен что? Гляди бодрей.
На опасном повороте мир.
А земля опять в цвету.
Хлеб рожать пока не лень ей.
И букет тяжёлых роз
На моих лежит коленях.
Надежда Колосовская
г.Артём, Приморский край
Номинация «Душа хранит»
НИКОЛАЮ РУБЦОВУ
И как много стихов не дописано,
И как много зим, вёсен не встречено.
Лишь кукушкой года пересчитаны,
Да восходами зори расцвечены.
Ты в расцвете оставил обитель,
Разукрасил стихами Россию.
Никогда никого не обидел.
Для тебя этот мир слыл святыней.
И поступки твои были смелыми,
Не простая была жизнь, а сложная.
Были полосы чёрные, белые,
Принимал ты их к сердцу как должное.
Не угас ещё луг твой бесследно,
Не забудутся лучшие фразы.
Русь сильна и осилит все беды,
Не иссякнут душа в ней и разум.
ЗАПАХ
С годами детства мы впитали запах
От вспаханной земли, от молока,
От веток свежих и сосновой лапы,
Когда ей устилали ложе шалаша.
Особый запах от проталин снега,
Смолистый аромат от почек тополей.
Бальзам земли, смешавший запах лета,
Свой аромат разносит средь степей.
Все запахи вселились в память навсегда,
От утренней зари, от свежего тумана,
От дыма, от дождя, степного василька,
От сена скошенного с запахом дурмана.
От рыбьей чешуи и от дорожной пыли,
От пота лошадей, что мчат на водопой,
От горной насыпи, пещер, когда в горах мы были,
Как пахнут горицвет, медунка и левкой.
Неповторимо пахнет маленький ребёнок
Особой сладостью, совсем иной,
И запах свежести от стираных пелёнок,
Лишь старость пахнет мудростью седой.
Как вкусно пахнут мамины ладони,
Печёным хлебом, киселём, блинами.
И в взгляде добром мамином мы тонем,
А коль прижмёт к себе, то пахнет мамой.
Людмила Повалихина
г. Артём, Приморский край
Номинация «Душа хранит»
СПАСИБО РУБЦОВУ
Рубцов нам подарил такие встречи!
Не сможем никогда их позабыть.
И утром летним, и в осенний вечер
Мы будем память о былом хранить.
О сопке, где мы столько лет встречались
И слушали стихи Рубцова, песни.
Поэзии в любви мы там признались
И стала жизнь светлей и интересней.
На смену нам приходят молодые
С задором в сердце, с искоркой в глазах.
Они, быть может, чуточку другие-
Не ведомы сомненья им и страх.
Нас всех собрал, объединил Рубцов.
Стихи его мы много лет читаем.
В них столько добрых о России слов!
Его тревогу, боль мы понимаем.
Нам дорог край, где мы с тобой живём,
Его тайга, и сопки, и долины.
Любовь к России в сердце сбережём.
Мы с Родиной душой всегда едины!
Ольга Коротеева
г. Артём, Приморский край
Номинация «Душа хранит»
Рубцовские чтения в городском музее.
Я отправилась в музей-
Всё по плану было.
Оказалась средь друзей,
Обо всём забыла…
Море слушали стихов
Нашего Рубцова,
И забилась в жилах кровь,
Взволновалась снова!
Зина стала предлагать:
«А давай-ка «ухнем»!»
И пошли мы продолжать
У неё на кухне.
Лет пятьдесят уже прошло
С нашей первой встречи…
…………………………
И как глянули в окно-
Вот уже и вечер.
Так Рубцов нам подарил
День воспоминаний.
………………………..
Я за всё Добро Добром
Расплачусь с друзьями.
Александр Андронов
г. Москва
Номинация «Душа хранит»
ЧУЖОЙ
Он как-то внезапно умер,
Приезжий, совсем чужой.
Небритый мужик, угрюмый,
С надорванною душой.
Нетрезвый порой, сварливый,
Не часто был людям мил.
И лишь иногда, счастливый,
Он радость свою дарил
Соседям, как сердце в ладошке,
И пела его душа,
Как вечером тихим гармошка,
И песня была хороша.
Но тут же о нём забывали,
Но после он вновь звучал
В дебоше каком иль скандале.
И редкий его привечал.
Преставился, ну и ладно,
К избе зарастёт тропа.
Не вспыхнет средь ночи лампа,
Забытая жизнь глупа.
Но как-то вдруг стало пусто
В сердцах у односельчан,
Проснулось глухое чувство,
Ломая сны по ночам.
И будто бы стало меньше
Звёзд в небе, травы в лугах,
– Он будто бы мир поблекший
С собою прихватил впотьмах.
И вдруг без косы поредели
В деревне моей васильки,
И поняли, что проглядели,
Живую жизнь мужики.
ЧЕЛОВЕК ОСЕННИЙ
Природы увяданье –
Унылая свобода,
Как лету в назиданье
Такая непогода.
В кружении бесстрастном
Листва на землю пала,
В предчувствии неясном
Душа затрепетала.
И холодом постылым
Несмело вдруг пахнуло,
И что-то вдруг застыло,
И что-то вдруг уснуло.
И мир – красою новой,
Дождём земля омылась,
И яростью кленовой
Природа разрешилась.
А мысли, будто листья,
И небо, будто морок.
Мы с осенью сжилися,
Союз мне этот дорог.
Где рощи, будто сени,
Рябины – как невесты...
Я в вечности осенней
Себе оставлю место.
Номинация «Пора любви»
АКВАРЕЛЬ
Я всё равно тебя найду
Дождём, фиалкою в саду,
Росой, упавшей на чело,
Мгновеньем, что уже ушло.
И мира женственная суть
Поманит вновь, куда-нибудь...
И вот, мгновения экстаз,
И снова, будто в первый раз,
Прольётся женщина рекой
На мой сомнительный покой.
И будет утро бытия,
И мир – отзывчив как рояль...
Номинация «Привет, Россия»
БЕССМЕРТНЫЙ ПОЛК
Девятого мая колонна одна,
До самого неба от самого дна.
Сегодня, как в бане, мы были равны,
Различные люди огромной страны.
И было не важно, богат ты, иль бос,
В какую эпоху ты в юности рос,
Каким на рассвете молился богам –
Лишь ненависть злая к проклятым врагам.
И всеми владеет идея одна,
Охвачена ею родная страна:
Мы помним, и мы позабыть не должны
Живых и ушедших героев войны.
Александр Избенников
г. Москва
Номинация «Душа хранит»
* * *
Как купол неба ярые ветра
Вытёсывали топорами медными,
Глядело Солнце в блеске серебра,
Зарёй раскинув крылья предрассветные.
Не гром гремит, то топоры секут,
Над миром крышу возводя дубовую,
Кипящую смолу дожди прольют
И звёзды-гвозди внутрь вобьют по-новому.
Сварог-отец прикрепит колесо,
Созвездья понесутся пОсолонь.
Пыхнёт стожары пламенем лицо
Над коловратами косматых росстаней.
Ужами реки поползут чрез лес,
Свиваясь вязью на траве священною.
И вновь Даждьбог под куполом древес
К устам сурьи подносит чарку пенную.
* * *
Лунорогим тельцом на душистые пашни
Сходит с пастбища Неба ярозоревый День.
Его очи горят, будто гладыши яшмы,
Над соломенным кровом родных деревень.
Его шерсть – облака, а дыхание – ветер,
И пульсирует в венах черноморская кровь.
Яхонт крепких копыт лучезарен и светел,
Как изогнутый лук, почервлённая бровь.
Он бредёт по земле, высекая о горы
Тёмно-синие молнии бешеных искр.
Всё в округе его и луга, и просторы,
Он по-прежнему мощен, многосилен и быстр.
С первой майской грозой в пашен тёмное лоно
Бык прольёт своё семя жизненосным дождём
В сладком мареве трав, в рёве первого грома
Под горящего Солнца даждьбожим крестом.
Пусть рожает Земля по весне всё живое,
И возносятся души из отцовских могил,
Наливается тяжестью чрево святое,
Ведь Великий Перун своё семя излил...
Александр Ерохин
г. Саратов
Номинация «Душа хранит»
УХОДЯТ ГОДЫ
Уходят годы безвозвратно.
Стареет в доме мать одна.
Все ждёт, получит ли обратно
От сына весточку она.
А сын не пишет, чем-то занят.
Невестке вовсе дела нет.
А внучку вcё в деревню тянет
К бабуле в розовый рассвет.
Гуляет ветер, в поле свищет,
Снег заметает колею.
Никто не едет и не ищет
Последний домик на краю.
Бегут машины вдоль по трассе,
И никому в них невдомек,
Как жалобно дворняга лает,
Как гаснет в доме огонек.
ВЕРСТЫ
От грусти не осталось
В душе моей следа.
Дорожную усталость
Уносят поезда.
Бегут навстречу версты
Несут свою красу.
Пейзаж осенний пестрый
Вновь сказочен в лесу.
Гляжу на Русь святую
И взгляд не оторвать.
Как дивно! Где такую
Красавицу сыскать?
СНЕЖНОЕ НАСЛЕДСТВО
Снег летит со всех сторон
Над рекою детства:
Наметает на порог
Снежное наследство.
Перелески да поля
Мне спешат навстречу.
Мысли память шевеля,
Льются детской речью.
До села – подать рукой,
Там я народился.
Первым снегом над рекой
Дух омолодился!
Снег летит со всех сторон
Над рекою детства:
Наметает на порог
Снежное наследство.
Я ВЫБРАЛСЯ НА ВОЛЮ
Иду неторопливо,
Куда глаза глядят.
Прозрачна даль да диво,
Багрянцем лес объят.
Вот рыжик из-под листьев
В корзинку лезет сам.
Прощально машут птицы,
Взлетая к небесам.
Без птиц, что улетают,
Тоскливо на кусте.
Иду и спотыкаюсь,
Забыв о красоте.
Я вырвался на волю,
Дышу пространством чувств.
Стихи про лес и поле
С моих слетают уст.
ДУША, КАК ПЕСНЯ
Порхает бабочка… порхает,
Садится трепетно на лист.
Цветами радуги играет
Осенний ветер-гармонист.
Меха растянет у гармошки,
По листьям жёлтым пробежит,
Подует холодом немножко,
Но душу мне не остудит.
И снова тишь вокруг сквозная,
Спокоен бег речной воды.
Порхает бабочка… порхает,
Тревог не зная и беды.
Под звуки музыки осенней
Вода хрустальная и чиста.
И вновь моя душа, как песня,
В твои вливается уста.
СЛОВО
Номинация «Пора любви»
В жёлтые дни листопада
Слово слетело с пера.
Листья осеннего сада
Вновь закружили ветра.
Миг этот жёлтый, прекрасный
Взглядом я жадно ловлю!
Слово пришло не напрасно, -
Слышу я снова: «Люблю...»
ЗВЁЗДНЫЙ ХОРОВОД
Не унывай! Не зря снежинки
Водили звездный хоровод.
Твои обиды и морщинки
Унёс незримо Старый год.
Теперь ничто не потревожит,
Твоя душа как снег чиста!
К любви своей нам путь проложит,
Начав всё с чистого листа.
Юрий Кириенко-Малюгин. Суворовский марш
Суворовский марш.
Идут эскадроны,
И нервы, как струны.
Эй, голову выше,
Российский гусар!
Ты – слава Отчизны,
Любимец Фортуны!
Красавицы наши
На звуки фанфар
Бросают гвоздики
Под гордые шпоры.
Эй, голову выше,
Российский гусар!
Здесь русские песни,
Здесь наши просторы!
Русь Древняя! Киев!
Наш Минск! Краснодар!
Вы звали не званных
За хитрость к барьеру.
Эй, голову выше,
Российский гусар!
Ты снова в ответе
За древнюю веру!
Ноябрь 1991 г.
Юрий Кириенко-Малюгин. О песнях в родном городе
Расскажите, что мы ждём,
Если столько лет упрямо
В семьях песен не поём.
Иль от скромности зарделись,
И фольклор почти забыт,
Или души охладели,
Засосал проклятый быт?
Не стреляет глупость мимо –
Попадает в Человека.
Мне поют необходимо
По-английски кукарекать.
Мите сунули банджо,
Коля отхватил орган.
Костенька поёт свежо,
Если до конца не пьян.
Из могил деды ворчат,
Мир для них и сжат и тесен,
В душу русскую стучат,
Просят русских старых песен.
И от музыки деляг,
Барабанов, визга, пьянки
Поднимается «Варяг»,
Призадумалась «Славянка».
И зовёт платочек синий,
И волнует ночка тёмная,
Ты проснись, моя Россия!
Песни пой, страна огромная!
Июнь 1987 г.
Юрий Кириенко-Малюгин. Возвращение на родину
В городах, в деревнях необъятной России
Наши братья и сёстры не сдавались врагу,
Шёл на танки с гранатой мальчишка красивый,
И молила сестричка: Я с тобой! Помогу!
Припев:
Ждал тебя город твой. По дороге опасной
Ты Свободу спасал. Ты судьбу испытал.
Возвращаться домой – нет дороги прекрасней,
О которой ночами ты в окопах мечтал.
По полям и лесам шли вперёд батальоны,
Брали с ходу плацдармы на крутом берегу.
А в родных городах раскрывались бутоны,
Журавли уносили грусть-печаль в синеву.
С автоматом в руках и с кинжалом в запасе,
По оврагам, пригоркам находили пути.
По команде «Вперёд» танки мчались по трассе
И ломали завалы, чтобы город спасти.
Припев:
Ждал тебя город твой. По дороге опасной
Ты Свободу спасал. Ты судьбу испытал.
Возвращаться домой – нет дороги прекрасней,
О которой ночами ты в окопах мечтал.
Апрель 2010 – май 2017
Песня – Свидетельство РАО № 25129
Города-герои:
1. Ленинград (Санкт-Петербург); 2. Сталинград (Волгоград); 3. Севастополь; 4. Одесса; 5. Москва; 6. Киев; 7. Брест; 8. Керчь; 9. Новороссийск; 10. Минск; 11. Тула; 12. Мурманск; 13. Смоленск.
Города воинской Славы:
Белгород, Курск, Орёл, Владикавказ, Малгобек, Ржев, Ельня, Елец, Воронеж, Луга, Полярный, Ростов-на-Дону, Туапсе, Великие Луки, Великий Новгород, Дмитров, Вязьма, Кронштадт, Наро-Фоминск, Псков, Козельск, Архангельск, Волоколамск, Брянск, Нальчик, Выборг, Калач-на-Дону, Владивосток, Тихвин, Тверь, Анапа, Колпино, Старый Оскол, Ковров, Ломоносов, Петропавловск-Камчатский, Таганрог, Малоярославец, Можайск, Хабаровск, Старая Русса, Гатчина, Петрозаводск, Грозный, Феодосия.
Данные из интернета.
19-й Всероссийский творческий конкурс «Звезда полей»
«Творческий центр имени Н.М.Рубцова»
сайта www.rubcow.ru «Звезда полей»
Цель конкурса:
– пропаганда творчества великого русского поэта Н.М.Рубцова, который однажды сказал:
И счастлив я, пока на свете белом
Горит, горит звезда моих полей.
– выявление и поддержка творческих личностей.
Конкурс проводится по следующим номинациям:
1. Проза - А. Статьи и доклады о творчестве Рубцова и о традиционной
поэзии на 14-ю Московскую научно-практическую конференцию «Рубцовские чтения»
2. Поэзия (в рамках 4-го Международного поэтического Интернет- конкурса «Звезда полей-2019», на коммерческой основе, см. условия на сайте).
3. Искусство, живопись (рисунки, живопись, декоративно-прикладные изделия, резьба, видеофильмы о Н.Рубцове и др. по теме народное творчество)
4. Песни на стихи Николая Рубцова (файлы на электронную почту сайта).
5. Пропаганда творчества Н.М.Рубцова (лауреатов определяет жюри из анализа информации о проводимой позитивной деятельности)
В конкурсах могут принять участие все желающие, независимо от возраста.
Для работ по п.3 конкурса девиз наносится с обратной стороны изделия. Работы по п.3 и по номинации 4 будут приниматься до 28 декабря 2018 г. по адресу, который будет опубликован в октябре 2018 г. на сайте «Звезда полей».
Подведение итогов по номинациям 1,3,4 и 5 до 20-го февраля 2019 г. проводит жюри Творческого центра. Дату и место проведения 14-ой конференции «Рубцовские чтения -2019» в январе 2019 г. смотрите на сайте www.rubcow.ru
Победители и лауреаты награждаются дипломами и памятными подарками жюри. Информация будет опубликована в Интернет-издании альманаха «Звезда полей-2019» и лучшие работы будут представлены на выставке-экспозиции в читальном зале имени Н.М.Рубцова в колледже № 20 г.Москвы и/или в музее «Звезда полей» Егорьевского района Московской области.
Эл.почта Этот адрес электронной почты защищён от спам-ботов. У вас должен быть включен JavaScript для просмотра.
Совет «Творческого центра им. Н.М.Рубцова»