Владимир Андреев. Дух животворит
(Юрий Кириенко-Малюгин. «Николай Рубцов: «Звезда полей горит, не угасая…», М., НО «Рубцовский творческий союз», 2011)
Юрий Кириенко-Малюгин – известный исследователь творческой жизни Н.М.Рубцова и его поэтического наследия. В книге предстаёт образ Николая Михайловича Рубцова всесторонне, завершённо. Перед читателем Н.М.Рубцов – русский поэт, человек, явление природы и социум. Эта книга ЖТЛ (жизнь творческих личностей), с новыми открытиями и дополнениями создавалась автором на основе книги «Николай Рубцов: «И пусть стихов серебряные струны…» (М., МГО СП России, 2002 г.). Перед нами монография, которая насыщена глубокими наблюдениями, анализом творчества поэта, его значением для русской поэзии, биографическими подробностями, которые перекликаются со стихами, высвечивают душу поэта. Всё это написано и подобрано с любовью, уважением к поэту, к его драматическому труду, к тяжёлой неприкаянной жизни, начавшейся с сиротства. Вплетены рационально и в духе повествования воспоминания его друзей, однокашников, преподавателей… Изображено его поведение среди поэтов и людей света. Ибо он не любил фальши, если её почувствует в человеке, в жизни. В поэзии и среди близких ему людей.
Юрию Кириенко-Малюгину удалось не по-американски (где берутся внешние факты, пена, раздробленность и однобокость) описание неординарных людей: «своих» и «наших». Ему удалось «по научному углублённо» распахать пласт творческого пути поэта, показать скрытые пружины жизни, которые толкали его на те или иные поступки, а, главное, стихи…
Изыскать массу очерков, воспоминаний, рецензий о Рубцове, отобрать из них существенное и, переработав как пчела пыльцу, (курсив автора) создать выдающийся образ Николая Рубцова. Поэт нам виден ясно в органичной композиции и направленности книги. Мало того, Ю.Кириенко-Малюгин не раб хронологии, он следует смыслу ради выразительности, смысл ему диктовал хронологию, а не наоборот. Писать о русском поэте труд нелёгкий, требующий самоотдачи, более того Рубцов – продолжатель традиций великих русских классиков…Пушкина, Лермонтова, Тютчева, Кольцова, Фета, Блока, Есенина, Гоголя…
В книге показано на примерах и извлечениях из стихов поэта, а также воспоминаний как светлая поэзия Николая Рубцова по-хорошему срослась с идеями Добра, Справедливости и Возрождения России, которые хранил в веках безсмертный Божий промысел. Не зря поэт с тревогой в сердце и болью умолял свою Родину, то есть нас: «Россия, Русь! Храни себя, храни!»
Ю.Кириенко-Малюгин, включивший в конце книги высказывания Георгия Свиридова из его труда «Музыка как судьба», где великий русский композитор выделил поэзию Рубцова, мне кажется, автор сделал это сознательно, ибо он как автор, похоже исполнял наказ Георгия, который был написан рукой Свиридова на титульном листе книги: «Эту поэзию нам надо хранить! Могут сказать: Рубцов – не Пушкин, не Блок… Не важно! Какой от есть – он единственный. Другого нет!»
Юрий Кириенко-Малюгин совершил подвиг и отдал большую духовную дань поэту Николая Рубцову и нашей отечественной поэзии, которую некоторые считают ненужной, но древние давно сказали: «Кто не знаком с поэзией, музыкой и прочими искусствами, тот словно скотина – разве что без хвоста и рогов». «Два сладких плода даруют нам ядовитое древо бытия: это наслаждение нектаром поэзии и общением с добрыми людьми» (древний индийский афоризм, - прим. автора).
Книга Юрия Ивановича Кириенко-Малюгина «Звезда полей горит, не угасая…» своими мыслями, тонким чувством поэзии, эстетической наполненностью оплодотворяет Дух. Дух животворит… У нас говорили: «Человек – царь природы», затем «человек – венец природы», и, наконец, часть природы. Ну это уже перебор! Расчленение природы – один из смертных грехов! Ни река, ни звёзды, ни осока … не могут быть частью. Это одно целое. Почему? Оттого, что Дух животворит, только он содержит всё в целом, он есть причиной целостности. Это в мире хотят разделять и властвовать. Но это, как говорят выше: «суета сует, всё суета». Потому что в подобных разделениях - смерть понимания, оттого, что нет правды. Потому считать всё суетой сует – опасно, идти следом за экслезиастом. Деньги качать из воздуха – это суета, но даже больше, хуже. А вот пахать, сеять рожь – это, сама жизнь, в ней и дух, и материя - животворное тело.
В книге к вышесказанному приведены слова Егора Исаева: «Я помню её (книгу) сердцем. Помню её не построчно, а всю целиком. Как помню человека со своим неповторимым лицом, со своим характером. Эффектного ударного в книге ничего нет. Есть задушевность и какая-то тихая ясность беседы (!). В ней есть своя предвечерность – углублённый звук, о многом говорящая пауза. О стихах Рубцова трудно говорить, как трудно говорить о музыке – сказано объёмно и точно. Сильно выражено чувство поэта о поэте. Вот в них, в стихах Рубцова нет суеты, в них правда. Воистину – божество понимает тот, у кого оно есть».
И чем ещё отличается книга о Рубцове? А тем, что в ней всё самое ценное, дорогое сердцу, душевное и светлое: любовь правды и добро, где бы они не сверкнули, автор бережно подбирает и кладёт в свою котомку. И всё это вместе создаёт ожерелье поэтической жизни поэта. Мне, кажется, что Юрий Иванович почти ничего не упустил, но если и упустил, то всё это живёт между сказанными и приведёнными строками.
Его изыски, спокойные выкладки, анализ и глубокое понимание мате-риала поданы читателю в традициях русских и европейских: Пушкин, братья Аксаковы, Пушкин, Гоголь, Достоевский, Ги де Мопассан, А.Франс, Андрэ Моруа…
От обычных заявлений в администрацию до высоких устремлённостей в бренной жизни, борьбе Добра со Злом, - всё собрано в книге к месту, с ассоциативным умыслом показать, доказать, обнажить истину, чтобы не смешивать доброе со злом.
Автор отмечает, что Рубцов чувствовал «чей-то злой настигающий топот». Именно потому он написал открыто, с грустью, но без уныния:
Я спешу и к сумеркам глухим,
И к рожденью солнечных рассветов,
Я спешу сложить свои стихи,
И прочесть стихи других поэтов.
Да, есть «горькие правды земли», которые стоят по другую сторону бездны. где Спаситель сказал: «Люди, любите друг друга!»
А какие светлые, добрые, радостные воспоминания (отрывки) друзей поэта и всех, кто его знал, помещены умело и ловко в книге! Это и Егор Исаев, и Василий Макеев, Александр Черевченко, Анатолий Передреев, А.Азовский, Сергей Чухин.
Чухин пишет: «…да я знал о хроническом безденежье Рубцова, которое буквально преследовало Рубцова, приковывало его к городу, к случайным гонорарам и случайным компаниям».
Далее в книге ещё абзац, в котором восседает бедность на почётном месте. Александр Черевченко: «Я сидел над письмом к родителям…и выклянчивал очередную десятку…Коля Рубцов только что закончил перепечатку рукописи своей первой книги…У нас одна сигарета «Памир». Мы уже третий день не посещали лекции. Потому что не было денег на троллейбус … - Сань, а Сань, - сказал Рубцов. Ты можешь мне ответить на вопрос: на кой хрен тебе два пиджака?... Я никогда не задумывался, зачем мне пиджаки вообще…я их никогда не носил…предпочитаю свитер с протёртыми до дыр локтями»…
Словом Николай один пиджак «загнал» и видимо получил за него деньги и на некоторое время друзья вылезли из ямы нищеты...
Следует отметить, что в ту рубцовскую пору студенты иногда выпи-вали на тощий желудок. Это были не такие богатые пиры, как у студентов в Дерпте, я имею в виду Николая Михайловича, но Языкова, друга Пушкина. Упрёки были, что некие студенты позволяют служить Бахусу.
Ю.Кириенко-Малюгин глубоко философски подошёл к этому вопросу и социально, и прозорливо: «…в России вино и водка, как в стране с суровым климатом и частым попаданием человека в простудные ситуации, являлась и будет являться лекарством. Во-вторых, вино зачастую служит для снятия стресса от наглости и высокомерия, с которыми сталкиваются простые люди при неизбежных деловых контактах с карьеристами и демагогами из администрации разного уровня… В-четвёртых, пьяницы никогда не создавали произведений высокого уровня. А творчество Н.Рубцова уже признано национальным. В-пятых. А судьи кто? …Не лучше ли, кума, да на себя оборотиться!»
Словом, Ю.И.Кириенко разоблачает авторов диверсии против Рубцова.
Потрясающа сцена, вызывающая радостную слезу с состраданием из выдержки воспоминаний Анатолия Азовского:
«В последний раз видел я Рубцова радостным, когда он сдал госэкзамены. Выскочил из двери, за которой сидела экзаменационная комиссия и, как мальчишка, «ура» закричал. Всех встречных и поперечных обнимал. Да и как ему было не радоваться, если он из всего своего рода первым высшее образование получил».
А рядом отзыв Н.Н.Сидоренко о дипломной работе (и это ли не признание Поэта!): «…в литературу пришёл на редкость своеобразный, цельный в своём творчестве поэт, знающий во имя чего мы просиживаем ночи над листом бумаги. Наедине с поэзией».
А вот мелочь, которая высвечивает Н.Рубцова, как «бунтаря», лукавого «забияку», забавность и мудрое шутовство. Юрий Иванович сообщает: «Подхалимы доставили ректору Владимиру Фёдоровичу Пименову такие вирши Рубцова, которые ректор мог принять в свой адрес:
Быть может, я для Вас в гробу мерцаю,
Но должен я сказать в конце концов:
Я – Николай Михайлович Рубцов –
Возможность трезвой жизни отрицаю.
Это намёк, - говорит Ю.И.Кириенко, - на неприятие тупых, шаблонных, идеологических установок. Вообще, Ю.Кириенко-Малюгин, повторяю, проявлен в книге тонким знатоком поэзии, талантом критика и чуткостью к поэтическому слову. Мифичность личности Рубцова, его вера в идею жизни, Дух жизни, который животворит, и создаёт в душе человека чудо, чудо поэзии и жизни. Идеальная сущность бытия и предметная, и материальная вступают в единство – жизнь.
Пусть завтра будет путь морозен,
Пусть буду, может быть. Угрюм,
Я не просплю сказанье сосен,
Старинных сосен долгий шум.
«Старинных сосен долгий шум», то есть старинные сказания этих чудных деревьев, у которых есть язык…Душа…
Всякий, молодой или старый, прочитав книгу Ю.Кириенко-Малюгина, обогатится жизнью и материально, и духовно. В его сознании укрепится вера, что он в мире не одинок, как и Рубцов:
«Я не один во всей Вселенной.
Со мною книги и гармонь,
И друг поэзии нетленной
В печи берёзовый огонь»,
и для читателя откроется целый мир поэта, чьё имя Николай Рубцов.
Прекрасны, интересны приложения в книге (их пять), высказывания Г.Свиридова, даты жизни и творчества Рубцова, отдельно опубликованы в конце книги.
Картина творчества и жизни Николая Рубцова полна и закончена, вставлена в рамку, которая изготовлена из прекрасного багета нашего времени.