Юрий Кириенко-Малюгин. Рубцов или Дербина. Противостояние.
Поскольку с конца 2009 г. и по март 2010 г. наблюдается активность литературных адвокатов Дербиной-Грановской с попытками моральной реабилитации убийцы народного поэта Н.М.Рубцова и по пропаганде её «православной» поэзии,
привожу главы 3 и 4 из авторской книги «Тайна гибели Николая Рубцова» (1-е издание), опубликованной ещё в сентябре 2001 года. 2-е издание (дополненное) выпущено в апреле 2004 года, 3-е издание (дополненное) - в октябре 2009 года.
Глава 3.
«Люблю волков…» (о «поэтессе» Л.Дербиной)
Поскольку последний период жизни Николая Рубцова пересёкся с «поэтессой» Л.Дербиной, целесообразно подробнее сказать о ней. И необходимо сразу упомянуть о незаметно вышедшем издании «Русская душа. Сборник поэзии и прозы совремённых писательниц русской провинции», (германское название Frauen Literaturgeschichte. Texte und Materialien zur russischen Frauenliteratur, Band 3).
Редактор-составитель Г.Г. Скворцова-Акбулатова. Издательство Verlag F.K. Goupfert- Wilhelmshorst, 1995). В этой книге германского издательства среди нескольких поэтесс представлена Людмила Дербина. Интересно, что в это издание редактор-составитель не включила стихи лучшей русской поэтессы Ольги Фокиной из Вологды (именно из русской провинции). В упомянутом сборнике дана автобиография Дербиной. Приводим её дословно (с некоторыми комментариями автора книги). Далее автор даёт порядковые номера фрагментам лжи Л.Дербиной.
«Я родилась в 1938 году в Ленинграде на Лермонтовском проспекте. Семья военнослужащего Дербина А.Н. занимала комнату во флигеле бывшей Николаевской школы гвардейских подпрапорщиков и кавалерийских юнкеров, где в своё время два года учился Михаил Юрьевич Лермонтов. Первые три года моей жизни прошли в играх под сенью памятника великому поэту («не слабо»! – вроде как поэт осенял будущую «поэтессу» – прим. автора).
21 июня 1941 года мы с матерью и старшей сестрёнкой выехали в гости к бабушке на Вологодчину (Дербина выехала в г.Вельск, но это не Вологодчина, а Архангельская область, нюанс состоит в том, что Дербиной хочется показать своё землячество на вологодской земле, вот такая маленькая ложь №1 с дальним прицелом – прим. автора). Обратно в Ленинград уже не вер-нулись. Так, с огромного горя моей Родины, началось мое детство на глухом вологодском хуторе. До сих пор остро помню все
17
запахи, краски, звуки, всю дивную красоту глухомани, все очарование этого пленительного уголка вологодской земли (второй раз «поэтесса» незаметно вставляет в текст свою «вологодкость» – прим. автора). В лесу я люблю бродить одна. В нём по-домашнему уютно и потаённо. Стихи начала писать лет с двенадцати. Даже посылала их в газету «Пионерская правда», хотя и безрезультатно (всё это написано, чтобы вызвать у доверчивого читателя жалость и сострадание к такой невинной душе – прим. автора).
В детстве на мое развитие большое влияние оказала моя бабушка по матери Некрасова Мария Семеновна. Она много знала наизусть из Пушкина, Некрасова, Дрожжина, Сурикова. Псковская девочка из крестьянской семьи, она была отдана «в люди» и до замужества служила горничной у каких-то знатных господ в Петербурге. Там научилась читать и увлеклась поэзией. В голодном 1918 году, уже имея шестерых детей, выехала на родину мужа (моего дедушки) на Вологодчину. А там, в соседней деревне уже подрастал мой отец. Так что корни мои вологодские, хотя я и родилась в Ленинграде (корни не вологодские, а архангельские, Дербина всё время ведёт повтор идеи, что она вологодская, а это ложь №1 – см. выше прим. автора).
Среднюю школу я закончила в 1956 году и в том же году поступила в Ленинградский библиотечный институт им. Н.К.Крупской. На первом курсе очень тосковала по лесу, хуторской тишине и писала ностальгические стихи. Занималась в литературном кружке, которым руководил известный литературовед и наш преподаватель Виктор Андроникович Мануйлов. Впервые одно из моих стихотворений было опубликовано в ленинградской молодёжной газете «Смена» в 1957 году.
Быстро пролетели четыре студенческих года и снова пришлось уезжать из Ленинграда. Я получила направление в Архангельск, но там не прижилась (по каким же таким причинам, можно было бы и объяснить любознательным читателям? – прим. автора) и сбежала к подруге в Воронеж, где вышла замуж и где в 1965 году
18
у меня родилась дочь. Иногда в воронежских газетах, журнале «Подъём» появлялись мои публикации.
В 1967 году вышел коллективный сборник воронежских поэтов, в котором участвовала и я (ясно, что Дербина, по мужу Грановская, поставила себе ещё с института цель вступить в союз писателей и, тем самым, решить свои меркантильные и жилищные запросы, уехать из «глухомани» городка Вельска, – прим. автора). Наконец, в 1969 году увидел свет сборник моих стихов «Сиверко» (Сиверко – это злой северный ветер и Дербина взяла неслучайно это название для первого сборника стихов – прим. автора).
Меня всё время тянуло на север, в родной лесистый край, и я осенью 1969 года переехала в Вологду. В то время там жили писатели и поэты, очень близкие мне по духу: Василий Белов, Николай Рубцов, Ольга Фокина (ложь №2 – не могли эти писатели и поэты в силу человечности иметь что-то общее с поклонницей волков – прим. автора). В Вологодском отделении Союза писателей встретили меня хорошо (именно в это время в Вологде по инициативе Вологодского обкома КПСС писателям и поэтам, в том числе приезжим создавали благоприятные жилищные и материальные условия; например, в феврале 1969 г. из Сибири в Вологду переехал известный писатель В.П.Астафьев и ему дали сначала трёхкомнатную квартиру на шумноватой улице, а затем сразу четырёхкомнатную в тихом переулке; в декабре 1968 г. Н.Рубцов получил отдельную однокомнатную квартиру в Вологде; очевидно, обо всём этом знала Дербина по газетным публикациям, ведь любой писатель следит, что творится в своём мире – прим. автора). Особенно я сблизилась с поэтом Николаем Рубцовым. Возникло чувство (чего? – прим. автора). Но со временем всё более стала проявляться трагическая окраска наших отношений – из-за пристрастия Рубцова к спиртному (ложь №3 – имеется целый ряд свидетельств, особенно, выявившихся на суде о том, что Дербина и сама не раз пила в компании с Рубцовым и без него). Выпив, он становился агрессивным и непредсказуемым (ложь №4 – смотря к кому? К ловкачам – да! А к друзьям – нет! – прим. автора).
19
Создалась ситуация: невозможно жить вместе и невозможно расстаться. Я ощущала себя в западне.
Ложь №5. В таких ситуациях несовместимости характеров ещё до брачного союза женщина или мужчина уходят в сторону и начинают искать более подходящую пару для последующей совместной жизни. Почему же Грановская продолжала встречаться с «пьяницей» Николаем Рубцовым? (– прим. автора).. Катастрофа (ложь №6 – это не катастрофа, а убийство поэта! – прим. автора) произошла внезапно ранним утром 19 января 1971 года, в само Крещенье. В очередной схватке (значит, конфликты были не раз, почему же «поэтесса» не ушла раньше? – прим. автора) Рубцов погиб (ложь №7 – не погиб, а был убит! – прим. автора), а я неожиданно для самой себя стала преступницей (в таланте замазывания названия факта и изворотливости Дербиной не откажешь: стала она не просто преступницей, а убийцей! – прим. автора).
В Северо-Западном издательстве готовилась к изданию моя вторая книжка – «Крушина». Всё рухнуло. Моя пятилетняя дочь стала расти сиротой при живых родителях. Моя жизнь и надежды были перечёркнуты. Я оказалась в тюрьме, вне всякой общественной жизни (а что же Дербина хотела после такого убийства?! Давать интервью из тюрьмы? – прим. автора). Это продолжалось пять с половиной лет. Но и потом дорога в редакции журналов и газет была закрыта ещё более пятнадцати лет (ах, какая страдалица от злых редакторов!?– прим. автора).
То, что случилось со мной и Николаем Рубцовым, является для меня тайной судьбы, которую я не могу разгадать до сих пор (ложь №8 – всё яснее ясного – жажда карьеры и неудовлетворённое самолюбие! – прим. автора). Почему именно из моих рук принял он свою крещенскую смерть (в данной публикации внизу сноска «Я умру в крещенские морозы…» строка из стихотворения Николая Рубцова). Это ведомо только небу (ложь №9 – Вот это ведомо самой Дербиной, а для читателей и убийцы вопрос: что же при ночном разговоре выяснилось такое, что Дербина не могла отпустить Рубцова живым в эту ночь?– прим. автора).
20
«Крушина» вышла спустя 23 года в 1994 году, уже дополненная новыми стихами, которые я всё-таки не переставала писать. «Под камнепадом хулы, поношений» важно было выстоять, не сломаться, не потерять себя. С божьей помощью мне это удалось (ложь №10 – «поэтесса» совершила дьявольский поступок: убила человека, а тем более выдающегося русского поэта и ещё пишет «с божьей помощью». Не «с божьей помощью», а с сатанинской помощью; дух сатаны царствует в её стихах – прим. автора)
С 1980 года я живу в Санкт-Петербурге, (между прочим, преступникам, а тем более убийцам, в те советские времена запрещалось проживать в крупных городах, по закону – 100 км от любого областного центра; почему же Дербина-Грановская переехала из провинциального городка Вельска, где она жила и работала с осени 1976 г. после тюрьмы, и поселилась уже через четыре года во втором столичном городе России? – прим. автора) моём родном городе, за который все 900 дней фашистской блокады сражался мой отец (это заслуги отца, а каковы заслуги убийцы? – прим. автора). Но каждый год в летнее время я приезжаю на лесную поляну, где некогда стоял мой хуторок, мой Наивный хутор (ах, какая же невинность и умение вызывать к себе жалость у неискушённого читателя! – вот это и есть верх демагогии! – прим. автора)».
Далее в этой публикации перед подборкой стихов Дербиной идёт следующий текст.
«Стихи, представленные в этой подборке, написаны после трагедии 1971 года, в период вынужденного молчания Л.Дербиной». (Это кто же такой злодей вынудил Дербину молчать? В тюрьму её посадили за злодейское убийство, а затем редакторы газет и журналов отказывались печатать не «поэтессу», а убийцу. Это же понимали многие «инженеры человеческих душ» в редакциях. Но нашлись всё-таки покровители у убийцы и легализовали её литературную деятельность! И теперь убийца поливает грязью Николая Рубцова, то обзывая его пьяницей и в то же время называя себя его «женой». Где же логика у мадам Дербиной-Грановской? – прим. автора).
21
А теперь о «стихах», которые были впервые опубликованы в нижеуказанном коллективном сборнике «Встреча» (1995) .
В третьем по порядку стихотворении Дербина пишет:
Ты что-то рассказывал мне,
счастливый, шутил поминутно,
меж тем, как уже в западне
себя ощущала смутно.
Я знала – ты любишь меня
и силой возьмёшь мою душу,
что это и есть западня,
и то, что её я разрушу!
Но там, под осенней луной,
при лёгком головокруженьи
мятеж назревающий мой
ещё не казался крушеньем.
Лишь где-то в крещенские дни
запели прощальные хоры,
и я у своей западни
смела все замки и затворы!
Что это? Самообман «поэтессы» или обман читателя? Видно, что Рубцов пытался спасти душу этой «подруги», не подозревая, что она и не хотела спасаться от гордыни, от зависти, от злости к ближним (у неё уже был подсознательно «мятеж назревающий мой…») и остальное только вопрос времени осуществления.
В четвёртом стихотворении Л.Грановская пишет:
О, сколько надежд златотканных
развеялось в прах на ветру!
Прости, моя светлая мама,
меня ты учила добру.
В гордыне моей темнокровой,
родная, твоя ли вина?
Надеялась – буду толковой,
прощаясь со мной у гумна.
22
Зачем не окликнула, боже,
о ты, прозорливая мать?!
Ведь чуяло сердце – не гоже
из дому меня отпускать.
С лесной необузданной силой,
с мятежным напором в крови
Кому-то казалась я милой
и кто-то мне пел о любви.
Как быстро кончалось знакомство,
когда в моих рысьих глазах
природное непокорство
Внушало знакомому страх.
Откуда я знала, откуда,
что встретиться мне идиот…
Грановская сама признаётся в свойствах своего характера. И те мужчины, которым удавалось угадать «гордыню», «мятежный напор в крови» и «природное непокорство» в рысьих глазах бежали от «поэтессы» сломя голову («как быстро кончалось знакомство»). К сожалению, не смог эти свойства характера «поэтессы» сразу распознать Николай Рубцов.
В пятом стихотворении Л.Грановская пишет:
Но был безумец…Мною увлечённый,
он видел бездну, знал, что погублю…
Здесь ни прибавить к смыслу, ни убавить от сказанного убийцей. Она знала заранее, что погубит Поэта.
В седьмом стихотворении Л.Грановская пишет:
Быть стоит проклятой, распятой,
прослыть исчадьем сатаны.
Но надо самой полной мерой
свое отплакать, отстрадать,
постичь на собственном примере
всю бездну горя, чтоб сказать:
23
«Прошедшие без катастрофы,
мой час возвыситься настал.
Не сомневайтесь, крест Голгофы
весьма надёжный пьедестал!»
Гордыню «поэтесса» так и не потеряла за годы отсутствия в литературных кругах. Видите ли, её время пришло. И, оказывается, она несла «крест Голгофы» (ложь №11). До чего же доводит демагогия! Христос нёс крест на Голгофу во имя спасения людей. А «поэтесса» убила русского человека и гениального народного поэта и считает, что это она крест принесла на Голгофу и теперь получила «весьма надёжный пьедестал» для вразумления толпы и прыжка в элиту.
В восьмом стихотворении Л.Грановская пишет:
Я, рождённая в полночь брожу…
Я из тех, кто с собой не поладив…
Есть жестокая в этом отрада:
весь душевный раздор и разор
обезболить струящимся ядом
из цветочных дурманящих пор…
Это и есть кредо «поэтессы»: «весь душевный раздор и разор обезболить струящимся ядом…». Душевные потрясения лечат русские люди в церкви исповедью, постами, молитвами и др. Ядом «лечат» душу только сатанисты. И ещё. Яд не струится из цветочных пор (ложь №12). Из цветка струится сладкий нектар, который используют пчёлы для мёда.
В девятом стихотворении Л.Грановская пишет:
Всё исполнено вещего знака,
всё несёт в себе звёздную суть.
Всей звериной тоской Зодиака
и моя переполнена грудь!
24
Признания «поэтессы» о звериной тоске, которая переполняет грудь, выдают её суть. Видимо, она даже не может завуалировать свои звериные инстинкты.
В одиннадцатом «творении» Л.Грановская пишет:
Я чувствую себя тоскливо,
Как зверь в чужом краю…
Лишь чуть щедрей и чуть больней в висок
лилась луны таинственная сила
и синевой отсвечивал песок.
Предугадать средь будущих трагедий,
переворотов, роботов, чудес
девчонку с волосами цвета меди,
бегущую межою росной в лес.
Откуда ж знать такой солнцеголовой,
что это от меня передалось
в её уста мучительное слово
и в грудь – моя ликующая злость…
Важные сведения о себе излагает Грановская. Оказывается, в неё вливается таинственная сила луны (на которую молятся сатанисты). Но особенно важно, что «поэтесса» передаёт наследнице («девчонке с волосами цвета меди») не что-нибудь хорошее, а «в грудь ликующую злость…»
Далее в книге следуют «Пояснения» и среди них:
белена – ядовитое травянистое растение
бесовское исчадие (уст., книж.) – порождение беса
волчье лыко – ядовитый невысокий кустарник с ярко-красными ягодами
ворожба – гадание
Дербина – от: дербить (чесать, скрести, царапать); дерба (арх.) – залежь, вновь поросшая лесом, чащоба; дербина (арх.) – иногда вообще заросль.
25
Вот такое недвусмысленное происхождение слова «Дербина» даёт в подборке своих стихов сама Л.Дербина (Грановская) и редактор-составитель. Кстати, и указание (арх.) после (дербина) – это архаичное или архангельское происхождение слова?
Приведённые пояснения старинных (отрицательных по духу) слов свидетельствуют о направленности «поэзии» автора. Нет света, нет добра и нет любви к людям в такого рода эгоистических стихах. Только себя, страдалицу видит Дербина по жизни и в стихах. Поэзия Рубцова принципиально отличается в этом смысле от «творчества» заезжей в Вологду напористой «поэтессы».
В стихотворении «Почему мне так не повезло», которое написано в последний год жизни Н.Рубцова, обнаружено в архиве поэта и опубликовано после его смерти только в 1990 г., поэт говорит (1):
Почему мне так не повезло?
По волнам давно уже усталый,
Разгонюсь – забуду про весло,
И тотчас швырнёт меня на скалы!
Почему мне так не повезло?
Над моей счастливою любовью
Вдруг мелькнуло чёрное крыло,
И прошла любовь с глубокой болью.
Почему мне так не повезло?
Все, трудясь, живут себе в надежде,
Мне ж моё глухое ремесло
Не приносит радости, как прежде.
Почему мне так не повезло?
По ночам душе бывает страшно,
Оттого, что сам себе назло
Много лет провёл я бесшабашно.
26
Почему мне так не повезло?
Всё же я своей не веря драме,
Всё стремлюсь, хватаясь за весло,
В океан, волнуемый страстями.
Надо ещё раз напомнить читателю, что Рубцов, как и большинство поэтов, в своих стихах пишет свою жизнь и её обстоятельства. Это стихотворение очень драматично и раскрывает сложность жизни поэта в последний год.
Вот поэт говорит «забуду про весло, и тотчас швырнёт меня на скалы». Забывает поэт об осторожности с окружающими его людьми. И главное, о чём говорит поэт: «Над моей счастливою любовью вдруг мелькнуло чёрное крыло». И чьё же это «чёрное крыло», от которого хотел избавиться Поэт? А с кем же была счастливая любовь? Всё-таки, с Гетой, матерью его дочери Лены, от которой Н.Рубцов не только никогда не отказывался, но любил больше всего на свете. Достаточно вспомнить пронзительную «Прощальную песню», в которой поэт говорит о Гете и дочери.
………………………………
Спелой клюквой, как добрую птицу,
Ты с ладони кормила меня.
………………………………
Но однажды я вспомню про клюкву,
Про любовь твою в сером краю
И пришлю вам чудесную куклу,
Как последнюю сказку свою.
Чтобы девочка, куклу качая,
Никогда не сидела одна.
– Мама, мамочка! Кукла какая!
И мигает, и плачет она…
В стихотворении «Тот город зелёный…», в котором угадывается Тотьма, Рубцов написал (1):
27
Сорву я цветок маттиолы
И вдруг заволнуюсь всерьёз:
И юность, и плач радиолы
Я вспомню, и полные слёз
Глаза моей девочки нежной
Во мгле, когда гаснут огни…
Как я целовал их поспешно!
Как после страдал безутешно!
Как верил я в лучшие дни!
Мог ли говорить Н.Рубцов о «счастливой любви» по отношению к Дербиной? Ни в коем случае! Ведь сама Дербина признаёт, что с Рубцовым у неё были постоянные конфликты (вот её фраза: «в очередной схватке он погиб»). На суде Дербина заявила, что Рубцов, видите ли, унижал её как поэтессу, когда заставлял убирать в квартире, помыть посуду, в общем наладить бытовые условия (2,5). Известно так же, как характеризовал Рубцов поведение этой «подруги» в мужском обществе, когда она играла на ревности. Ниже приведена пародия «Змея».
Осенью 1969 г. Дербина представила на обсуждение свою новую книжку стихов «Крушина». Рыжая крупнотелая цветущая женщина ангельским голосом читает на обсуждении такие строки (6,7):
Люблю волков за их клыки во рту,
За то, что их никто уже не любит,
За то, что их так безрассудно губят,
Природы попирая правоту.
Любить хищников – это на грани жестокости и патологии. Волк среди русских людей никогда не был в качестве положительного образа. Он всегда считался врагом русского человека, живущего в деревне, и всегда приносил только беды человеку и ущерб хозяйству. Не понимать это – может только оторванный от трудной крестьянской жизни «заумный» элемент. Интересен факт, что это стихотворение из сборника «Крушина»
28
Дербина не включила в свою подборку в вышеупомянутое германское издание. А Рубцов восставал против антихристианских стихов Дербиной. И вот ещё строки «поэтессы»:
Вся грузная, бояться буду драки,
Я всё ж оскалю острые клыки,
Когда за мной погонятся собаки.
Мои волчата! Вам несдобровать.
Но разве сдобровать дворовым сукам?!»
Я глотки их успею перервать,
Пока меня по голове – обухом …
Когда ж с башкой, раздробленной в огне,
Лежать я буду, сотворя бесчинство,
Ну кто поймёт, что вот сейчас во мне
Погублены любовь и материнство.
«Поэтесса» признаёт, что сотворит бесчинство из-за того, что кто-то (а это ещё до Рубцова!) погубил её «любовь и материнство». Из-за больного самолюбия она готова на всё. Рубцов понимал, какие мысли владеют его «подругой». О её изысканиях образов он однажды сказал, что это «не стихи, это патология». Рубцов написал Дербиной пародию «Люблю змею»:
Люблю змею, когда она,
Вся извиваясь и свисая,
Ползёт, глазами завлекая…
О, Господи! Ведь я сама такая!
Змея, «глазами завлекая»! Точнее трудно сказать. Вот это уже не могла простить Рубцову мстительная натура «поэтессы». А взаимоотношения двух творческих антиподов складываются так. 9 июня 1970 года Рубцов приходит к Дербиной, но та его не пускает в дом (кто-то был у неё?!) и поэт разбивает рукой двойную оконную раму. Как же надо было разозлить доверчивого Рубцова! Сильнейший порез вены, потеря крови и больница.
29
В августе 1970 г. Гета с дочкой Леной приезжают в Вологду для покупки школьных принадлежностей. Они приходят к поэту. В квартире оказалась Дербина, которая быстро ушла после появления Геты с Леной. Но и Лена с матерью тоже быстро уходят (5). Николай Рубцов пытался их остановить, но многое поэт уже упустил раньше.
Никаких разговоров о женитьбе Рубцова на Дербиной в это время не было и в помине. Очевидно, были эпизодические встречи, удовлетворение потребностей, но никакой постоянной любви.
Н.Коняев приводит в январе 2001 г. такие стихи-признания Дербиной относительно её взаимоотношений с мужчинами (6).
Когда-нибудь моя душа
Да скинет цепи постоянства!
Не нужно будет усмирять
Её капризы и порывы
Лишь изменяться, изменять
Свободно, дерзко, прихотливо!
Эгоизм дамочки по отношению к семейным отношениям (в то время воспитывающей свою дочь Ингу!), и призыв к свободной любви так и вылезает из этих «стихов»!
А на что только не пускается Дербина в попытках оправдания убийства!
Она разыгрывает «бытовуху», то есть с одной стороны, трезвая любовница (в ранге «невесты»), а с другой стороны, пьяница-русский мужик (в ранге «жениха»). И вот она даёт «сдачи» будущему мужу – убивает его ещё до официального оформления брака в государственном учреждении – ЗАГСе. В попытках самооправдания Дербина играет на частных бытовых конфликтах, которые возникают периодически в любых семьях. Но при этом получается, что Дербина стравливает мужа и жену, мужчину и женщину. Вместо нормального человеческого решения конфликта обосновывается решение конфликта убийством одного из членов семьи и общества?!
30
2. Дербина заявляет о любви Рубцова к ней (ложь №13). Откуда это видно?! Об имевшихся «очередных схватках» она сама признаётся. О якобы унижении её как поэтессы она сообщила на суде. Какая же это любовь? Постельные встречи – это не любовь, а удовлетворение половых инстинктов. Вот и вся «любовь»! А изданные её мемуары – это попытка оправдания убийства, а значит это ложь!
3. Мастерство лжи доведено Дербиной до совершенства. В этом её уличили:
а) В.П.Астафьев в статье «Затеси», Новый мир, №2, 2000
б) А.Романов в статье «Искры памяти» (книга «Воспоминания о
Николае Рубцове», Вологда, КИФ «Вестник», 1994 г.
в) В.Коротаев в статье «Гиря дошла до полу» (книга
«Воспоминания о Николае Рубцове», Вологда, 1994 г.)
г) М.Корякина в статье «Душа хранит» (книга «Воспоминания о
Николае Рубцове», Вологда, 1994 г.)
4. Случай с порезом вены у Рубцова при неожиданном посещении им Дербиной. Вот как описывает этот случай «поэтесса» (ложь №14):
«9 июня (1970 г.) Рубцов, как обычно, сидел у меня на диване, за круглым столом, выпивал, курил. Я была в огороде, поливала грядки. Я услышала звон разбившегося стекла в комнате. Открыла дверь, подбегаю, вижу – в окне дыра, на полу осколки стекла, Рубцова не видать. Я приблизилась к окну и (о ужас!) увидела Рубцова с поднятой правой рукой, из которой фонтаном хлестала кровь. Оказывается, он стукнул кулаком по окну и разбил оба стекла (у меня и летом были двойные рамы). Ещё мгновенье, и Рубцов упал на цветочную клумбу. Я выскочила на улицу…» (газета «Речь», Череповец, 22 января 1993 г.).
Вот такая сказочка от Дербиной. А вот, что пишет А.Романов в статье «Искры памяти» (2):
«Если бы Рубцов тогда в больнице не рассказал мне, пусть и скупо, об этом случае, то, возможно, и поверил бы я тому, что написано теперь Дербиной. Хоть поверить никак невозможно – вглядитесь-ка, что она утверждает: Рубцов сидел в её комнате, а она была в огороде. Вдруг, ни с того, ни с сего, он бъёт рамы и
31
…оказывается на клумбе. По какой такой причине вспыхнул его гнев, зачем ему понадобилось выбегать из комнаты, если «сидел на диване, за круглым столом, выпивал, курил».. Благоденствие – и вдруг беда!..Нет, Дербина тут неискренна! Что-то утаивает».
И вот что услышал А.Романов от Рубцова при посещении его в больнице:
«Открылась дверь, и белое, бескровное лицо захолонуло мою душу. Что случилось? Правая рука забинтована, висит на привязи…Николай силится улыбнуться, но это улыбка его мужской самозащиты. И не отвечает, когда назойливо расспрашивают. Задав всего один вопрос: что случилось? – жду, что скажет. Он сунул Коничева (писатель, чью книгу дал А.Романов Рубцову – прим. автора) подмышку, взглянул в меня глубоко, а потом ответил, что был у Людмилы Дербиной в Троице – в деревеньке под Вологдой. Пришёл к ней, своей любовнице, а дверь на крючке. Он – стучать! Она мелькнула в окне, а в комнату не впустила. Он с размаха стукнул так, что кулаком навылет пробил двойные рамы. Из вены плеснулась кровь. Он упал. Дербина выскочила из дома и вызвала «скорую помощь». И вот он здесь»…
В книге «Наедине с Рубцовым» Н.Старичкова пишет:
«Второго августа (1970 г.) я возвращаюсь в Вологду. Мне эта дата запомнилась на всю жизнь…Стою в подъезде. Задумалась…Только хотела взглянуть на дождик, как дверь открылась и прямо передо мной (ну, разве не сказка!) возник Коля Рубцов. Он был в серенькой трикотажной с люрексом безрукавке. От серебряных нитей он сам казался сверкающим, серебряным. Капельки дождя блестели на лице, даже на кончике носа…Пока я ходила за деньгами, Коля поднялся по лестнице и ждал меня на площадке. Подала ему две крупных монеты. Он зажал их в кулак со словами: «Пойду к Чулкову», – повернулся, и как мальчишка, побежал по ступенькам.
Остановилась. Стою на площадке. Смотрю ему вслед (подобного не ожидала) и тихо, почти шёпотом говорю: «Вот так! Побежал и даже не оглянулся».
Что?
32
Какой слух! Коля уже внизу и, услышав мою фразу, оглянулся с виноватой улыбкой.
Вот и всё, – сама себе сказала я.
Это последний раз, когда я видела Рубцова в своём доме…»
«По городу поползли слухи о Рубцове. Повторяю дословно, как слышала:
– Ну, Колька себе и бабу выбрал!
– Выбрал? – возмущаюсь про себя. – Это же она… сама…
Вскоре до меня доходит другой слух: «Рубцов письмо написал с просьбой освободить его от этой женщины (значит, она засела у него на квартире! – прим. автора). Но это же смешно. Мужик, а справиться сам с бабой не может»… Понимаю: «Да, не сможет, это же Рубцов!»
Верно, что такое письмо он мог написать. Осталось в тайне, кому он написал такое письмо. Кто его читал? Кто распустил слух? И почему помощи не последовало?»
Записал я эти сведения Н.Старичковой и, прервав работу, пошёл на кухню. А там у меня лежала раскрытая книга о Н.Рубцове (периодически я листаю страницы и читаю его стихи). И передо мной на открытой странице стихотворение «Кого обидел?», именно о слухах и старухах.
И вспомнил я тревожный ропот
Вечерних нескольких старух.
Они, они тогда по тропам
Свой разнесли недобрый слух!
– Ему-то, люди, что здесь надо?
Ещё утащит чьё добро! –
Шумели все, как в бурю стадо…
И я бросал своё перо.
Есть сердобольные старушки
С душою светлою, как луч!
Но эти! Дверь своей избушки
Хоть запирай от них на ключ!
33
Они, они – я это видел! –
Свой разнесли недобрый слух.
О Русь! Кого я здесь обидел?
Не надо слушать злых старух…
Через некоторое время (примерно через два месяца) Н.Старичкова зашла в вологодский Союз писателей. И вот она пишет об этом:
«В комнате тихо. За столом одна Лиза (секретарь учреждения – прим. автора). Обращаюсь к ней:
– Рубцов не заходил? Мне надо поговорить с ним…
– Он три дня отсюда не выходил. Тебя всё вспоминал и её тоже. Говорил, что ты добрая, а Люда талантливая.
– «Раз так, – отметила для себя, – то мне и узнавать больше ничего не стоит…»
В начале зимы (вероятно, декабрь 1970 г.) в Вологодском Союзе писателей состоялось отчётное собрание, на котором присутствовали и Н.Старичкова, а также Рубцов и Дербина. После собрания Н.Старичкова во время беседы с М.Корякиной (женой В.П.Астафьева) о Рубцове высказала мнение, что поэт вернётся к семье. И далее о поведении на собрании Рубцова и Дербиной она пишет:
«Что-то тут не так! – возражаю «чужой мысли». – Сидят рядом, а светлой радости на лицах нет. Словно каждый погружён в себя по какому-то тоже неведомому приказу».
Предчувствие беды не покидает Н.Старичкову:
«Брожу по улице. Подхожу к киоску. Меня привлекла цветная открытка зимнего соснового бора. Есть возможность послать её Коле, приближается Новый 1971 год. Поздравить и заодно предупредить об опасности, пока не поздно. Так и написала: «Береги голову, пока не поздно».
О предчувствии беды с Н.Рубцовым пишет и В.Коротаев, который срочно вернулся из поездки (2).
Новый 1971 год мог коренным образом повернуть жизнь поэта. Но Гета и дочь не приехали, как сообщается, из-за метелей.
34
3 января 1971 г. Николаю Рубцову исполнилось 35 лет. Он один – без семьи, без дочери.
После встречи с вернувшейся в Вологду Дербиной поэт принимает противоестественное решение о регистрации брака с ней. 9 января они подают заявление, согласно законам ЗАГСа им дают 40 дней для обдумывания своего решения и назначают регистрацию на 19 февраля 1971 г. (дело не в кознях чиновников ЗАГСа, как это представляет Дербина и с её подачи авторы книг о Рубцове, а дело в установленных тогда законом правилах регистрации). Дербина хочет сразу прописаться в квартиру к Рубцову, ведёт его в жилконтору, но без брачного свидетельства прописка невозможна. Через несколько дней после подачи заявления в ЗАГС Рубцов встречался с друзьями и, несомненно, обсуждал с ними целесообразность женитьбы на «поэтессе». Вероятно, поэт представил себе ситуацию и понял, что «жених» Рубцов и «невеста» Дербина будут посмешищем для всей Вологды. А в ночь на 19 января (православный праздник – день Крещения) происходит чрезвычайный разговор («очередная схватка» по признанию Дербиной) и ослабленный алкоголем и болезнью поэт (вес его 60 кг) гибнет от рук озверевшей здоровой (масса более 80 кг) «поэтессы» Л.А.Грановской (Дербиной).
Вологодский литературовед В.Н.Бараков раскрыл психологию схватки Рубцова и Дербиной (4): «Он (Рубцов) знал, что за её стихами скрывается та жизненная философия, суть которой Ф.М.Достоевский передал ясно и определённо: «в будущем нет ничего, надо требовать всего от настоящего, надо наполнить жизнь одним насущным». Вся наша жизнь представляет собой вечное «поле битвы в сердцах людей», на котором ведутся смертельные схватки духа и плоти, свободы и рабства, искренности и коварства, чистоты и нечисти, Бога и дьявола. В своих стихотворениях эта женщина сама называла себя «ведьмой» и «сатаной». «И дух бунтарский сатаны во мне, как прежде, остаётся». Николай Рубцов в одиночестве, в сомнениях всё-таки надеялся выиграть борьбу за её душу. Очень надеялся…»(4).
35
А Дербина писала: «опять я губы в кровь кусаю, и как медведица рычу» (2). И Рубцов предвидел, что его ожидает, он не знал только точно, с кем и когда будет схватка. В «Философских стихах» Н.Рубцов написал (1):
Когда-нибудь ужасной будет ночь,
И мне навстречу злобно и обидно,
Такой буран засвищет, что невмочь,
Что станет свету белого не видно.
Но я пойду! Я знаю наперёд,
Что счастлив тот, хоть с ног его сбивают,
Кто всё пройдёт, когда душа ведёт,
И выше счастья в жизни не бывает!
Чтоб снова силы чуждые дрожа,
Все полегли и долго не очнулись,
Чтоб в смертный час рассудок и душа,
Как в этот раз, друг другу улыбнулись…
В.Н.Бараков (4) обратил внимание на эту часть «Философских стихов» и привёл их в учебном пособии для педагогов. Это стихотворение говорит об ожидании Рубцовым именно схватки с враждебной силой и то, что он не боялся этой схватки. Более того, Николай Рубцов показал, что «силы чуждые дрожа» сами боятся обстоятельств жизни, будут хотя бы временно побеждены. Поэт хотел, чтобы «силы чуждые… долго не очнулись», и он знал, что эти силы вновь выйдут на борьбу за души людей.
К сожалению, Николай Рубцов дал несколько пророчеств о судьбе, в том числе найденное «Я умру в крещенские морозы....» Дербина представляет эти пророчества как команду сверху для оправдания своего преступления. В своих публикациях сообщает также о «свечении креста» в библиотеке, где она работала. Слишком глубоко она вошла в роль прорицательницы и исполнительницы воли высших (но дьявольских!) сил.
В.Коротаев приводит программные «стихи» Дербиной (8):
36
Волчица я. Ты понял слишком поздно,
Какая надвигается гроза.
В твои глаза в упор глядят не звёзды,
А раскалённые мои глаза.
Железной шерстью дыбится загривок,
И нет сомненья ни в одном глазу.
Как я свою соперницу игриво,
Почуяв, загоню и загрызу.
И к этим «стихам» ничего ни прибавить, но от них ничего и ни убавить для понимания психологии Дербиной.
Можно отметить, что стихи Николая Рубцова, которые обнаружила на столе в его квартире Н.Старичкова после убийства, как раз готовились как ответ на эти волчьи «стихи» Дербиной. Сама «поэтесса» признаёт, что Рубцов много ей дал в понимании поэзии. Очевидно, он учил писать то, что думает искренне автор, в соответствии со своим мировоззрением, как этому поэтов учил А.Яшин. Но рукой «поэтессы» водили сатанинские силы, приличная техника стихосложения не даёт права автору называться поэтом при изложении дьявольских, звериных идей. Промолчать об этом – значит отдать читателя во власть звериных варварских инстинктов. Именно от этого ушёл русский и другие народы, принявшие православие более 1000 лет назад! Вот это никак не может и не хочет понять Дербина-Грановская!
И друзья Л.Дербиной говорили о ней (4): «Вспыльчива, неуступчива, яра». Православную женскую терпимость и доброту в её стихах найти не удаётся. А «смирить гордыню» Дербина-Грановская не хотела, что и привело её к тяжкому преступлению.
37
Глава 4. После охоты «волчицы»
Вот, что заметила Н.Старичкова, когда находилась у гроба Н.Рубцова (5):
«Сзади себя услышала мужской голос: «У него руки связаны, развяжите». Оторвала взгляд от лица и вижу: действительно руки связаны бинтом. Стала развязывать узел… Развязала руки, держу марлевый комочек: куда? – Тут же рядом, к нему, сбоку, – помогает мне справиться с волнением тот же голос. И тот же голос незнакомого мужчины попросил:
Откройте посмотреть, что у него там?
Отодвинула с шеи стебелёчки-листочки, кем-то положенные, чтобы не видно было следов преступления. (То, что предстало глазу было ужасным. Кожные покровы на шее были разорваны. Словно зверь терзал когтями). Надорвана мочка уха.
«Да, видимо, мёртвая хватка была. После такого нападения не останешься в живых. Сзади кто-то тяжело вздохнул»».
А вот свидетельство писателя В.П.Астафьева при осмотре тела Н.Рубцова в морге (9):
«Горло Коли было исхватано – выступили уже синие следы от ногтей, тонкая шея поэта истерзана, даже под подбородком ссадины, одно ухо надорвано. Любительница волков, озверевши, крепко потешилась над мужиком…»
И ещё от В.П.Астафьева (9):
«…Ну, встань, уйди, навсегда уйди или хотя бы на ночь. Нет, необъяснимая, тягостная сила накапливалась в ней не первый день, не один месяц…Грозовая туча заполняла её сердце и поднималась всё выше и выше, темня рассудок».
Но был безумец…Мною увлечённый,
Он видел бездну, знал, что погублю,
И всё ж шагнул светло и обречённо
С последним словом: «Я тебя люблю!»
Вот такие признания «поэтессы» в «произведении» по свежим следам убийства.
38
Забегая вперёд, нужно сказать, что в ответ на эту статью В.Астафьева от 27 января 2000 года Л.Дербина написала сразу (5 февраля 2000 года) статью «Обкомовский прихвостень», которая была опубликована в газете «День литературы», №6, март 2000 г. Вот выдержки из этой статьи.
«Не выдержала я пьяного его куража, дала отпор. (Ложь №15 – ну, не мог «влюблённый» Рубцов «куражится» над «невестой» без причины! – прим. автора). Была потасовка, усмирить его хотела. Да, схватила несколько раз за горло, но не руками и даже не рукой, а двумя пальцами (ложь №16 – это от двух пальцев «поэтессы» Рубцов не смог вырваться? – прим. автора). Попадалась мне под палец какая-то тоненькая жилка. Оказывается, это была сонная артерия. А я приняла её по своему дремучему невежеству в медицине за дыхательное горло. Горло его оставалось совершенно свободным, потому он и прокричал целых три фразы «Люда, прости! Люда, я люблю тебя! Люда, я тебя люблю!» (ложь №17). Сразу же после этих фраз он сделал рывок и перевернулся на живот. Ещё несколько раз протяжно всхлипнул. Вот и всё (ложь №18 – Нет, это не всё. Значит, «поэтесса» сидела, зажав «жениха» на полу, теребила его двумя пальцами. А он вместо того, чтобы отбиваться спереди руками и ногами кричит о любви, а затем зачем-то переворачивается на живот от врага?! Это враньё!) Крики о любви (ложь №17) – это фантазия убийцы, выдуманная на третий день после первого допроса (прим. автора, см. ниже версию юриста Н.).
«Буквально до последних лет для меня было загадкой, почему он умер (ложь №19 – каково! – не задушен, а просто умер, – прим. автора). Но теперь я, наконец, поняла, что он умер от инфаркта сердца (ложь №20). У него было больное сердце. Во время потасовки (ложь №6 – не «потасовка», а убийство, так как нападала только «поэтесса»-«невеста» – прим. автора) ему стало плохо, он испугался, что может умереть, потому и закричал. Сильное алкогольное опьянение, страх смерти и ещё этот резкий, с большой физической перегрузкой рывок – всё это привело к тому, что его больное сердце не выдержало. С ним что-то смертельное случилось в момент этого рывка».
39
(Л.Дербина непрерывно придумывает причины, по которым она могла бы уйти от моральной ответственности за убийство поэта. Причём она маневрирует на уровне полуправды, то есть лжи. А была ли «потасовка»? Если бы она была, то у Дербиной были бы следы от действий Рубцова. Однако их нет (имелись, в 2005 г. опубликовано судебное дело). Есть следы только от её мёртвой хватки, когда она душила и рвала когтями шею поэта и его ухо. Фактов лжи с её стороны множество, и сообщения относительно рывка (ложь №21) и инфаркта сердца – очередная дезинформация. «С ним что-то смертельное случилось» – как будто «поэтесса» не причём – прим. автора). «После этого рывка он сразу весь обмяк и потерял сознание. Разве могли два моих пальца, два моих женских пальца сдавить твёрдое ребристое горло? («поэтесса» заявляет, что она «работала» всего двумя женскими пальчиками – прим. автора). Нет, конечно! Никакой он не удавленник, и признаков таких нет. Остались поверхностные ссадины под подбородком от моих пальцев, и только. А я тогда с перепугу решила, что это я задушила его, пошла в милицию и всю вину взяла на себя». («Слабая» Дербина замалчивает два «маленьких» факта: рваные ухо и горло поэта и то, что она – трезвая и 80 – килограммовая «невеста» – напала на выпившего ослабленного алкоголем «жениха», вес которого 60 кг; у неё было просто больше силы и коварства, – прим. автора).
«Все вологодские писатели, и Вы в том числе, изначально отказались от меня… Все вы способствовали тому, чтобы меня засудили, не пожалели моего маленького ребёнка…(А что же Дербина не пожалела маленького ребёнка Рубцова – его дочь Лену, которая осталась без отца и материальной поддержки? – эгоизм и мстительность «поэтессы» так и лезут наружу; – прим. автора)».
«Да, я издала книжку своих стихов в провинциальном «райгородишке» Вельске. Неважно где, важно что…» (об этом «что», см. главу 3 «Люблю волков…» – прим. автора). «Вы надеялись, что испытания Вами мне присуждённые, уничтожат во мне дар поэта». Каково? И не «слабо» сказано, – как будто
40
это В.П.Астафьев присудил «поэтессе» испытания. По упомянутой статье Л.Дербиной видно, что христианского раскаяния в убийстве гениального русского поэта у неё нет и не предвидится. Одна борьба за свой «имидж» и мстительность. А в случае «легализации» она уже поливает и будет поливать грязью Н.Рубцова на публичных вечерах.
Многие друзья, писатели выступали на кладбище и на поминках. Н.Старичкова пишет: «Мне запомнилось искреннее, глубоко душевное переживание в словах художницы Джанны Тутунджан. Она печалилась, что не смогла выполнить его просьбу – оформить книгу «Душа хранит». Запомнился ей Рубцов улыбчивый, прячущий что-то на груди под пальто. Только подумала: «Что это у него там?» И вдруг оттуда мордочка котёнка высовывается».
После гибели Поэта вологодские писатели буквально «казнились» в том, что просмотрели в силу природной русской деликатности вероятность трагического исхода взаимоотношений Рубцова и Дербиной (2,5).
Из книги Н.Старичковой «Наедине с Рубцовым» автор приводит ряд сведений, характеризующих психологический портрет убийцы, взаимоотношения Рубцова с «поэтессой», отношения с Гетой и дочерью Леной и другое без особых комментариев.
«Лиза сидела на корточках на полу перед ворохом бумаг – конвертов, книжных обложек, газетных обрывков, мельком определяла ценность листочка и отбрасывала в сторону.
Подключилась к этой работе и я. Без труда увидела своё письмо, записку, женские послания поэту за подписями Таня, Гета. Одно из них на бланке управления связи, телеграмма от Ларисы. Но деловых телеграмм было больше. Очень много конвертов (к сожалению, только конвертов). А писем мало. Были ли они? Странно…Обычно Коля хранил всё. Куда они могли исчезнуть? Уцелела пачка исписанных листов о любовных похождениях подруги Дербиной. Я сразу же отложила их в сторону. Надо отнести в Союз – это же вещественный документ.
41
Убийство Рубцова мне виделось непростым. «Что-то тут не так», – думаю про себя».
«Да, было у меня предчувствие беды. Оказалось, надо было бить тревогу ещё раньше. Не даёт покоя мысль: «Что-то тут не так!» В убийстве Рубцова остаётся тайна» (5).
«Пишу, печатаю на машинке в редакции газеты «За кадры», где работаю, свои размышления «Почему погиб поэт?» Делаю это в двух экземплярах: один – для Союза (пусть тоже знают!), другой – для следователя.
Много лет спустя, когда поэт Виктор Коротаев работал с судебным архивом Рубцова и опубликовал книгу «Козырная дама», я спросила, видел ли в «Деле» он мои показания в машинописи? Он ответил: «Нет. Ничего напечатанного на машинке я не видел». Как я понимаю, исчезло моё изложение и из Союза…Правда говорят, что рукописи не горят. Я нашла этот текст. И, не раздумывая, решила его опубликовать. Пусть через 27 лет (это написано в 1998 г. – прим. автора) документ (иначе его не назовёшь) прочтут люди.
Почему погиб поэт?
«Сегодня две недели, как не стало среди нас Рубцова, а сердце по-прежнему не может смириться с такой утратой…
По городу ходят слухи и разные, и одинаковые. Разные, потому что по-разному описывают ход убийства. (И откуда только всё знают!) Одинаковые сходятся к одному: так ему и надо, значит, заслужил!
Эти слухи тревожат меня. Тем более, что распускают их женщины. Выходит, как говорят, на земле всё зло от женщин…А как же материнство? Откуда в женщине злость? Вина – эмансипация?!
С этим я не могу согласиться. В ушах стоит то гул, то шум, то шёпот. Вижу разгневанные женские лица. У некоторых просто улыбочки:
– Здоровая была бабища! Мужичёнко-то и не угодил. Быка бы ей надо…
– Бедняжка, – говорят другие, – уж как он её довёл. От мужа из-за него уехала! Переманил ведь! Работу пришлось бросить.
42
– Давить мужиков надо! (Это ещё одно восклицание.) Получки все пропивают…
А мужчины молчат. Почему молчат мужчины? Не слышу ни слова в защиту поэта. Не знали? Не любили? Нет, конечно, знали. И любили. Но молчат. Боятся женщин? Видимо, боятся…
Теперь я поняла, почему женщины оправдывают убийцу… Узкий, сытый, почти животный мирок убил в женщине душу. А чистая любовь опорочена и оплёвана… Да, судят по себе (как говорят, в меру своей испорченности)…
Такой была и «волчица». Именно – «волчица». Так я назвала убийцу про себя с тех пор, как почувствовала в её стихах звериную натуру. И всё последующее время жила в предчувствии страшного конца. И он наступил.
Наступила и тишина, идёт следствие. Что-то будет? А будет, видится, скорей всего победа таких вот женщин, которые шепчут по углам:
– Пожалели бы её! Его-то не вернёшь. У неё ребёнок. Он всё равно шёл на закат.
И опять:
Вызвал. Сам вызвал. С места сорвал бедную (ложь №22 от друзей и подруг убийцы). Вот заслужил…
Сорвал с места? Но ведь такого не было! Помню приезд Дербиной в Вологду летом 1969 года…
Оказывается, она явилась в нашу писательскую организацию, чтобы узнать адрес поэта. И странно…(Видимо, очаровала всех.) Ей дали его адрес» (5).
О лжи № 22. Л.Дербина непрерывно в начале 1960-х годов «тусовалась» в среде известных поэтов, на литературных вечерах и в общежитии литинститута (2). В мае 1963 г. она была в общежитии литинститута и познакомилась там в одном из поэтических застолий с Н.Рубцовым. Но он, как потом выразилась Л.Дербина, как мужчина не заинтересовал её (у поэта был неказистый деревенский вид, не было интеллигентного лоска – прим. автора). Однако, после книги поэта «Звезда полей», приёма Н.Рубцова в апреле 1968 г. в Союз писателей СССР, Л.Дербина бросила семейные дела и целенаправленно поехала в
43
Вологду. В день приезда «поэтесса» пришла на квартиру Рубцова. В этот же день она поехала с ним на пароходе в двухдневную поездку на Тотьму. И это называется любовь?
И ещё о лжи №22. Как пишет В.Коротаев (8), Л.Дербина организовала 5 августа 1969 года вызов в Вологду, чтобы заведовать библиотекой. Вызов с обеспечением проживания можно было «пробить» только в городском руководстве. На деле Дербину интересовали не библиотечные дела, а обеспечение положительной рецензии на новый сборник стихов «Крушина». И вот здесь нужен был уже признанный поэт-рецензент!
Далее Н.Старичкова пишет (5):
«Вот такая скучающая женщина в поисках развлечений появилась в Вологде, и её объект – поэт Рубцов. Один. Квартира. Имя. Возможно, и деньги.
И поэт сражён. Разве устоишь перед такой выдающейся внешностью, ангельским голосом и в то же время энергией, подкреплённой вином? А дальше? Дальше говорят, – это «роковая любовь». Скорей всего – это роковая ошибка в образе жизни. Он удивлялся: «Почему все думают, что я всё делаю правильно. Могу ведь и я ошибиться». Осознал, но, видимо, было уже поздно…Рано или поздно он справился бы с порывами своей страсти.
Возможно, дружки (я не говорю – друзья) в угоду поэту восторгались кипучим темпераментом и талантом женщины. Подогревали его ревность…
Поэт не мог ударить женщину. Частые ссоры, видимо, были потому, что он не нашёл того, что требовала его душа.
Не в архивном хламе, а прямо на столе на чистом листе бумаги я прочитала строки, написанные рукой поэта:
Горячий сок по жилам её хлещет.
Чужой бы бабе я всю глотку переела…
Почему это не видели следователи? Или волнующая поэта мысль не имела к «Делу» никакого отношения?
Когда он это написал? Не в эту ли страшную ночь?
44
…И вот ползут, ползут по городу слухи, задают друг другу встречные вопросы: почему погиб поэт?
– Да, потому, люди, – хотелось мне сказать, – что он любил всех нас, любил каждую травинку в поле, каждый листик на дереве, любил и женщин, и детей, любил Россию. Его большой любви хватало на весь мир, а мы не сумели спасти его одного».
Из высказываний Н.Старичковой и других свидетельств можно сделать следующие выводы:
1. По мотивам убийства распускались специально слухи о «пьянице» Рубцове, о разочаровавшейся в поэте Дербиной с целью оправдать убийцу поэта. Явные и скрытые друзья Дербиной занимались этим.
2. Другие слухи били на жалость людей к Дербиной, как матери ребёнка, который теперь останется сиротой. А кто виноват, что девочка будет без матери? Сама же мать – убийца. А о дочери Н.Рубцова – молчок, а именно она действительно осталась сиротой из-за убийства отца.
3. Целый ряд материалов, разоблачающих эгоизм Дербиной, её карьеризм и звериные инстинкты (образ «волчицы») были изъяты из материалов следствия (5).
4. Замалчивался на суде факт попадания поэта в больницу в июне 1970 года из-за того, что Дербина не пустила Рубцова к себе домой (кто-то был у неё?!). В свете её стихов «…изменять свободно, дерзко, прихотливо» – это уже важное свидетельство.
5. Куда девались письма из пустых конвертов в ночь убийства Рубцова, а также написанная поэтом повесть под названием «Детство»? Когда-нибудь и кто-нибудь их выставит на продажу, как это получилось с рукописью М.Шолохова «Тихий дон»?!
Н.Старичкова сообщает также в книге (5):
«Читаю письмо другой девочки, дочери поэта, первокласницы (сама писала, старалась):
«Привет из Николы! Здравствуй папа! С приветом к тебе – Лена…Папа, почему не посылаешь пальто и костюм. И конфет. Я всё время жду и живу хорошо. И учусь на 5. Посылай скорее, а то мне холодно. И рукавички.
До свидания. Лена».
45
Вижу, рукой Геты приписано, но без подписи: «Ещё пошли яблоков, ей очень хочется, а к нам не везут. Ну ладно, до дома доехала хорошо. Дома всё в порядке. До свидания. 2.10.»
Очевидно, это письмо написано 2 октября 1970 года (с этого года Лена пошла в школу – прим. автора). В это время был прямой контакт у поэта с дочерью и гражданской женой (Гетой). Более того, известно, что Рубцов ждал приезда дочери и Геты на новый 1971 год. Купил ёлку и хотел наряжать её с дочерью. Этот момент мог коренным образом повернуть жизнь поэта. А Дербина, очевидно, зная об этом, уехала в Вельск (под Архангельск) к своей дочери и своим родителям.
Н.Старичкова пишет также:
«Рассказала мне Гета и о последней встрече с Рубцовым. Искренне вздыхала: «Если бы знала, что так может случиться, увезла бы его тогда с собой…»
Вот эта исповедь Генриетты Михайловны:
«Встретились мы в Тотьме. Я приехала на очередное совещание по своей работе. Но уже знала, что Николай знаком с Дербиной. (Недаром говорят, что земля слухом полнится). Сообщили земляки из Николы, что твоего с «рыжей паклей» на теплоходе видели. Такая наглая. С мужиками ругалась. Без очереди за пивом в буфет лезла…
Ехала с нами старушка, которая всё пыталась нас примирить. Всё повторяла: «Какая вы хорошая пара!»
Николай был возбуждён, встревожен, уговаривал меня жить вместе. «Ведь Лена! Знаешь, какая она у нас!»
Но примирения не получилось. Я вышла на своей пристани, оставив Николая спящим…»
Н.Старичкова пишет об обнаруженных в квартире сберкнижках (5):
«Сберкнижки рассказали мне о материальном достатке поэта.
Вот одна запись: «4 мая принято 50 копеек. Остаток 50». Дальше книжка не заполнена (в то время для открытия счёта на сберкнижке надо было внести всего 50 копеек – прим. автора).
В другой: «15 августа 1970 года положено 1000 рублей».
Согласитесь, что по тому времени это значительная сумма
46
(например, на 300 рублей можно было съездить отдохнуть в Крым и прожить там без проблем три недели; очевидно, Рубцов получил перевод за публикацию сборника стихов – прим. автора). Дальше записи идут по убывающей: выдано, выдано, выдано…Сначала взял 200 рублей, потом всё меньше и меньше. Запас денег таял. 12 декабря 70-го года Коле выдано 90 рублей (видимо, брал на Новый 1971 год).
Но на 23 декабря у него этих денег уже не было. Он разделил оставшиеся 10 рублей пополам и оставил про запас пятёрку. Но это ему уже не потребовалось».
Следует в связи с этим обратить внимание на материальную сторону возможной женитьбы. В январе 1971 г. у Рубцова практически не было средств ни на свадьбу, ни, в особенности, на подготовку к свадьбе. А это покупка золотых колец (около 100 руб.), свадебное платье (около 100 руб.) невесты и костюм (около 100 руб.) жениха и, кроме того, приобретение напитков (около 200 руб.) и продуктов (около 200 руб.). Всё это должно было составить порядка 700 – 900 руб. В то время (1971 г.) средняя зарплата по стране составляла около 140 руб. в месяц (а прожиточный минимум – около 70 руб.).
Практически официально ни Рубцов, ни Дербина не могли бы даже с материальной точки зрения оформить свои взаимоотношения. А с духовной точки зрения, тем более. И это понимала Л.Дербина.
В ночь на 19 января у Рубцова было застолье с журналистами. Почему-то «невеста» не участвовала в этом застолье, но и не ушла к себе домой, хотя она не спала всю ночь на 18 января, как она сообщила в кассационной жалобе (8). А по ходу беседы она «подогревала» ревность Рубцова, оставаясь трезвой.
Кроме того, во время ночного разговора (19 января) и, возможно, до него Рубцов узнал какие-то новые данные о «невесте», которые обсуждались при «схватке» и силу чего он уже и не собирался жениться на Дербиной. Конкретно о сути ночного разговора «поэтесса» молчит. И поэтому верить «поэтессе» в её рассказах о «схватке» и её «мемуарам», ни в коем случае, нельзя. Но об этом в следующей главе.