Ю.Кириенко-Малюгин. Подборка авторских стихов и песен № 1

18 июня 2008 года в рамках программы «Пусть говорят» ведущий А.Малахов пригласил Людмилу Александровну Дербину (по первому мужу Грановскую, в настоящее время – Александрову), которая является убийцей русского национального поэта Николая Михайловича Рубцова. На программу редакторами были приглашены из Москвы Ю.Кириенко-Малюгин (как автор книги «Тайна гибели Николая Рубцова), вологжанин М.В.Суров (как автор книги о Николае Рубцове, в которой впервые опубликовано полностью судебное дело подсудимой Л.А.Грановской (Дербиной), вологжанин А.Цыганов, автор статей о поведении Дербиной в вологодской тюрьме. Открытие программы в студии 1-го канала состоялось с Дербиной-Грановской и без участия Ю.Кириенко-Малюгина, М.В.Сурова и А.Цыганова. Что излагала в течение первого часа программы Л.Дербина, авторам многолетних публикаций по изобличению убийцы не известно (нас разместили в фойе около студии). Через час после выступлений Л.Дербиной и неизвестных нам приглашенных в качестве экспертов в зал студии был вызван М.В.Суров. О чём говорил М.Суров мне и Цыганову не было известно. Только через 40 минут (т.е. через час 40 минут после начала программы) нас провели инкогнито в зал, без официального объявления нас, как авторов разоблачительных книг и статей о Дербиной. Через несколько минут было объявлено о завершении 1-ой части программы. То есть ни я, ни А.Цыганов не получили никакой возможности для изложения (полного и всестороннего) обстоятельств лживых публикаций и выступлений убийцы. Началась 2 часть программы – встреча с некоей Отиевой - убийцей своего мужа-художника, автора портрета Н.М.Рубцова. Прошел диалог с Отиевой, обсуждение обстоятельств семейных отношений и убийства мужа, её отношения к этому. Затем на экране были показаны фото из судебного дела с садистскими следами издевательств убийцы над Рубцовым При дискуссии вокруг этого фото Рубцова, Дербина пыталась доказать, что это не следствие удушения поэта. Дополнительно М.В.Суров попросил вернуть кадр на экране, где был показан стол, аккуратно положенный на бок, что могли сделать только два человека – участника убийства (об этом написано в книге «Тайна гибели Николая Рубцова»). Это ещё одно доказательство участия третьего лица в ту страшную ночь. А.Малахов задал вопрос А.Цыганову о влиянии роковых сил в этих событиях и получил ответ в общей форме. Поскольку у меня не было ясности, что мне вообще дадут слово, я обратился к А.Малахову дать мне один из микрофонов (которые были у неизвестных мне участников, сидящих рядом на боковых диванах у сцены). Но ведущий не согласился и подвёл мне свой микрофон. Я сделал заявление следующего содержания: 1. Материалы следствия по настоянию убийцы и её адвокатов были рассмотрены специально в 1996 году Верховным Судом Российской Федерации и приговор по материалам следствия подтверждён; 2. Я процитировал фрагмент письма наезжавшего к Рубцову некоего Ю.П.Рыболовова, где тот пишет, что был в ту ночь у Рубцова и там была его «сожительница Людка» (факсимиле этого письма приведено в моей книге о гибели поэта и в книге М.В.Сурова); 3. Привёл примеры фрагментов сатанинских стихов Дербиной :

«Волчица я. Ты понял слишком поздно,
Какая надвигается гроза,
В твои глаза в упор глядят не звёзды,
А раскалённые мои глаза»,

«Но был безумец мною увлечённый,
Он видел бездну, знал, что погублю…»

«Я как медведица рычу»

«Люблю волков за их клыки во рту…».

Во время цитирования первого фрагмента этих «стихов», Дербина пыталась криками прервать моё выступление. Я предложил гражданке Дербиной осудить свою сатанинскую поэзию, и обратился к присутствующим творческим людям не допускать эгоистические направления в жизни и творчестве. Время подходило к завершению программы. После краткого диалога встала Дербина и заявила что она не виновата (каяться не стала). В конце программы, встав в позу трибуна-оратора, Дербина заявила: «Я - выдающася российская поэтесса». На что была дана реплика: поэзия сатанинская, вампирическая. Оставлять без отпора лживое поведение «поэтессы» нельзя было перед залом, который должен иметь правдивую информацию об убийстве народного русского поэта. Дербина нанесла оскорбление мне, как писателю разоблачившему её. Мне пришлось и без микрофона заявить, что её ложь исходит с ног до рыжей головы. В случае необходимости точные выражения Дербиной могут быть приведены позже. К сожалению, мне как писателю, который в книгах опроверг весь набор лжи Дербиной, не было предоставлено необходимое время. Последняя ложь Л.Дербиной проявилась 28 мая 2008 г. в программе, посвящённой памяти поэта Риммы Казаковой. Тогда Дербина обозначила себя в титрах программы как «вдова Николая Рубцова», не доведя Рубцова до ЗАГСа, но попытавшись сразу прописаться в квартиру к Рубцову. С каких пор «невеста»-убийца может числится вдовой?
В заявлениях НО «Рубцовский творческий союз» от марта 2007 г. и позднее в статьях, опубликованных на сайте www.rubcow.ru, предлагалось на 1-ом телеканале организовать встречу зрителей с Ю.Кириенко-Малюгиным и М.В.Суровым, как авторами книг по фактам гибели Рубцова. Тогда Л.Дербина, как убийца поэта, должна опровергать факты.
Наблюдается очередная попытка со стороны Л.Дербиной и её окололитературных адвокатов создать общественное мнение о «страдалице» - убийце. Дополнительные факты разоблачают Дербину. Проявился в последнее время так называемый свидетель - Ю.П.Рыболовов, который был в ту страшную ночь в квартире поэта после всех журналистов и у которого нет алиби. Дербиной надо покаяться, уйти на отдых и не будоражить общественное мнение. Материалы следствия никто не отменял и не отменит.
Настоящим делается запрос о предоставлении CD-диска с записью программы от 18 июня 2008 года.

P.S.Признания «поэтессы» в стихах, опубликованных15 лет назад в Западной Германии:

Прощала и всё ж не простила!
(Ужель моя суть не светла?)
За то, что тебя не любила,
но жить без тебя не могла.
……………………………
слепые безумные пальцы
на певчевском горле свести
рванулась…

Саморазоблачительны признания Дербиной, что она Рубцова «не простила», «не любила». И вдруг она рванулась к Рубцову «слепые безумные пальцы на певчевском горле свести». Ясно, что Дербина услышала такое прозрение от поэта, что для неё было неприемлемо оставлять Рубцова в живых.
Поскольку убийца заявила, что она «великая российская поэтесса» из книги «Тайна гибели Николая Рубцова» привожу главу 3 «Люблю волков…» (о поэтессе Л.Дербиной)» с фрагментами её вампирических стихов и главу 4 «После охоты «волчицы».

Глава 3.
«Люблю волков…» (о «поэтессе» Л.Дербиной)

Поскольку последний период жизни Николая Рубцова пересёкся с «поэтессой» Л.Дербиной, целесообразно подробнее сказать о ней. И необходимо сразу упомянуть о незаметно вышедшем издании «Русская душа. Сборник поэзии и прозы совремённых писательниц русской провинции», (германское название Frauen Literaturgeschichte. Texte und Materialien zur russischen Frauenliteratur, Band 3).
Редактор-составитель Г.Г. Скворцова-Акбулатова. Издательство Verlag F.K. Goupfert- Wilhelmshorst, 1995). В этой книге германского издательства среди нескольких поэтесс представлена Людмила Дербина. Интересно, что в это издание редактор-составитель не включила стихи лучшей русской поэтессы Ольги Фокиной из Вологды (именно из русской провинции). В упомянутом сборнике дана автобиография Дербиной. Приводим её дословно (с некоторыми комментариями автора книги). Далее автор даёт порядковые номера фрагментам лжи Л.Дербиной.
«Я родилась в 1938 году в Ленинграде на Лермонтовском проспекте. Семья военнослужащего Дербина А.Н. занимала комнату во флигеле бывшей Николаевской школы гвардейских подпрапорщиков и кавалерийских юнкеров, где в своё время два года учился Михаил Юрьевич Лермонтов. Первые три года моей жизни прошли в играх под сенью памятника великому поэту («не слабо»! – вроде как поэт осенял будущую «поэтессу» – прим. автора).
21 июня 1941 года мы с матерью и старшей сестрёнкой выехали в гости к бабушке на Вологодчину (Дербина выехала в г.Вельск, но это не Вологодчина, а Архангельская область, нюанс состоит в том, что Дербиной хочется показать своё землячество на вологодской земле, вот такая маленькая ложь №1 с дальним прицелом – прим. автора). Обратно в Ленинград уже не вер-нулись. Так, с огромного горя моей Родины, началось мое детство на глухом вологодском хуторе. До сих пор остро помню все

18
запахи, краски, звуки, всю дивную красоту глухомани, все очарование этого пленительного уголка вологодской земли (второй раз «поэтесса» незаметно вставляет в текст свою «вологодкость» – прим. автора). В лесу я люблю бродить одна. В нем по-домашнему уютно и потаённо. Стихи начала писать лет с двенадцати. Даже посылала их в газету «Пионерская правда», хотя и безрезультатно (всё это написано, чтобы вызвать у доверчивого читателя жалость и сострадание к такой невинной душе – прим. автора).
В детстве на мое развитие большое влияние оказала моя бабушка по матери Некрасова Мария Семеновна. Она много знала наизусть из Пушкина, Некрасова, Дрожжина, Сурикова. Псковская девочка из крестьянской семьи, она была отдана «в люди» и до замужества служила горничной у каких-то знатных господ в Петербурге. Там научилась читать и увлеклась поэзией. В голодном 1918 году, уже имея шестерых детей, выехала на родину мужа (моего дедушки) на Вологодчину. А там, в соседней деревне уже подрастал мой отец. Так что корни мои вологодские, хотя я и родилась в Ленинграде (корни не вологодские, а архангельские, Дербина всё время ведёт повтор идеи, что она вологодская, а это ложь №1 – см. выше прим. автора).
Среднюю школу я закончила в 1956 году и в том же году поступила в Ленинградский библиотечный институт им. Н.К.Крупской. На первом курсе очень тосковала по лесу, хуторской тишине и писала ностальгические стихи. Занималась в литературном кружке, которым руководил известный литературовед и наш преподаватель Виктор Андроникович Мануйлов. Впервые одно из моих стихотворений было опубликовано в ленинградской молодёжной газете «Смена» в 1957 году.
Быстро пролетели четыре студенческих года и снова пришлось уезжать из Ленинграда. Я получила направление в Архангельск, но там не прижилась (по каким же таким причинам, можно было бы и объяснить любознательным читателям? – прим. автора) и сбежала к подруге в Воронеж, где вышла замуж и где в 1965 году

19
у меня родилась дочь. Иногда в воронежских газетах, журнале «Подъём» появлялись мои публикации.
В 1967 году вышел коллективный сборник воронежских поэтов, в котором участвовала и я (ясно, что Дербина, по мужу Грановская, поставила себе ещё с института цель вступить в союз писателей и, тем самым, решить свои меркантильные и жилищные запросы, уехать из «глухомани» городка Вельска, – прим. автора). Наконец, в 1969 году увидел свет сборник моих стихов «Сиверко» (Сиверко – это злой северный ветер и Дербина взяла неслучайно это название для первого сборника стихов – прим. автора).
Меня всё время тянуло на север, в родной лесистый край, и я осенью 1969 года переехала в Вологду. В то время там жили писатели и поэты, очень близкие мне по духу: Василий Белов, Николай Рубцов, Ольга Фокина (ложь №2 – не могли эти писатели и поэты в силу человечности иметь что-то общее с поклонницей волков – прим. автора). В Вологодском отделении Союза писателей встретили меня хорошо (именно в это время в Вологде по инициативе Вологодского обкома КПСС писателям и поэтам, в том числе приезжим создавали благоприятные жилищные и материальные условия; например, в феврале 1969 г. из Сибири в Вологду переехал известный писатель В.П.Астафьев и ему дали сначала трёхкомнатную квартиру на шумноватой улице, а затем сразу четырёхкомнатную в тихом переулке; в декабре 1968 г. Н.Рубцов получил отдельную однокомнатную квартиру в Вологде; очевидно, обо всём этом знала Дербина по газетным публикациям, ведь любой писатель следит, что творится в своём мире – прим. автора). Особенно я сблизилась с поэтом Николаем Рубцовым. Возникло чувство (чего? – прим. автора). Но со временем всё более стала проявляться трагическая окраска наших отношений – из-за пристрастия Рубцова к спиртному (ложь №3 – имеется целый ряд свидетельств, особенно, выявившихся на суде о том, что Дербина и сама не раз пила в компании с Рубцовым и без него). Выпив, он становился агрессивным и непредсказуемым (ложь №4 – смотря к кому? К ловкачам – да! А к друзьям – нет! – прим. автора).

20
Создалась ситуация: невозможно жить вместе и невозможно расстаться. Я ощущала себя в западне.
(Ложь №5. В таких ситуациях несовместимости характеров ещё до брачного союза женщина или мужчина уходят в сторону и начинают искать более подходящую пару для последующей совместной жизни. Почему же Грановская продолжала встречаться с «пьяницей» Николаем Рубцовым? – прим. автора).. Катастрофа (ложь №6 – это не катастрофа, а убийство поэта! – прим. автора) произошла внезапно ранним утром 19 января 1971 года, в само Крещенье. В очередной схватке (значит, конфликты были не раз, почему же «поэтесса» не ушла раньше? – прим. автора) Рубцов погиб (ложь №7 – не погиб, а был убит! – прим. автора), а я неожиданно для самой себя стала преступницей (в таланте замазывания названия факта и изворотливости Дербиной не откажешь: стала она не просто преступницей, а убийцей! – прим. автора).
В Северо-Западном издательстве готовилась к изданию моя вторая книжка – «Крушина». Всё рухнуло. Моя пятилетняя дочь стала расти сиротой при живых родителях. Моя жизнь и надежды были перечёркнуты. Я оказалась в тюрьме, вне всякой общественной жизни (а что же Дербина хотела после такого убийства?! Давать интервью из тюрьмы? – прим. автора). Это продолжалось пять с половиной лет. Но и потом дорога в редакции журналов и газет была закрыта ещё более пятнадцати лет (ах, какая страдалица от злых редакторов!?– прим. автора).
То, что случилось со мной и Николаем Рубцовым, является для меня тайной судьбы, которую я не могу разгадать до сих пор (ложь №8 – всё яснее ясного – жажда карьеры и неудовлетворённое самолюбие! – прим. автора). Почему именно из моих рук принял он свою крещенскую смерть (в данной публикации внизу сноска «Я умру в крещенские морозы…» строка из стихотворения Николая Рубцова). Это ведомо только небу (ложь №9 – Вот это ведомо самой Дербиной, а для читателей и убийцы вопрос: что же при ночном разговоре выяснилось такое, что Дербина не могла отпустить Рубцова живым в эту ночь?– прим. автора).

21
«Крушина» вышла спустя 23 года в 1994 году, уже дополненная новыми стихами, которые я всё-таки не переставала писать. «Под камнепадом хулы, поношений» важно было выстоять, не сломаться, не потерять себя. С божьей помощью мне это удалось (ложь №10 – «поэтесса» совершила дьявольский поступок: убила человека, а тем более выдающегося русского поэта и ещё пишет «с божьей помощью». Не «с божьей помощью», а с сатанинской помощью; дух сатаны царствует в её стихах – прим. автора)
С 1980 года я живу в Санкт-Петербурге, (между прочим, преступникам, а тем более убийцам, в те советские времена запрещалось проживать в крупных городах; почему же Дербина-Грановская переехала из провинциального городка Вельска, где она жила и работала с осени 1976 г. после тюрьмы, и поселилась уже через четыре года во втором столичном городе России? – прим. автора) моём родном городе, за который все 900 дней фашистской блокады сражался мой отец (это заслуги отца, а каковы заслуги убийцы? – прим. автора). Но каждый год в летнее время я приезжаю на лесную поляну, где некогда стоял мой хуторок, мой Наивный хутор (ах, какая же невинность и умение вызывать к себе жалость у неискушённого читателя! – вот это и есть верх демагогии! – прим. автора)».
Далее в этой публикации перед подборкой стихов Дербиной идёт следующий текст.
«Стихи, представленные в этой подборке, написаны после трагедии 1971 года, в период вынужденного молчания Л.Дербиной». (Это кто же такой злодей вынудил Дербину молчать эти годы? В тюрьму её посадили за злодейское убийство, а затем редакторы газет и журналов отказывались печатать не «поэтессу», а убийцу. Это же понимали многие «инженеры человеческих душ» в редакциях. Но нашлись всё-таки покровители у убийцы и легализовали её литературную деятельность! И теперь убийца поливает грязью Николая Рубцова, то обзывая его пьяницей и в то же время называя себя его «женой». Где же логика у мадам Дербиной-Грановской? – прим. автора).

22
А теперь о «стихах», которые были впервые опубликованы в нижеуказанном коллективном сборнике «Встреча» (1995) .
В третьем по порядку стихотворении Дербина пишет:

Ты что-то рассказывал мне,
счастливый, шутил поминутно,
меж тем, как уже в западне
себя ощущала смутно.
Я знала – ты любишь меня
и силой возьмёшь мою душу,
что это и есть западня,
и то, что ее я разрушу!
Но там, под осенней луной,
при лёгком головокруженьи
мятеж назревающий мой
еще не казался крушеньем.
Лишь где-то в крещенские дни
запели прощальные хоры,
и я у своей западни
смела все замки и затворы!

Что это? Самообман «поэтессы» или обман читателя? Видно, что Рубцов пытался спасти душу этой «подруги», не подозревая, что она и не хотела спасаться от гордыни, от зависти, от злости к ближним (у неё уже был подсознательно «мятеж назревающий мой…») и остальное только вопрос времени осуществления.
В четвёртом стихотворении Л.Грановская пишет:

О, сколько надежд златотканных
развеялось в прах на ветру!
Прости, моя светлая мама,
меня ты учила добру.
В гордыне моей темнокровой,
родная, твоя ли вина?
Надеялась – буду толковой,
прощаясь со мной у гумна.

23
Зачем не окликнула, боже,
о ты, прозорливая мать?!
Ведь чуяло сердце – не гоже
из дому меня отпускать.
С лесной необузданной силой,
с мятежным напором в крови
Кому-то казалась я милой
и кто-то мне пел о любви.
Как быстро кончалось знакомство,
когда в моих рысьих глазах
природное непокорство
Внушало знакомому страх.
Откуда я знала, откуда,
что встретиться мне идиот…

Грановская сама признаётся в свойствах своего характера. И те мужчины, которым удавалось угадать «гордыню», «мятежный напор в крови» и «природное непокорство» в рысьих глазах бежали от «поэтессы» сломя голову («как быстро кончалось знакомство»). К сожалению, не смог эти свойства характера «поэтессы» сразу распознать Николай Рубцов.
В пятом стихотворении Л.Грановская пишет:

Но был безумец…Мною увлечённый,
он видел бездну, знал, что погублю…

Здесь ни прибавить, ни убавить к сказанному убийцей. Она знала заранее, что погубит Поэта.
В седьмом стихотворении Л.Грановская пишет:

Быть стоит проклятой, распятой,
прослыть исчадьем сатаны.
Но надо самой полной мерой
свое отплакать, отстрадать,
постичь на собственном примере
всю бездну горя, чтоб сказать:

24
«Прошедшие без катастрофы,
мой час возвыситься настал.
Не сомневайтесь, крест Голгофы
весьма надёжный пьедестал!»

Гордыню «поэтесса» так и не потеряла за годы отсутствия в литературных кругах. Видите ли, её время пришло. И, оказывается, она несла «крест Голгофы» (ложь №11). До чего же доводит демагогия! Христос нёс крест на Голгофу во имя спасения людей. А «поэтесса» убила русского человека и гениального народного поэта и считает, что это она крест принесла на Голгофу и теперь получила «весьма надёжный пьедестал» для вразумления толпы и прыжка в элиту.
В восьмом стихотворении Л.Грановская пишет:

Я, рождённая в полночь брожу…

Я из тех, кто с собой не поладив…

Есть жестокая в этом отрада:
весь душевный раздор и разор
обезболить струящимся ядом
из цветочных дурманящих пор…

Это и есть кредо «поэтессы»: «весь душевный раздор и разор обезболить струящимся ядом…». Душевные потрясения лечат русские люди в церкви исповедью, постами, молитвами и др. Ядом «лечат» душу только сатанисты. И ещё. Яд не струится из цветочных пор (ложь №12). Из цветка струится сладкий нектар, который используют пчёлы для мёда.
В девятом стихотворении Л.Грановская пишет:

Всё исполнено вещего знака,
всё несёт в себе звёздную суть.
Всей звериной тоской Зодиака
и моя переполнена грудь!

25
Признания «поэтессы» о звериной тоске, которая переполняет грудь, выдают её суть. Видимо, она даже не может завуалировать свои звериные инстинкты.
В одиннадцатом «творении» Л.Грановская пишет:

Я чувствую себя тоскливо,
Как зверь в чужом краю…

Лишь чуть щедрей и чуть больней в висок
лилась луны таинственная сила
и синевой отсвечивал песок.
Предугадать средь будущих трагедий,
переворотов, роботов, чудес
девчонку с волосами цвета меди,
бегущую межою росной в лес.
Откуда ж знать такой солнцеголовой,
что это от меня передалось
в её уста мучительное слово
и в грудь – моя ликующая злость…

Важные сведения о себе излагает Грановская. Оказывается, в неё вливается таинственная сила луны (которой молятся обычно сатанисты). Но особенно важно, что «поэтесса» передаёт наследнице («девчонке с волосами цвета меди») не что-нибудь хорошее, а «в грудь ликующую злость…»
Далее в книге следуют «Пояснения» и среди них:

белена – ядовитое травянистое растение
бесовское исчадие (уст., книж.) – порождение беса
волчье лыко – ядовитый невысокий кустарник с ярко-красными ягодами
ворожба – гадание
Дербина – от: дербить (чесать, скрести, царапать); дерба (арх.) – залежь, вновь поросшая лесом, чащоба; дербина (арх.) – иногда вообще заросль.

26
Вот такое недвусмысленное происхождение слова «Дербина» даёт в подборке своих стихов сама Л.Дербина (Грановская) и редактор-составитель. Кстати, и указание (арх.) после (дербина) – это архаичное или архангельское происхождение слова.
Приведённые пояснения старинных (отрицательных по духу) слов свидетельствуют о направленности «поэзии» автора. Нет света, нет добра и нет любви к людям в такого рода эгоистических стихах. Только себя, страдалицу видит Дербина по жизни и в стихах. Поэзия Рубцова принципиально отличается в этом смысле от «творчества» заезжей в Вологду напористой «поэтессы».
В стихотворении «Почему мне так не повезло», которое написано в последний год жизни Н.Рубцова, обнаружено в архиве поэта и опубликовано после его смерти только в 1990 г., поэт говорит (1):

Почему мне так не повезло?
По волнам давно уже усталый,
Разгонюсь – забуду про весло,
И тотчас швырнёт меня на скалы!

Почему мне так не повезло?
Над моей счастливою любовью
Вдруг мелькнуло чёрное крыло,
И прошла любовь с глубокой болью.

Почему мне так не повезло?
Все, трудясь, живут себе в надежде,
Мне ж моё глухое ремесло
Не приносит радости, как прежде.

Почему мне так не повезло?
По ночам душе бывает страшно,
Оттого, что сам себе назло
Много лет провёл я бесшабашно.

27
Почему мне так не повезло?
Всё же я своей не веря драме,
Всё стремлюсь, хватаясь за весло,
В океан, волнуемый страстями.

Надо ещё раз напомнить читателю, что Рубцов, как и большинство поэтов, в своих стихах пишет свою жизнь и её обстоятельства. Это стихотворение очень драматично и раскрывает сложность жизни поэта в последний год.
Вот поэт говорит «забуду про весло, и тотчас швырнёт меня на скалы». Забывает поэт об осторожности с окружающими его людьми. И главное, о чём говорит поэт: «Над моей счастливою любовью вдруг мелькнуло чёрное крыло». И чьё же это «чёрное крыло», от которого хотел избавиться Поэт? А с кем же была счастливая любовь? Всё-таки, с Гетой, матерью его дочери Лены, от которой Н.Рубцов не только никогда не отказывался, но любил больше всего на свете. Достаточно вспомнить пронзительную «Прощальную песню», в которой поэт говорит о Гете и дочери.

………………………………
Спелой клюквой, как добрую птицу,
Ты с ладони кормила меня.
………………………………
Но однажды я вспомню про клюкву,
Про любовь твою в сером краю
И пришлю вам чудесную куклу,
Как последнюю сказку свою.

Чтобы девочка, куклу качая,
Никогда не сидела одна.
– Мама, мамочка! Кукла какая!
И мигает, и плачет она…

В стихотворении «Тот город зелёный…», в котором угадывается Тотьма, Рубцов написал (1):

28
Сорву я цветок маттиолы
И вдруг заволнуюсь всерьёз:
И юность, и плач радиолы
Я вспомню, и полные слёз
Глаза моей девочки нежной
Во мгле, когда гаснут огни…
Как я целовал их поспешно!
Как после страдал безутешно!
Как верил я в лучшие дни!

Мог ли говорить Н.Рубцов о «счастливой любви» по отношению к Дербиной? Ни в коем случае! Ведь сама Дербина признаёт, что с Рубцовым у неё были постоянные конфликты (вот её фраза: «в очередной схватке он погиб»). На суде Дербина заявила, что Рубцов, видите ли, унижал её как поэтессу, когда заставлял убирать в квартире, помыть посуду, в общем наладить бытовые условия (2,5). Известно так же, как характеризовал Рубцов поведение этой «подруги» в мужском обществе, когда она играла на ревности. Ниже приведена пародия «Змея».
Осенью 1969 г. Дербина представила на обсуждение свою новую книжку стихов «Крушина». Рыжая крупнотелая цветущая женщина ангельским голосом читает на обсуждении такие строки (6,7):

Люблю волков за их клыки во рту,
За то, что их никто уже не любит,
За то, что их так безрассудно губят,
Природы попирая правоту.

Любить хищников – это на грани жестокости и патологии. Волк среди русских людей никогда не был в качестве положительного образа. Он всегда считался врагом русского человека, живущего в деревне, и всегда приносил только беды человеку и ущерб хозяйству. Не понимать это – может только оторванный от трудной крестьянской жизни «заумный» элемент. Интересен факт, что это стихотворение из сборника «Крушина»

29
Дербина не включила в свою подборку в вышеупомянутое германское издание. А Рубцов восставал против антихристианских стихов Дербиной. И вот ещё строки «поэтессы»:

Вся грузная, бояться буду драки,
Я всё ж оскалю острые клыки,
Когда за мной погонятся собаки.
Мои волчата! Вам несдобровать.
Но разве сдобровать дворовым сукам?!»
Я глотки их успею перервать,
Пока меня по голове – обухом …
Когда ж с башкой, раздробленной в огне,
Лежать я буду, сотворя бесчинство,
Ну кто поймёт, что вот сейчас во мне
Погублены любовь и материнство.

«Поэтесса» признаёт, что сотворит бесчинство из-за того, что кто-то (а это ещё до Рубцова!) погубил её «любовь и материнство». Из-за больного самолюбия она готова на всё. Рубцов понимал, какие мысли владеют его «подругой». О её изысканиях образов он однажды сказал, что это «не стихи, это патология». Рубцов написал Дербиной пародию «Люблю змею»:

Люблю змею, когда она,
Вся извиваясь и свисая,
Ползёт, глазами завлекая…
О, Господи! Ведь я сама такая!

Змея, «глазами завлекая»! Точнее трудно сказать. Вот это уже не могла простить Рубцову мстительная натура «поэтессы». А взаимоотношения двух творческих антиподов складываются так. 9 июня 1970 года Рубцов приходит к Дербиной, но та его не пускает в дом (кто-то был у неё?!) и поэт разбивает рукой двойную оконную раму. Как же надо было разозлить доверчивого Рубцова! Сильнейший порез вены, потеря крови и больница.

30
В августе 1970 г. Гета с дочкой Леной приезжают в Вологду для покупки школьных принадлежностей. Они приходят к поэту. В квартире оказалась Дербина, которая быстро ушла после появления Геты с Леной. Но и Лена с матерью тоже быстро уходят (5). Николай Рубцов пытался их остановить, но многое поэт уже упустил раньше.
Никаких разговоров о женитьбе Рубцова на Дербиной в это время не было и в помине. Очевидно, были эпизодические встречи, удовлетворение потребностей, но никакой постоянной любви.
Н.Коняев приводит в январе 2001 г. такие стихи-признания Дербиной относительно её взаимоотношений с мужчинами (6).

Когда-нибудь моя душа
Да скинет цепи постоянства!
Не нужно будет усмирять
Её капризы и порывы
Лишь изменяться, изменять
Свободно, дерзко, прихотливо!

Эгоизм дамочки по отношению к семейным отношениям (в то время воспитывающей свою дочь Ингу!), и призыв к свободной любви так и вылезает из этих «стихов»!
А на что только не пускается Дербина в попытках оправдания убийства.
1. Она разыгрывает «бытовуху», то есть с одной стороны, трезвая любовница (в ранге «невесты»), а с другой стороны, пьяница-русский мужик (в ранге «жениха»). И вот она даёт «сдачи» будущему мужу – убивает его ещё до официального оформления брака в государственном учреждении – ЗАГСе. В попытках самооправдания Дербина играет на частных бытовых конфликтах, которые возникают периодически в любых семьях. Но при этом получается, что Дербина стравливает мужа и жену, мужчину и женщину. Вместо нормального человеческого решения конфликта обосновывается решение конфликта убийством одного из членов семьи и общества?!

31
2. Дербина заявляет о любви Рубцова к ней (ложь №13). Откуда это видно?! Об имевшихся «очередных схватках» она сама признаётся. О якобы унижении её как поэтессы она сообщила на суде. Какая же это любовь? Постельные встречи – это не любовь, а удовлетворение половых инстинктов. Вот и вся «любовь»! А изданные её мемуары – это попытка оправдания убийства, а значит это ложь!
3. Мастерство лжи доведено Дербиной до совершенства. В этом её уличили:
а) В.П.Астафьев в статье «Затеси», Новый мир, №2, 2000
б) А.Романов в статье «Искры памяти» (книга «Воспоминания о
Николае Рубцове», Вологда, КИФ «Вестник», 1994 г.
в) В.Коротаев в статье «Гиря дошла до полу» (книга
«Воспоминания о Николае Рубцове», Вологда, 1994 г.)
г) М.Корякина в статье «Душа хранит» (книга «Воспоминания о
Николае Рубцове», Вологда, 1994 г.)
4. Случай с порезом вены у Рубцова при неожиданном посещении им Дербиной. Вот как описывает этот случай «поэтесса» (ложь №14):
«9 июня (1970 г.) Рубцов, как обычно, сидел у меня на диване, за круглым столом, выпивал, курил. Я была в огороде, поливала грядки. Я услышала звон разбившегося стекла в комнате. Открыла дверь, подбегаю, вижу – в окне дыра, на полу осколки стекла, Рубцова не видать. Я приблизилась к окну и (о ужас!) увидела Рубцова с поднятой правой рукой, из которой фонтаном хлестала кровь. Оказывается, он стукнул кулаком по окну и разбил оба стекла (у меня и летом были двойные рамы). Ещё мгновенье, и Рубцов упал на цветочную клумбу. Я выскочила на улицу…» (газета «Речь», Череповец, 22 января 1993 г.).
Вот такая сказочка от Дербиной. А вот, что пишет А.Романов в статье «Искры памяти» (2):
«Если бы Рубцов тогда в больнице не рассказал мне, пусть и скупо, об этом случае, то, возможно, и поверил бы я тому, что написано теперь Дербиной. Хоть поверить никак невозможно – вглядитесь-ка, что она утверждает: Рубцов сидел в её комнате, а она была в огороде. Вдруг, ни с того, ни с сего, он бъёт рамы и

32
…оказывается на клумбе. По какой такой причине вспыхнул его гнев, зачем ему понадобилось выбегать из комнаты, если «сидел на диване, за круглым столом, выпивал, курил».. Благоденствие – и вдруг беда!..Нет, Дербина тут неискренна! Что-то утаивает».
И вот что услышал А.Романов от Рубцова при посещении его в больнице:
«Открылась дверь, и белое, бескровное лицо захолонуло мою душу. Что случилось? Правая рука забинтована, висит на привязи…Николай силится улыбнуться, но это улыбка его мужской самозащиты. И не отвечает, когда назойливо расспрашивают. Задав всего один вопрос: что случилось? – жду, что скажет. Он сунул Коничева (писатель, чью книгу дал А.Романов Рубцову – прим. автора) подмышку, взглянул в меня глубоко, а потом ответил, что был у Людмилы Дербиной в Троице – в деревеньке под Вологдой. Пришёл к ней, своей любовнице, а дверь на крючке. Он – стучать! Она мелькнула в окне, а в комнату не впустила. Он с размаха стукнул так, что кулаком навылет пробил двойные рамы. Из вены плеснулась кровь. Он упал. Дербина выскочила из дома и вызвала «скорую помощь». И вот он здесь»…
В книге «Наедине с Рубцовым» Н.Старичкова пишет:
«Второго августа (1970 г.) я возвращаюсь в Вологду. Мне эта дата запомнилась на всю жизнь…Стою в подъезде. Задумалась…Только хотела взглянуть на дождик, как дверь открылась и прямо передо мной (ну, разве не сказка!) возник Коля Рубцов. Он был в серенькой трикотажной с люрексом безрукавке. От серебряных нитей он сам казался сверкающим, серебряным. Капельки дождя блестели на лице, даже на кончике носа…Пока я ходила за деньгами, Коля поднялся по лестнице и ждал меня на площадке. Подала ему две крупных монеты. Он зажал их в кулак со словами: «Пойду к Чулкову», – повернулся, и как мальчишка, побежал по ступенькам.
Остановилась. Стою на площадке. Смотрю ему вслед (подобного не ожидала) и тихо, почти шёпотом говорю: «Вот так! Побежал и даже не оглянулся».
– Что?

33
Какой слух! Коля уже внизу и, услышав мою фразу, оглянулся с виноватой улыбкой.
– Вот и всё, – сама себе сказала я.
Это последний раз, когда я видела Рубцова в своём доме…»
«По городу поползли слухи о Рубцове. Повторяю дословно, как слышала:
– Ну, Колька себе и бабу выбрал!
– Выбрал? – возмущаюсь про себя. – Это же она… сама…
Вскоре до меня доходит другой слух: «Рубцов письмо написал с просьбой освободить его от этой женщины (значит, она засела у него на квартире! – прим. автора). Но это же смешно. Мужик, а справиться сам с бабой не может»… Понимаю: «Да, не сможет, это же Рубцов!»
Верно, что такое письмо он мог написать. Осталось в тайне, кому он написал такое письмо. Кто его читал? Кто распустил слух? И почему помощи не последовало?»
Записал я эти сведения Н.Старичковой и, прервав работу, пошёл на кухню. А там у меня лежала раскрытая книга о Н.Рубцове (периодически я листаю страницы и читаю его стихи). И передо мной на открытой странице стихотворение «Кого обидел?», именно о слухах и старухах.

И вспомнил я тревожный ропот
Вечерних нескольких старух.
Они, они тогда по тропам
Свой разнесли недобрый слух!

– Ему-то, люди, что здесь надо?
Ещё утащит чьё добро! –
Шумели все, как в бурю стадо…
И я бросал своё перо.

Есть сердобольные старушки
С душою светлою, как луч!
Но эти! Дверь своей избушки
Хоть запирай от них на ключ!

34
Они, они – я это видел! –
Свой разнесли недобрый слух.
О Русь! Кого я здесь обидел?
Не надо слушать злых старух…

Через некоторое время (примерно через два месяца) Н.Старичкова зашла в вологодский Союз писателей. И вот она пишет об этом:
«В комнате тихо. За столом одна Лиза (секретарь учреждения – прим. автора). Обращаюсь к ней:
– Рубцов не заходил? Мне надо поговорить с ним…
– Он три дня отсюда не выходил. Тебя всё вспоминал и её тоже. Говорил, что ты добрая, а Люда талантливая.
– «Раз так, – отметила для себя, – то мне и узнавать больше ничего не стоит…»
В начале зимы (вероятно, декабрь 1970 г.) в Вологодском Союзе писателей состоялось отчётное собрание, на котором присутствовали и Н.Старичкова, а также Рубцов и Дербина. После собрания Н.Старичкова во время беседы с М.Корякиной (женой В.П.Астафьева) о Рубцове высказала мнение, что поэт вернётся к семье. И далее о поведении на собрании Рубцова и Дербиной она пишет:
«Что-то тут не так! – возражаю «чужой мысли». – Сидят рядом, а светлой радости на лицах нет. Словно каждый погружён в себя по какому-то тоже неведомому приказу».
Предчувствие беды не покидает Н.Старичкову:
«Брожу по улице. Подхожу к киоску. Меня привлекла цветная открытка зимнего соснового бора. Есть возможность послать её Коле, приближается Новый 1971 год. Поздравить и заодно предупредить об опасности, пока не поздно. Так и написала: «Береги голову, пока не поздно».
О предчувствии беды с Н.Рубцовым пишет и В.Коротаев, который срочно вернулся из поездки (2).
Новый 1971 год мог коренным образом повернуть жизнь поэта. Но Гета и дочь не приехали, как сообщается, из-за метелей.

35
3 января 1971 г. Николаю Рубцову исполнилось 35 лет. Он один – без семьи, без дочери.
После встречи с вернувшейся в Вологду Дербиной поэт принимает противоестественное решение о регистрации брака с ней. 9 января они подают заявление и согласно законам ЗАГСа им дают 40 дней для обдумывания своего решения и назначают регистрацию на 19 февраля 1971 г. (дело не в кознях чиновников ЗАГСа, как это представляет Дербина и с её подачи авторы книг о Рубцове, а дело в установленных тогда законом правилах регистрации). Дербина хочет сразу прописаться в квартиру к Рубцову, ведёт его в жилконтору, но без брачного свидетельства прописка невозможна. Через несколько дней после подачи заявления в ЗАГС Рубцов встречался с друзьями и, несомненно, обсуждал с ними целесообразность женитьбы на «поэтессе». Вероятно, поэт представил себе ситуацию и понял, что «жених» Рубцов и «невеста» Дербина будут посмешищем для всей Вологды. А в ночь на 19 января (православный праздник – день Крещения) происходит чрезвычайный разговор («очередная схватка» по признанию Дербиной) и ослабленный алкоголем и болезнью поэт (вес его 60 кг) гибнет от рук озверевшей здоровой (масса более 80 кг) «поэтессы» Л.А.Грановской (Дербиной).
Вологодский литературовед В.Н.Бараков раскрыл психологию схватки Рубцова и Дербиной (4): «Он (Рубцов) знал, что за её стихами скрывается та жизненная философия, суть которой Ф.М.Достоевский передал ясно и определённо: «в будущем нет ничего, надо требовать всего от настоящего, надо наполнить жизнь одним насущным». Вся наша жизнь представляет собой вечное «поле битвы в сердцах людей», на котором ведутся смертельные схватки духа и плоти, свободы и рабства, искренности и коварства, чистоты и нечисти, Бога и дьявола. В своих стихотворениях эта женщина сама называла себя «ведьмой» и «сатаной». «И дух бунтарский сатаны во мне, как прежде, остаётся». Николай Рубцов в одиночестве, в сомнениях всё-таки надеялся выиграть борьбу за её душу. Очень надеялся…»(4).

36
А Дербина писала: «опять я губы в кровь кусаю, и как медведица рычу» (2). И Рубцов предвидел, что его ожидает, он не знал только точно, с кем и когда будет схватка. В «Философских стихах» Н.Рубцов написал (1):

Когда-нибудь ужасной будет ночь,
И мне навстречу злобно и обидно,
Такой буран засвищет, что невмочь,
Что станет свету белого не видно.

Но я пойду! Я знаю наперёд,
Что счастлив тот, хоть с ног его сбивают,
Кто всё пройдёт, когда душа ведёт,
И выше счастья в жизни не бывает!

Чтоб снова силы чуждые дрожа,
Все полегли и долго не очнулись,
Чтоб в смертный час рассудок и душа,
Как в этот раз, друг другу улыбнулись…

В.Н.Бараков(4) обратил внимание на эту часть «Философских стихов» и привёл их в учебном пособии для педагогов. Это стихотворение говорит об ожидании Рубцовым именно схватки с враждебной силой и то, что он не боялся этой схватки. Более того, Николай Рубцов показал, что «силы чуждые дрожа» сами боятся обстоятельств жизни, будут хотя бы временно побеждены. Поэт хотел, чтобы «силы чуждые… долго не очнулись», и он знал, что эти силы вновь выйдут на борьбу за души людей.
К сожалению, Николай Рубцов дал несколько пророчеств о своей судьбе, в том числе (сомнительное) на крещенские морозы. А Дербина представляет эти пророчества как команду сверху для оправдания своего преступления. В своих публикациях сообщает также о «свечении креста» в библиотеке, где она работала. Слишком далеко она вошла в роль прорицательницы и исполнительницы воли высших (но дьявольских!) сил.
В.Коротаев приводит программные «стихи» Дербиной (8):

37
Волчица я. Ты понял слишком поздно,
Какая надвигается гроза.
В твои глаза в упор глядят не звёзды,
А раскалённые мои глаза.

Железной шерстью дыбится загривок,
И нет сомненья ни в одном глазу.
Как я свою соперницу игриво,
Почуяв, загоню и загрызу.

И к этим «стихам» ничего ни прибавить, но от них ничего и ни убавить для понимания психологии Дербиной.
Можно отметить, что стихи Николая Рубцова, которые обнаружила на столе в его квартире Н.Старичкова после убийства, как раз готовились как ответ на эти волчьи «стихи» Дербиной. Сама «поэтесса» признаёт, что Рубцов много ей дал в понимании поэзии. Очевидно, он учил писать то, что думает автор, как его этому учил А.Яшин. Но рукой «поэтессы» водили сатанинские силы, приличная техника стихосложения не даёт права автору называться поэтом при изложении дьявольских, звериных идей. Промолчать об этом – значит отдать читателя во власть звериных варварских инстинктов. Именно от этого ушёл русский и другие народы, принявшие православие более 1000 лет назад! Вот это никак не может и не хочет понять Дербина-Грановская!
Вниманию заинтересованных исполнителей и аранжировщиков предлагается подборка лирических авторских стихов и песен № 1 (стихи и музыка Ю.Кириенко-Малюгина). Подборка составлена в июне 2008 г.

А на лугу любовь не скошена

Я знаю всё, о чём мечтаешь,
Когда весна волнует кровь.
Ведь ты на скрипочке играешь
Про нашу тайную любовь!

А я стою, вновь очарован,
И подпираю твой плетень.
Так, где ж найти такое слово,
Чтоб ты вошла в наш майский день!

Припев: А на лугу любовь не скошена!
А на лугу блестит роса!
А ты встречай меня, хорошая!
А ты играй, моя краса!

Гуляет по полям улыбка.
Костёр цветов горит для нас.
Так пусть тебе расскажет скрипка –
Пришёл опять счастливый час!

А ветер мечется упругий,
Шумит, шумит сосновый бор.
Он рассказал по всей округе,
Кто с кем пошёл за косогор.

Припев.

Танго

Танго!
Здесь на веранде вечер голубой!
Танго!
Я наконец-то встретился с тобой!
Танго!
Я снова вижу твой лукавый взгляд!
Танго!
Вернулось к нам как много лет назад!

Танго!
Мне не забыть тенистый поворот!
Танго!
Мне не забыть скамейку у ворот!
Танго!
Твоя улыбка с грустью пополам!
Танго!
Вернулась музыка из детства к нам!

Танго!
Я не забыл тот предрассветный бал!
Танго!
Я счастье близкое в руках держал!
Танго!
Как ты сегодня не кружись!
Танго!
Но в этот вечер нам с тобой не разойтись!

Ах, зачем снова даль

Ах, зачем снова даль нас зовёт каждый вечер?
Ах, зачем этот день дарит нам Гименей?
Ах, зачем же, зачем зажигаешь ты свечи?
Если счастье пришло – нам не надо свечей!

Ах, зачем эта ночь нас бросает в объятья?
Ах, зачем Водолей чары льёт на меня?
Ах, зачем же, зачем пропадаю опять я,
Ни тебя, ни друзей никого не виня?

Ах, зачем снова ты под аккорды гитары
Вспоминаешь простой незабвенный напев?
Ах, зачем же, зачем снится город наш старый,
Где дрожала струна, от любви захмелев?

Играй задумчивая скрипка!

Играй, играй задумчивая скрипка!
Играй, родимая, играй!
Тебе приснилась милая улыбка
И жест руки, манящий в новый рай!

Играй, играй весёлая гитара!
Играй, родимая, играй!
Ты знала, что любовь судьбе не пара,
Когда пришёл опять цветущий май.

Играй, играй потише, фортепьяно!
Играй, заветное, играй!
Пусть от любви я снова буду пьяный,
Но ты не очень по любви страдай!

Играй, играй любовь по переулкам!
Играй, родимая, играй!
Шаги твои разносит эхо гулко,
А каблучки стучат, стучат: Встречай!

Играй, играй задумчивая скрипка!
Играй, родимая, играй!
Придут, придут знакомая улыбка,
И жест руки, манящий в новый рай!

* * *

Нет, не забуду я тебя,
Твоей руки прикосновенье!
Пришло опять на склоне дня
Моё счастливое мгновенье!

Нет, не забуду я тебя!
Твоя улыбка в синий вечер
Меня пленила навсегда –
В душе горят ночами свечи.

Нет, не забуду я тебя,
Твой взгляд задумчивый и строгий!
Зачем ушёл, судьбу кляня?
И жизнь моя – одни дороги.

Нет, не забуду я тебя!
Я жду случайное свиданье.
И я шепчу на склоне дня:
Мне не уйти от покаянья.

Осень надежды

Вспоминаю я время – время песен и грёз.
Вижу счастье влюблённых, вижу встречи с тобой.
Осень машет ветвями загрустивших берёз,
Провожая летящих за красивой судьбой.

Собираю на память опавшие листья,
Как свидетелей счастья ушедшего лета.
Может быть, это наши последние письма,
Что лежат по полянам, лежат без ответа.

Зажигают рябины прощальные гроздья.
Вдаль уносятся эхом весёлые песни.
Мы на этой земле как нежданные гости,
Что уйдут, не прощаясь, в своё поднебесье.

Мне рисуют поляны любовь и надежду.
Я найти твои песни в перезвонах хочу.
Удивлённый, влюблённый в улыбку как прежде,
Я за призрачным счастьем вновь к тебе полечу.

Мой старый город

Посвящается русским городам –
малой Родине многих из нас

Куда бы ни бежал за миражами,
Куда бы ни манили яблоком раздора,
Вернулся я, друзья, на встречу с вами –
Встречай меня, мой старый город!

Опять ухабиста моя дорога,
Опять чертополох вдоль старого забора.
И смотрят купола на землю строго –
Встречай меня, мой старый город!

Рассвет встаёт опять над облаками.
Весёлый березняк по-прежнему так молод.
А я иду, друзья, на встречу с вами –
Встречай меня, мой старый город!

Друг-ямщик, гони!

Мы летим дорогой быстрой,
Мы летим издалека.
– Ты послушай голос чистый –
Песню друга-ямщика!

Он поёт на верхней ноте,
Вспоминает отчий край.
Жизнь на новом повороте:
– Друг-ямщик, гони, давай!

Нас с тобой подхватит ветер!
Сани-кони – два крыла!
Мы одни на белом свете –
Это нас судьба свела!

– Слушай, верная подруга,
Песню-зов про милый край!
Нам не нужно лучше друга,
Что везёт в заветный рай!

Белый шарфик

Белый шарфик, белый шарфик
Шею тонкую обвил.
В старом парке, в старом парке
Белый шарфик вдруг пленил.

В старом парке трепет жаркий
Пронизал и охватил.
Белый шарфик, белый шарфик
Радость встречи подарил.

В старом парке, в старом парке
Свет блеснул и озарил.
Белый шарфик, лёгкий шарфик
Ты зачем меня пленил?

Мои соловьи

Мои соловьи! Песню счастья пропойте!
Я вам доверяю простую судьбу.
Мои соловьи! Вы меня успокойте!
А я эту песню для вас сберегу!

Пускай далеко я от наших просторов!
Я знаю, вы ждёте, тоскуя в лесах!
Мои соловьи! Песни русских узоров
Пропойте негромко в родных голосах!

А я провожаю в родимые дали
Плывущие к вам в синеву облака.
Мои соловьи! Мы о счастье мечтали,
И в песню ложится с печалью строка.

Я скоро вернусь! Вы меня не вините!
Мы трудной судьбою дорогу ведём!
Мои соловьи! Вы меня подождите!
Мы песню о Родине вместе споём!