Ю.Кириенко-Малюгин. Рубцов или Дербина-Грановская-Александрова

В начале апреля 2007 г. на сайте опубликовано «Заявление учредителей НО «Рубцовский творческий союз», в котором опровергается информация убийцы Н.Рубцова, представленная в фильме «Теория невероятностей. «Синдром Кассандры»,

показанном по первому каналу ТВ в ночь с 19 на 20 февраля 2007 года. Речь идёт не просто об очередной лжи убийцы, об игре на мистическом сознании и зомбировании телезрителя, а об очередном заходе Л.А.Дербиной (на суде по первому по мужу – Л.А.Грановской, в настоящее время Л.А.Александровой) на реабилитацию. Хитрость «языческой поэтессы» Дербиной-Грановской-Александровой состоит в попытке перевести ответственность с себя любимой на Чёрный рок, на действие чёрных предсказаний, которыми «владела» безумная «Кассандра», языческий персонаж греческой мифологии. По состоянию на 2.05.2007 г. неизвестно о публикациях в каких-либо литературных газетах с опровержением измышлений убийцы.

Ещё в апреле 2004 года Ю.Кириенко-Малюгиным была выпущена книга «Тайна гибели Николая Рубцова» (2-е издание, дополненное, МГО СП России, 176 стр.), в которой была представлена принципиальная версия-обоснование обстоятельств убийства поэта. Промолчали всё замечающие московские критики и пропагандистки, «друзья» Рубцова, писатели из Вологодского землячества. Только поэт Л.Котюков опубликовал в ноябре 2005 г. в «Московии литературной» рецензию «Точки над i» (о книге Ю.Кириенко-Малюгина «Тайна гибели Николая Рубцова», которая приведена на сайте.

В связи с периодически непрерывными заходами убийцы на реабилитацию публикую на сайте избирательно фрагменты из двух глав книги «Тайна гибели Николая Рубцова», что, надеюсь, прояснит для неосведомлённых редакторов, сценаристов и журналистов ситуацию вокруг Н.М.Рубцова и не позволит в будущем Л.А.Александровой (Дербиной-Грановской) дезинформировать общество.

Глава 10. Продолжение следует. Убийца идёт ва-банк.

Продолжение следует. Убийца идёт ва-банк.

Сети для падких на «жареное» журналистов. Каждому обывателю свою версию гибели Рубцова. После юбилейного января 2001 года полемика в прессе обостряется.

События вокруг обстоятельств гибели Николая Михайловича Рубцова непрерывно нарастали с январского юбилейного 2001 года и непосредственно после выхода первого издания книги «Тайна гибели Николая Рубцова» (сентябрь 2001 года). Системные публикации убийцы и её литературных адвокатов в конце концов проявили цель: обвинить в гибели Рубцова самого поэта и тем самым организовать реабилитацию убийцы. Зачем это нужно «поэтессе» Дербиной-Грановской (по новому мужу Александровой) – понятно любому читателю. А зачем в этом мероприятии участвовать её литературным и юридическим адвокатам? Им, что же мнение убийцы важнее признанного факта убийства и решения суда в апреле 1971 года? Или есть духовная близость к «поэтессе» Дербиной или конкретные блага по результатам публикаций? Итак, по порядку.

19 января 2001 года, как раз к очередному юбилею русского поэта (65 лет со дня рождения и 30 лет с даты гибели), в газете «Комсомольская правДА!» была опубликована статья журналиста Ярослава Щедрова с тенденциозным названием «Николай Рубцов предвидел свою смерть» и с массой сведений, полученных явно с подачи убийцы или придуманных автором статьи. О том, что у поэта «не было черновиков» (ложь № 32, – прим. автора книги), что «лишь в 1970 году получил собственную однокомнатную квартиру» и что «до этого жил в крестьянской ветхой избушке на окраине» (ложь №33,– прим. автора книги), что «квартиру получил во многом стараниями второй жены (ложь №34, – прим. автора) Людмилы Дербиной» и что её долго не прописывали к Рубцову, так как они состояли в гражданском браке и что «стихи у Дербиной появились раньше и выходят чаще» и т.д. Особенно впечатляют уголовно-журналистские шедевры:

«…затем схватил два кухонных ножа и сказал, что сейчас зарежет (ложь № 35, поэт здесь представлен прямо как какой-то бандит, – прим. автора). В это время – какая-то мистика! – со стены вдруг упал домашний иконостас (ложь № 36: удивительная фантастика убийцы, играющей силами Рока и «обналиченная» пером журналиста, – прим. автора книги). Рубцов переключил своё внимание на него, Людмила, чтобы вырвать нож, впилась зубами в руку поэта…Соседи слышали, как Рубцов кричал (ложь № 37, Дербина перевирает причину криков убиваемого поэта,– прим. автора). Внезапно он заплакал и предпринял попытку зарезаться…(потрясающий поворот ситуации! – прим. автора). Но слабые руки не смогли нанести удар достаточной силы (ну а где же следы какого-либо слабого удара? – их нет в материалах следствия,– прим. автора). Потом Людмила схватится за этот нож и, оставив на нём свои отпечатки, даст следователю повод сомневаться в факте попытки самоубийства…» (лихо закручено – фантазия при отсутствии свидетелей неуёмная! – прим. автора). Отпечатки Дербиной говорят о том, чтовозможно вначале ножом она хотела убить Рубцова. И далее от Я.Щедрова: «Она стянула на шее Рубцова концы его знаменитого шарфа (за который ему даже дали прозвище Шарфик). И передавила Рубцову сонную артерию…» (ложь № 38, – прим. автора книги).

Здесь уже представлена версия убийства шарфиком. Причем интересно, что убийца в своём опусе, вышедшем через 8 месяцев после статьи Я.Щедрова, помалкивает об этой версии. Далее Я.Щедров пишет, что шарф Рубцова так и не отыскали. А куда же он делся? Дербина его с собой не взяла, это ясно. Иначе эта версия стала бы фактом на суде. А там были другие факты!

А чего стоит посыл журналиста в начале статьи:

«30 лет назад погиб прекрасный русский поэт. Его убила жена – Людмила Дербина».

19 января 2001 г. в газете «Правда» была опубликована статья Владимира Федотова «И перепутаю все карты твоей блистательной судьбы». Автор работал в Вологоде спецкором центральной газеты «Правда» и должен бы знать точно все факты о гибели Рубцова. Тем не менее, В.Федотов создаёт такие перлы: «Встретились на этой земле и полюбили друг друга Николай Рубцов и Людмила Дербина». И далее: «…она была осуждена как убийца Н.М.Рубцова – якобы задушила его подушкой» (ложь № 39, – прим. автора). Откуда такая «версия»?

Известно, что ко многим писателям «подъезжала» Дербина. К Ф.Абрамову, к В.Сорокину, к Г.Горбовскому, к А.Ларионову, к В.Коротаеву, к А.Михайлову. Цели её ясны. Но есть более важная цель для объективного писателя и журналиста: не дать убийце уйти от моральной ответственности.

19 июня 2001 г. в «Комсомольской правде» вышла статья О.Перанова «Поэта Рубцова никто не убивал», направленная на реабилитацию убийцы. И, наконец, «Комсомольская правда» даёт 30 августа 2001 года анонс о выходе книги Л.Дербиной «Воспоминания о Рубцове». Анонс снабжён фразой с хлёстким названием «Я не буду тебя бить! Я буду тебя медленно убивать!». Эту фразу журналист с подачи убийцы приписывает Н.Рубцову. Перанов приводит душещипательные сцены взаимоотношений между Рубцовым и Дербиной из книги убийцы и вдруг сообщает:

«Её оправдали (ложь № 40, это желание убийцы, а Дербину никакой суд не оправдал и не может оправдать, так как это вызовет мощный взрыв в русском обществе, – прим. автора), а эксперты установили, что смерть Николая Рубцова все-таки наступила от сердечного приступа» (ложь №41, по материалам следствия убийство было умышленным, – прим. автора книги).

К сожалению, друзья поэта недооценили напористый характер «поэтессы», даже после 1996 года. Земляк Рубцова, известный литератор Ф.Ф.Кузнецов в марте 2001 года изложил свою позицию по отношению к Дербиной: «брезгливо не замечать». А Дербина практически системно стала публиковать свои «воспоминания», «вербовать» журналистов и выходить на выступления, не получая отпора своим измышлениям.

В опусе «Все вещало нам грозную драму…», Дербина сообщает: «Все права защищены. Любая часть данной книги не может быть воспроизведена в какой бы то ни было форме и какими бы то средствами без письменного разрешения владельца авторских прав».

Хитро убийца решила предупредить любое опровержение своих доводов. И даже скрытно угрожает тому, кто рискнёт воспроизводить её же доводы. Но дело в том, что без ссылки на конкретный абзац невозможно опровергать домыслы любого автора, в том числе «поэтессы» Дербиной. Кстати, сама Дербина приводит целый ряд ссылок на цитаты из книг рубцововедов Н.Коняева, В.Коротаева, В.Белкова и др., которые имеют гриф под названием «коперайт», который указывает на необходимость ссылки при публикации на авторство. Итак, Дербина хочет присвоить себе исключительное право («богоизбранность») на свои публикации, именно в таком вопросе как садистское убийство национального русского поэта Н.М.Рубцова.

А события вокруг обстоятельств убийства Рубцова нарастали. В вологодской газете «Русский север» от 8-14 сентября 2001 года журналист В.Есипов опубликовал статью с провокационным названием «Рубцов не был убит?». Газета вышла в тот день, когда в Вологде проводится праздник «Рубцовская осень», во время которого поэты и барды представляют песни на стихи Рубцова.

«Вологодская неделя» от 20-27 сентября 2001 г. в рубрике «Кто есть кто» ответила Есипову статьёй А.Сиверцева «Пляски на гробах или, возвращаясь к ненапечатанному», где опровергнуты доводы медицинских «экспертов» из Петербурга. В.И.Белов на доводы адвокатов убийцы привёл следующие факты: «Пока же я первый скажу прокурору, что своими глазами (без очков) увидел наполовину оторванное ухо покойного. Не сам же Рубцов отрывал себе ухо, вся щека его и висок были в крови. Это помимо так называемой асфикции, то есть удушения, что знает вся Вологда. Как не вспомнить, что говорили в СМИ после смерти Сергея Александровича Есенина». А ведь заметали следы его убийства, в том числе путём сноса гостиницы «Англетер» в Ленинграде, чтобы не допустить следственный эксперимент.

И далее А.Сиверцев пишет:

«Автор этих строк имел возможность получить доступ к негативам снимков из уголовного дела по расследованию убийства Рубцова. Именно к негативам, а не к самим снимкам…Это действительно была сенсация, с чем не могу поздравить Есипова, который всего лишь воспользовался информацией из чужой книги. В солидной газете сенсационность – не единственный критерий оценки материала. Приходится ещё и о последствиях своих выступлений думать».

Затем в «Вологодской неделе» от 27 сентября – 4 октября 2001 года Александр Цыганов опубликовал статью «Личное дело», в которой подробно изложил обстоятельства пребывания осуждённой Дербиной-Грановской в колонии в Вологде.

А.Цыганов пишет, что Дербина организовала себе так называемые три ступени исправления, которые давали право на досрочное освобождение. Что «в самом начале срока зоновские врачи обнаружили у неё затемнение лёгких…Она стала ни много, ни мало работать в библиотеке колонии. Таким образом, Дербина и оказалась на особом положении. Кстати, в отличие от основной массы осуждённых женщин, которые действительно трудились в швейном производстве на основных работах»… Далее А.Цыганов сообщает: «Л.Дербина решила условно-досрочно освободиться из мест лишения свободы. Для этого ею заранее была получена справка с родины, от вельской подстанции, извещающая о том, что её возьмут на поруки на оставшуюся часть срока (г. Вельск – местожительство родни Дербиной; а каков уровень этой афёры! – прим. автора). Этот документ необходим, без него условно-досрочное освобождение немыслимо. И подшит он как раз в «личном деле» рядом с продолговатым приглашением на будущую свадьбу, где на мелованной лицевой стороне бланка красными штриховыми линиями были изображены будущие молодожёны…»

И удалось бы досрочное освобождение, если бы не наглость убийцы. А.Цыганов сообщает о письме Дербиной из тюрьмы в адрес Генриетты Меньшиковой:

«В этом письме она (Дербина) требовала (вот уж здесь точно у беззащитной женщины), чтобы та отдала всё, что принадлежало Рубцову. Здесь она ясно давала понять, что Рубцов безраздельно принадлежит ей. (Речь идёт о литературном наследии Рубцова, на котором Дербина рассчитывала погреть руки, – прим. автора). Тон письма – до сих пор не забыть – не только оскорбительный, но был злобный, угрожающий…И что же тогда оставалась делать жертве, получившей письмо, полное угроз? Да только одно: отправить это послание обратно, но уже конечно не адресату, а руководству колонии, дабы хоть как-то оградить себя от возможных преследований».

В результате за нарушение правил переписки Л.Дербину лишили всех «заработанных» ступеней исправления и она была лишена права на условно-досрочное освобождение. А сама Дербина (журнал «Слово», 1994, № 1-6) говорила себе: «Было одно упрямое, фанатичное: остаться самой собой, остаться самой собой!» Значит, осуждённая и не собиралась изменять свои взгляды, своё мировоззрение, своё отношение к преступлению!

О необузданном характере «поэтессы» говорит факт, который приводит Цыганов после беседы с начальником отряда колонии:

«Осуждённые стояли в очереди в прачечную, среди них была и Дербина-Грановская. Спустя какое-то время, последняя отошла в сторону по своим делам, а пустое место тут же заполнила другая осуждённая. Вернувшаяся Дербина-Грановская, увидев на своём месте постороннего человека, отчего-то внезапно ожесточилась и бросилась на женщину, повалив её на землю. И там схватила её за горло. Находившиеся рядом двое осуждённых с великим трудом отняли у Дербиной упавшую. А одна из этих женщин по фамилии Крылова тоже отбывала срок за убийство мужа. Вот эта-то Крылова и сказала тогда: «Теперь я знаю, как она убила Рубцова. Этот случай хотя до руководства колонии и не донесли, но начальнику отряда всё-таки проговорились…»

Основное содержание статьи Цыганова, опровергающей мнение В.Есипова и псевдонаучные изыскания медицинских «экспертов» из Петербурга, было опубликовано затем в журнале «Слово» (12).

В сентябре 2001 г. вышла книга автора «Тайна гибели Николая Рубцова», в которой была разоблачена «поэзия» Дербиной, основанная на звериных образах, а также приведена информация о процессе над убийцей по состоянию на январь 2001 года (13).

Автор будет ниже опровергать «факты» от убийцы, в том числе со ссылкой на известные источники. Первое же опровержение касается названия «книги» Дербиной «Все вещало нам грозную драму…». Демагогия убийцы состоит в том, что она сразу вводит в подсознание читателя посыл действия каких-то таинственных сил в её взаимоотношениях с Рубцовым. Она хочет навязать мнение, что вмешался рок и гибель поэта была неизбежна, а также, что у поэта было больное сердце. К сожалению, некоторые недальновидные друзья и почитатели Рубцова «клюнули» на удочку Дербиной и невольно «подыгрывают» ей. Однако, вологодская поэтесса и близкий друг Рубцова Нина Груздева сообщает:

«Николай Рубцов никогда не жаловался на своё сердце. Между тем, люди, наделённые тонкой нервной организацией, часто путают вегето-сосудистую дистонию с сердечной болью. Симптомы-то те же самые. И, как следствие этого, появляются мысли о смерти, о бренности мира. А от дистонии, когда идёт имитация сердечной боли, ещё никто не умирал. Между прочим, эта самая дистония при сегодняшней жизни, наверное, у каждого второго…».

В периодическом издании «Опасная ставка» №7 (11), июль 1996 г., стр. 11,12 и 13 в статье под названием «Могла ль понять в тот миг кровавый…» приведены снимки растерзанной шеи Поэта, схема квартиры Н.М.Рубцова после убийства, а также следующая информация:

«О «поединке», на котором теперь настаивает Дербина, о «самозащите», о ситуации «кто кого», о «неосторожном убийстве» не может быть и речи: материалы уголовного дела полностью опровергают это. Под влиянием версии убийцы, усиленно муссирующейся прессой, Верховный суд Российской Федерации затребовал дело на предмет возможного опротестования приговора, вынесенного Грановской в 1971 году. И пришёл к выводу: оснований для пересмотра нет, произошло действительно умышленное убийство (ст. 103 УК РФ)».

Интересно, сохранилось ли издание «Опасная ставка» № 7 (11), июль 1996 г. в Российской публичной библиотеке г. С.-Петербурга, где живёт убийца или оно изъято? Сохранилось ли это издание в других официальных публичных библиотеках России? Копии этой статьи с фотографиями жертвы и схемы квартиры имеются в обоих Рубцовских центрах в Москве, Рубцовском Центре С.-Петербурга, у целого ряда исследователей.

Ещё 16 ноября 1996 года в газете «Известия» была опубликована статья В.Филиппова «Смерть поэта – литературный капитал для его убийцы». Автор пишет: «Поэтому большое количество публикаций об убийстве Рубцова в год его юбилея не удивляет. Странно другое: в этих публикациях убийца поэта представлена жертвой трагической любви и поэтессой, воспевающей в своих стихах свою жертвенность… Видимо для убийцы поэта мучителен её крест. И она пытается ослабить эту муку, облачая убийство в одежды трагической любви…Судя по публикациям о Дербиной и её стихам, в русской литературе появилась поэтесса с весьма болезненным представлением о духовных ценностях, для которой любовь и убийство есть причина и следствие... Иногда мне кажется, что грань между добром и злом уже стёрта…»…

Здесь речь идёт об издании собрания сочинений Н.М.Рубцова в одном томе(14). Редакторы-составители Л.А. и Н.Л.Мелковы почему-то получили в руки «жареные факты» от «поэтессы» и включили в издание её опус под названием «Я не хотела убивать его». Кроме того, были введёны в книгу сострадательный фрагмент письма Ф.А.Абрамова к Л.Дербиной, а также два письма Н.Рубцова к Л.Дербиной, которые могла передать составителям только убийца. Зачем фактически Мелковы позволили Дербиной оправдываться, причём явно хитромудрыми ходами?

Вологодский писатель Р.Балакшин в статье «Такому человеку не позавидуешь» приводит высказывание писателя В.Плотникова: «В частности пытаются из убийцы Н.Рубцова Дербиной сделать невинную жертву «тоталитаризма». Пытаются заставить людей поклоняться убийце, а не Поэту; Иуде, а не Христу» (15).

Р.Балакшин пишет: «Нам известно из священной истории, что после убийства родного брата Авеля, Каин получил от Бога знак, по которому люди могли узнать-опознать его…Люди сторонились его, избегали общения с ним, потому что ужасен грех убийства…Не погрешу против истины, что имя Н.Рубцова в ту пору (60-е годы 20-го века) было известно весьма узкому кругу людей, ценителей русской поэзии (тогда гремели Рождественский, Вознесенский, Евтушенко и иже с ними); слава его как поэта национального выросла гораздо позднее...

И поскольку все мы смертны, ей тягостна мысль, что, проходя мимо её надгробного памятника, люди будут говорить: А, так эта та, которая Рубцова убила»…По человечески её можно понять: слава Дантеса и Мартынова – незавидная слава…Поэтому не случайно, что именно в последнее время она развила такую бурную деятельность по самореабилитации, ездит с выступлениями, на которых чернит память поэта. Ибо для того, чтобы выгородить себя, другого надо затоптать. Но путь этот безнадежен и пагубен…Конечно, враги, ненавистники русской культуры, которым нет ни числа, ни переводу, с радостью воспринимают разные сплетни и слухи; и чем они грязнее и гнуснее, тем они для них сладостнее…

Решение суда никто не отменял и не отменит, потому что доказательства убийства налицо: есть акт осмотра тела, свидетельствующий о насильственной смерти.

Надо покаяться, молиться о душе погибшего поэта, а не бежать в залы и редакции газет. Совершив преступление телесное, сейчас она совершает преступление духовное, порочит память поэта, тем более, что сам он за себя заступиться не может».

Надо покаяться, молиться о душе погибшего поэта, а не бежать в залы и редакции газет. Совершив преступление телесное,сейчас она совершает преступление духовное, порочит память поэта, тем более, что сам он за себя заступиться не может».

А «схватка» вокруг гибели русского Поэта не ослабевала. Автор этой книги в ответ на выпад уже самой Дербиной написал сразу (в январе 2002 года) статью «Душа моя чиста», которая была опубликована в газете «Московский литератор», № 6, март 2002 г. Вот фрагменты из этой статьи:

«Дербина-Грановская избрала метод публикации «компромата» на тех, кто её разоблачает, отыскивает свидетелей её поведения в колонии и от их имени придумывает опровержение фактов. Цель у Дербиной одна: побольше «жаренного» материала, игры на бытовых ситуациях и особенно заметно стравливание русских мужчин и женщин на алкогольной проблеме. И в таланте замазывания и извращения сути фактов ей не откажешь. Но это уже известные методы убийц. Никогда ещё в истории России не было такого явления, чтобы убийца публично выступала в открытой печати и находила друзей. В чём же дело?

А дело в том, что Дербина-Грановская является ярчайшей представительницей эгоизма и даже эгоцентризма в поведении человека. И это те самые мотивы поведения, которые навязывают русским людям пропагандой «чернухи», садизма и «порнухи».

Как сообщает Дербина, во время пребывания в тюрьме она «с отличием закончила ПТУ №22 по специальности «швея-мотористка массового пошива женского платья и белья». В июле 1973 г. закончила курсы поваров и получила 3-й разряд, а в ноябре – курсы киномехаников...». «Кроме звеньевой я была почти бессменным руководителем культурно-массовой секции (КМС) отряда и некоторое время всей колонии. Наверное, многие помнят мои литературные вечера, конференции, диспуты и просто беседы о писателях, поэтах, художниках. Но никогда ни разу я не читала ни стихи Рубцова, ни своих…».

Прокомментируем эти сведения. Дербина-Грановская и в тюрьме не растерялась. Училась с частичным освобождением от работы швеёй и по разным, в основном, «непыльным» специальностям. Да и работа библиотечно-литературная и культмассовиком то отряда, а то и всей колонии позволяла ей уходить от трудоёмких работ. Интересно её сообщение, что она проводила литературные вечера по писателям и по кому ей угодно, но только не по народному русскому поэту Рубцову. Почему же в течение пяти с половиной лет не по Рубцову, который уже в те времена был известным поэтом? А потому, что тогда услушателей был бы вопрос о биографии поэта и о его судьбе. Не могла же Дербина сообщить участникам вечеров, что это именно она убила поэта Н.Рубцова.

Вся её «поэзия» – это непрерывная борьба с придуманными фантазией Дербиной врагами, с теми, кто не признаёт её звериных образов и «поэтического таланта». А Николай Рубцов был в те 60-е годы 20-го века первым светским поэтом, который пришёл к православию. Сколько в его стихах упоминаний о церквях, особенно о разрушенных храмах! И несчётное число раз Н.Рубцов обращается в душе, как к носительнице Совести, Добра и Справедливости!

Поэт сказал раз и навсегда:

Перед всем

Старинным белым светом

Я клянусь:

Душа моя чиста!

Может ли так сказать Дербина-Грановская по результатам своей «работы»? Лучше бы не будоражить общественное мнение. Ведь почитатели Н.Рубцова потребуют публикации результатов судебно-медицинской экспертизы тела народного поэта после садистского убийства, чтобы не допустить реабилитации убийцы».

Отповедь фантазиям очень озабоченного литератора Андрея Романова по поводу сексуальной причины гибели Н.Рубцова дал Николай Коняев в статье «Медвежьи песни латышских стрелков» в газете «Литературный Петербург, №9 (39), 2001 г. Интересно, что сама убийца молчит о версии А.Романова.

Но оказывается, что нет предела версиям вольных или невольных адвокатов убийцы. И вот ещё один любознательный появился с «жаренным» материалом, явно с подачи Дербиной (Грановской), встретившейся где-то на его жизненном пути.

В вологодском издании «Наш регион» (январь 2002 г.) в статье Дмитрия Малкина с хлёстким названием «Падшая муза» (подзаголовок «Малоизвестные факты из жизни Николая Рубцова») придумана масса таких «фактов», из которой вылезает гора вымыслов. В разделе «Поэтическая вольница» автор, привязав Рубцова к неразделённой любви, выдаёт перл: «С тех пор в Рубцове, говоря образно, лопнула (каково! – прим. автора) какая-то пружина. Он запойно пил, бывая во хмелю задиристым». Спрашивается, а когда же Николай Рубцов сочинял выдающиеся русские стихи-песни, которые уже стали народными и которые поют, не обращая внимания на эстраду? …..

А технология производства фальсифицированных статей проясняется. Л.Дербина-Грановская встречается с очередным журналистом, рассказывает о своей несчастной судьбе, все это записывается на магнитофонную плёнку и, естественно, собеседники договариваются о публикации. Материал кажется журналисту сенсационным. На базе скелета материала, сказок Дербиной автор добавляет свои фантазии для обывателей…

«Поэтесса» в «мемуарах» описывает, ссылаясь на ревность поэта, драки с Рубцовым в августе-сентябре 1970 года. Однако она постоянно возвращается к поэту. 19 сентября 1970 года было опубликовано стихотворение «Жёлтый цвет», которое Л.Дербина приняла на свой счёт. И в конце сентября произошёл пожар в квартире Рубцова от зажжённых кем-то трёх свечей, пока хозяин отошёл на некоторое время. Похоже на месть. Ведь если бы квартира выгорела, то Рубцова обвинили бы в устройстве пожара по «пьяной лавочке». А выводы были бы для поэта плачевными. Дербина выдаёт в стихах свойства своего характера, когда сообщает:

Прощала и всё ж не простила!

(Ужель моя суть не светла?)

За то, что тебя не любила,

но жить без тебя не могла,

за то, что мы оба страдальцы

(теперь уж прости – не прости),

слепые безумные пальцы

на певчевском горле свести

рванулась…

Саморазоблачительны признания Дербиной, что она Рубцова «не простила», «не любила». И вдруг она рванулась к Рубцову «слепые безумные пальцы на певчевском горле свести». Ясно, что Дербина услышала такое прозрение от поэта, что для неё было неприемлемо оставлять Рубцова в живых.

Смазывая эту информацию, Дербина сообщает, что Рубцов перед отъездом в Москву в конце сентября 1970 года вылил в стакан остатки из бутылки и произнёс:

За Вологду землю родную я снова стакан подниму!

Дербина пишет в «мемуарах», что Рубцов решил так и оставить эту строку. А ведь известно, что эта строка из тоста, который Рубцов впервые произнёс экспромтом в сентябре 1967 года в Вологде во время писательского застолья (2,16). Опять ложь «поэтессы» или незнание ситуации по этим строкам.

В сентябре 1970 года вышла статья Валерия Дементьева «Хожденье за три волока» в одном из ведущих русских журналов «Москва». В этой статье Вал.Дементьев отметил:

«Николай Рубцов восклицает: «Россия, Русь! Храни себя, храни!»…Это завет сыновьям, внукам, правнукам лирического героя стихотворения, который вырос в сиротской доле, у которого из всех родных и близких осталась только Родина-мать, да земля отчичей и детичей его…»

Почему же Л.Дербина в своём опусе молчит о таком важном событии, как признание Рубцова известным критиком? И разве об этой статье у неё не было беседы с поэтом?

Между тем, в конце сентября 1970 года у Рубцова была встреча с Гетой Меньшиковой на пароходе во время поездки по Сухоне. Но они не договорилась о совместной жизни. Рубцов один, без семьи. И рядом снова весёлая и находчивая «поэтесса».

Рубцов, уезжая в Москву, отдал Дербиной ключ от квартиры (по её сообщению). 3 октября 1970 года он вернулся. И сообщил Дербиной, что беседовал с её любовниками. Очевидно, что Рубцов решил прояснить характер и поведение «подруги» в Москве. И неслучайно он обозвал Л.Дербину б-ю. А потом следует розыгрыш читателя сценой умирания «поэтессы» от угара в своей комнате под Вологдой. Спектакль одного актёра.

В конце октября 1970 года Дербина «начала передачу библиотеки». Решила сменить место работы в Вологде. А Рубцов был, видимо, потрясён московскими сведениями о поэтессе. И никак не мог успокоиться. Опять следует разрыв с Дербиной. Но Рубцов понял, для чего Дербина постоянно крутилась около него. 1-2 ноября 1970 года, когда «поэтесса» в очередной раз «забежала» к Рубцову, он показал рукописную рецензию на её сборник «Крушина». Рецензия, в основном, положительная. Но уже тогда Рубцов привёл-заклеймил такие стихи «поэтессы»:

О как тебя я ненавижу!

И как безудержно люблю,

Что очень скоро (я предвижу)

Забавный номер отколю!

Когда-нибудь в пылу азарта

Взовьюсь я ведьмой из трубы

И перепутаю все карты

Твоей блистательной судьбы!

Но эти строки не относятся к Рубцову! Об этом сама Дербина сказала на суде. Стихотворение имеет название «Ревность» и написано в 1961 году, как сообщает Дербина в «мемуарах». «Поэтесса» угрожала кому-то: «перепутаю все карты твоей блистательной судьбы». Это относится только к популярной личности. У Рубцова не было блистательной судьбы! Элитой он не был признан. «Поэтесса» не любила его. У неё были свои кумиры среди поэтов. И ошибка Рубцова состояла в том, что он принял это творение на свой счёт. Но этот текст уже говорит о мстительном характере поэтессы, даже по отношению к своим.

5 ноября 1970 года, зная о рецензии, Дербина уезжает в Вельск.12 ноября Рубцов напечатал рецензию на машинке и отослал в Архангельск, в издательство. Но «поэтесса» сама разрушила свою карьеру. После убийства Рубцова рукопись Л.Дербиной была возвращена из издательства в вологодскую писательскую организацию с письмом от 26 января 1971 г.

Как видно из «мемуаров» «поэтесса» имеет текст упомянутого письма. Скорее всего, получила его в Архангельске в Северо-Западном издательстве. Пробивная настырная поэтесса всё охватывала и охватывает по околорубцовской теме.

Из Вельска Дербина вернулась в Вологду 23 ноября и сразу «увидела» знамение в небе. Очередное указание Чёрного Рока. На следующий день «поэтесса» зашла в Союз писателей и встретила там Рубцова «случайно». И по её рассказам после уговоров поэта переехала к нему на квартиру. С вещами из деревни Троицы.

30 ноября 1970 года на квартиру к Рубцову зашел А.Романов. И как пишет Дербина, он обозначил бытовую и творческую ситуацию: «Два медведя в одной берлоге не живут». До середины декабря «поэтесса» жила у Рубцова. И непрерывно воевала. И изображала из себя страдалицу. Сообщает, что не могла взять документы у Рубцова для устройства на работу. Невинная девочка. Как будто и в этом Рубцов виноват.

Такой тип напористо-обвинительного характера сравнительно редок среди женщин. Чтоб уйти от постоянных конфликтов, Дербиной ничего не стоило взять билет и уехать навсегда в Вельск, где у родителей воспитывалась дочь. И положительная рецензия на сборник находилась уже в издательстве. Вырисовывается, что вся ситуация это заговор или придурь «поэтессы»: непрерывная месть Рубцову.

И ответим на ложные посылы Дербиной насчет внутренней цензуры в стране. Да цензура была. Но ведь Дербина писала сатанистские стихи. И такие стихи нельзя вообще пускать на публикацию, что и делали нормальные редакторы. Её претензии к советской власти смехотворны. Получила высшее образование – окончила престижный библиотечный институт и не где-нибудь, а в Ленинграде. Стихи печатала и пробивала в вологодских газетах даже со своей фотографией. Заведование библиотекой и жильё ей, иногородней предоставляли…

Глава 15. А тайна ночи проясняется?!

Малоизвестные и новые свидетельства вокруг страшной ночи. А всё-таки был соучастник?

Если бы не нагловатая напористость убийцы, то тайна гибели Рубцова могла бы и навсегда остаться тайной. Но необходимость отпора Лжи и Наглости заставила обратить внимание на публикации и сопоставить известные и новые материалы по теме.

Гражданская жена поэта Г.Меньшикова (Шамахова) писала в статье «Русь моя, люблю твои берёзы» (21):

«В 1969 году я была на курсах клубных работников в Кириллове. На обратном пути, это было в апреле, я заехала к нему, он жил уже на улице Яшина. Я пришла утром. Рубцов был один, день был субботний – 11 апреля. Я у него прибралась, помыла, он сходил в магазин, принёс еду, я приготовила обед, и к обеду к нам пришли гости. Видимо, у него была подруга Гета и ещё мужчина. Он хотел дать понять, что она пришла с этим мужчиной – Рыболовов Юрий. Сидели они до позднего вечера, потом ушли. На другой день была Пасха…»

«Я писала выше, что некий Рыболовов, который, по его словам, очень, очень любил Рубцова, когда свершилась эта трагедия, был в Вологде. Каким образом он завладел посмертной маской Рубцова, хотя даже и на кладбище не был?

В августе 1971 года я, будучи в Тотьме, зашла в РОНО (районный отдел народного образования, – прим. автора). Зав. РОНО Ф.Н.Шестаков спросил меня, знаю ли я Рыболовова? Ответила, что знаю. Он рассказал:

«В апреле месяце (это 1971 год, – прим. автора) в мой кабинет пришли двое мужчин, предъявили удостоверение КГБ и спрашивают, обращался ли к нам насчет работы Рыболовов. Да, обращался, предъявил два диплома о высшем образовании, закончен институт физкультуры и сельскохозяйственный. Просил работу в Никольской школе или поблизости. В работе было отказано, так как школы были укомплектованы. Меня предупредили, чтоб никаких дел с Рыболововым не имел. Да, в Николу этот человек ездил долго, наверное, до 80-х годов. Что ему надо было?»

«Будучи на суде, который шёл два дня, слушая «сказки» Дербиной о любви Рубцова к ней, я не верила ни единому слову…Ведь не зря Н.А.Старичкова написала ему такую пророческую открытку»: «На чужом несчастье своего счастья не построить, береги голову, пока не поздно. А было уже поздно, он никак не мог отвязаться от Дербиной.

Ведь после Нового года, 1971-го он сразу взял командировку, чтобы ехать к нам в Тотьму, но явилась она. И как у неё ещё хватает наглости лезть на экран и сваливать всё на какой-то «рок». Что ж, если уж и фильмы посвящают убийце, так, может быть, дать ей и орден за убийство Рубцова?»

Г.Меньшикова имеет в виду фильм Ермакова «Замысел», посвящённый новой «звезде» литературного экрана Л.Дербиной.

Кое-что прояснилось из беседы автора этой книги (Ю.К.-М.) со Н.А.Старичковой (Н.С.) 9 июня 2002 года в Вологде:

Ю.К.-М. Меня вот что интересует. Насчёт последней ночи. Кто присутствовал?

Н.С. Задумкин был. Ещё кто-то. Их уже в живых нет. И вот Рыболовов был.

Ю.К.-М. Он присутствовал? И там ссора была?

Н.С. Была ссора. Они (журналисты) раньше ушли. А Рыболовов уходил последним (у Дербиной последним ушёл А.Третьяков).

Ю.К.-М. А ссора из-за чего была? Журналисты что говорят?

Н.С. Приревновал наверно. (Дербина в это время была невестой Рубцова, – прим. автора). Она всем улыбалась. Заигрывала. А Рыболовов там остался.

Ю.К.М. А во сколько это было примерно?.

Н.С. Он сказал, что ему надо было на поезд. Около часа он ушёл. Сказал: «Я не мог задержаться, потому что мне надо было в два часа на поезд» (это поезд в Ивановскую область, где проживал Рыболовов, – прим. автора).

Ю.К.-М. А он уехал?

Н.С. А он не мог уехать, потому что через три дня он был уже на похоронах. Он где-то был.

Ю.К.-М. Значит, он не уезжал.

Н.С. В два часа он должен был уехать. И он не мог сразу вернуться. Подумайте сами. И адрес его не знали. Связь какая? Откуда он узнал? (что Рубцов погиб, – прим. автора). А на суд он не явился. А Рыболовов был последним у Рубцова.

Она (Дербина) волновалась. И я читала в одной газете: она Рыболовова как свидетеля не называет.Видимо здесь есть какая-то связь. Всех журналистов называет, а его нет.

Ю.К.-М. Похороны были через три дня. Он был в Вологде?

Н.С. На похоронах он был. Он фактически не уезжал.

Прокомментируем эти сведения. Поскольку Ю.Рыболовов был в ту страшную ночь у Рубцова, то он должен был уехать, чтобы обеспечить себе алиби. Никто не сообщал Рыболовову о смерти поэта. Оповещали писателей. А «свидетель» всё знал (об этом чуть ниже). И потому через два дня он сам приехал на похороны.

Из беседы автора (Ю.К.-М.) с писателем С.Н.Багровым (С.Б.) 18 марта 2003 года в Вологде.

Ю.К.-М. Когда Вы познакомились с Николаем Рубцовым?

С.Б. Ещё в техникуме. Перед занятиями я наклонился, заглянул сквозь дверь. А на меня вдруг кто-то тяжёлый сел. Я встал резко и бугай грохнулся на пол. А Коля увидел это и рассмеялся. Говорит: Пойдём погуляем.

Ю.К.-М. Вы лично были знакомы с Юрием Рыболововым?

С.Б. Немного. Он после смерти Рубцова приходил. «С Родины приехал», сказал. Краюху хлеба привёз оттуда. Он разломал её. «Давай покушаем», говорит. Для меня как-то странно это, нелепо. Побыл буквально 2-3 минуты. И убежал куда-то. И Коля говорил: «Опять придёт этот, уйдёт. Какой-то странный. Непонятный мне человек». Коля так неопределённо о нём говорил. И я тоже не понял его. Потом понял: фанат он был Рубцова. А Николай Рубцов его серьёзно не воспринимал, на мой взгляд.

Ю.К.-М. А как Вы относитесь к Дербиной?

С.Б. Коля дал мне почитать её сборник стихов. Это «Сиверко». Там была её надпись на обложке. И куда-то этот сборник исчез. Даже не знаю на кого грешить. Вроде все люди знакомые».

На исчезнувшем сборнике «Сиверко» был автограф Дербиной Рубцову. Какой? Странным был приход Рыболовова. Багров и друзья Рубцова написали добрые воспоминания. Но не слышно ничего о воспоминаниях Ю.Рыболовова. И это важный штрих.

Есть версия, что Рубцова хотели довести до невменяемого состояния. И как сказал один из читателей: «А ведь его могли бы выбросить из окна» (инсценировать самоубийство!) И добавил: «Если это Рубцов понял, то тогда-то была настоящая схватка. И одной Дербиной здесь не обойтись». Как говорят французы в подобных житейских ситуациях: «Шерше ля фам» («Ищите женщину»). В случае с Рубцовым это звучит: «Ищите мужчину».

Итак, по сообщению Дербиной в её «мемуарах», последним и в 11 часов вечера ушёл журналист А.Третьяков. А по сообщению Н.Старичковой, в час ночи ушёл Ю.Рыболовов, чтобы сесть на ночной поезд в Ивановскую область. А ушёл ли в час ночи Рыболовов? И когда он приходил в эту ночь к Рубцову и Дербиной? И зачем приходил?

В апреле 2003 г. автор встречался в Петербурге с С.Сорокиным, который сообщил о письме от Ю.Рыболовова. Привожу фрагменты из этого письма, копия которого любезно прислана автору (факсимиле – приложение 17, документ № 9).

«Уважаемый Сергей Анатольевич!

Вы просили написать о Коле Рубцове. Для меня он был очень дорог. Я почти все стихи его знаю наизусть. 18 января 71 (1971г. – прим. автора) года я был у него на квартире, сердцем как будто чувствовал, что его больше не увижу. Когда пришел он был в плохом настроение, был не один дома была его сожительница Людка.

Я понял, что она его что-то спрашивала обо мне, посидел я у него недолго, потом ушел, а утром узнал…(Значит, Рыболовов не уехал в ночь убийства или уехал, зная о гибели Рубцова, – прим. автора)

Вспоминаю его каждый день, как он был дорог для меня. Я до сих пор слышу его живой голос, он называл меня своим братом. Читал я его стихи в течение 2-х часов в Ивановском медицинском институте, слушали студенты, доценты, профессора…

Он чувствовал близость своей смерти говорил мне. Юра ты пойдешь за моим гробом? Спрашивал не один раз. Завещал похоронить рядом с Батюшковым, но когда я отдал завещание Романову секретарю Вологодской писательской организации он сказал нельзя, у нас единое место захоронений общее кладбище.

Вот вкратце, что я мог написать…» (орфография сохранена)

Прокомментируем сведения из этого письма. Ю.Рыболовов сообщает, что ещё 18-го, в ночь на 19 января 1971 года он был у Рубцова. Но он не говорит когда! И была ещё Дербина. Значит, они были втроём. О журналистах ни слова. Ясно, что он пришёл после

журналистов. Почему молчит Дербина об этом?

Л.Дербину Рыболовов называет сожительницей (а не женой и даже не невестой, – прим. автора) и панибратски «Людка». И оказывается, что Л.Дербина что-то спрашивала Рубцова о Рыболовове. О чём вообще был разговор – ни слова. Какие-то недоговоры. А насчёт наименования «брат», то это или фантазии, или демагогия. В книгах воспоминаний, изданных В.Коротаевым (1983 и 1994 г.г.) «брат» даже не упоминается. За всё время Рыболовов лишь один раз (по его сообщению) выступал перед гуманитарной городской аудиторией (в институте, в Иваново).

Письмо Рыболовова изобилует грамматическими ошибками. Что говорит об интеллектуальном уровне «брата». Само письмо очень короткое. Видно Рыболовов боялся проговориться.

Интересно признание Ю.Рыболовова о наличии у него портрета Рубцова кисти художника Малыгина. Это был первый прижизненный портрет Рубцова. Как он мог оказаться у Рыболовова? Тот же вопрос возникает о посмертной маске и барельефе. (Эта информация была написана автором книги в июне 2003 г. Требовались уточнения).

Ответы на ряд вопросов удалось получить во время «Рубцовских чтений», которые состоялись 8 августа 2003 года в селе Никольском в мемориальном доме-музее им. Н.М.Рубцова.

В первом перерыве во время чтений было нешуточное выяснение происхождения портрета Рубцова, который в качестве подарка Никольскому музею не то от Полётовой М.А. (как собирателя экспонатов вокруг Рубцова), не то от себя лично представляла Наира Вартановна П., которая характеризовала Ю.Рыболовова как писателя и товарища поэта. Выяснилось, что на открытии второго Рубцовского центра в сентябре 2002 года был выставлен не прижизненный портрет Рубцова кисти художника Малыгина (как было объявлено), а какой-то другой портрет неизвестного происхождения. Это сомнение ещё в ноябре 2002 года сразу высказала Н.Старичкова, когда увидела фото портрета. При активном участии Н.Старичковой, зав. вологодской областной библиотекой Н.Н.Беловой (которые видели портрет кисти Малыгина ещё в январе 1971 года) и дочери поэта Е.Н.Рубцовой выяснено, что в Москве на открытии второго Рубцовского центра был не прижизненный портрет. После гибели поэта портрет Малыгина был выставлен в областной библиотеке в Вологде. Однако потом начались приключения. По каким-то причинам рядом с лицом Рубцова появилась явная вмятина (удар?!). Портрет вернули Малыгину для устранения повреждения. Но обратно портрет не вернулся, его перекупил Рыболовов у Малыгина. А представленный в селе Никольском другой портрет поэта соответствует кисти Малыгина. Значит, Наира Вартановна П. вторично ездила к Рыболовову.

О конкретных свидетелях (но перед ночной «схваткой») многое проясняется из объяснительной записки старшего литсотрудника отдела культуры Н.Задумкина редактору газеты «Красный Север» Н.М.Цветкову. Н.Задумкин пишет (14):

«В понедельник, 18 января 1971 года, я ушел с работы в 4 вечера. Намерение было побывать у врача, т.к. почти две недели подряд у меня по вечерам была повышенная температура. Но в больницу я не попал, а оказался в винном баре вместе с работниками «Вологодского комсомольца» А.Кузнецовым, А.Третьяковым, Б.Лапиным и Е.Некрасовым. Мы выпили по стакану перцовки и ушли из бара. На площади встретили Н.Рубцова и его жену Л.Дербину (Дербина была в это время не женой, а формально невестой Рубцова, – прим. автора). Рубцов предложил выпить (он был в это время абсолютно трезв).

Мы зашли в магазин и купили бутылку водки и бутылку красного вина. Я, старый, пошел с этими ребятами в клуб медработников. Там нам открыл одну из комнат Г.Унковский, где мы и распили водку. Сам Унковский с нами не выпивал. Людмила Дербина при выпивке не присутствовала. После всего этого мы ещё побывали в ресторане «Север». Людмила Дербина в ресторане не была, а ожидала своего мужа на улице.

После ресторана мы пошли провожать Н.Рубцова. Помню, что он пил красное вино. От Рубцова мы с Б.Лапиным ушли часов в девять. Домой я пришёл пешком…»

Ещё раз пройдём по фактам вечера 18 января и страшной ночи на 19 января 1971 г. Н.Задумкин почему-то не упоминает, что Дербина вернулась в клуб медработников (из «Вологодского комсомольца», где решала дела со своей рукописью) и выпила с журналистами. В «мемуарах» она пишет: «Я глотнула глоток из стакана Рубцова, он допил остатки». Из объяснительной записки Н.Задумкина следует, что из компании, пришедшей с Рубцовым, остались после 9 часов вечера А.Третьяков и А.Кузнецов. О Е.Некрасове никто в воспоминаниях не говорит. Видимо он не пошел к Рубцову. Предпоследним уходил А.Кузнецов. Когда, пока неясно. Последним, как пишет Л.Дербина, уже в 11 часов вечера ещё 18 января ушёл А.Третьяков.

Но после А.Третьякова на ночь 19 января пришёл Рыболовов, что сообщают Н.Старичкова (5) и сам «брат» в письме С.Сорокину. Значит, Рыболовов пришёл позже и после журналистов! Рубцов его не приглашал и не ждал. Иначе об этом сказала бы Л.Дербина в своих «мемуарах». Вопрос: Почему же это третью ночь подряд Рыболовов ходит к Рубцову и Дербиной? В письме С.Сорокину он сообщает, что видел назревающую ссору. В чём заключалась ссора, Рыболовов не пишет. Но он говорит, что ушёл, так как ему надо было к двум часам ночи на поезд (из Вологды в Ивановскую область). А сам он остался.Нет алиби у Ю.Рыболовова (версия-обоснование автора). В письме С.Сорокину Рыболовов проговаривается, что «утром узнал…» О чём? О смерти Рубцова. Откуда? По радио никто не сообщал с утра 19 января о гибели Рубцова. Первые некрологи появились через день. От кого мог Рыболовов узнать? Он поехал поездом в Ивановскую область, по его сообщению Н.Старичковой.

Редакторы-составители Мелковы приводят почему-то в своём издании сочинений Рубцова статью убийцы «Я не хотела убивать его» (14). Дербина молчит о свидетелях и сообщает в частности:

«13 августа 1997 года я специально заезжала в Вологду и обращалась с письменной просьбой в Вологодский суд, чтобы подробно ознакомиться с судмедэкспертизой о причине смерти Рубцова. Мне в этом было отказано…»

А с каких это пор убийце и после решения Верховного суда России от 1996 года (с подтверждением умышленности убийства) должны показывать материалы следствия? Эгоизм и наглость «поэтессы» просто поразительны.

Дербина пытается в качестве ещё одной версии построить свою защиту логикой ожидаемой карьеры (вступление в Союз писателей). Рубцов знал эту главную цель «поэтессы». И о фразе Дербиной на суде: «Я поняла, что мы не будем вместе и решила его уничтожить». Дербиной не удалось «победить» Рубцова в спорах и завербовать в свой поэтический лагерь. Ясно, что при ночной словесной «схватке» выявилось такое, что Дербина пошла на убийство. И особенно «впечатляет» сообщение убийцы, что «вдруг неизвестно от чего рухнул стол, на котором стояли иконы, прислонённые к стене…Иконы рассыпались по полу вокруг нас». Нужно отметить, что Лжи такого класса ещё не было в литературе. И всё во имя самооправдания и самоутверждения в качестве писательницы. Начинаешь понимать, какую же жертву принёс Н.М.Рубцов во имя нас всех, русских людей своей жизнью, остановив сатанистскую поэзию убийцы. «Я буду тебя медленно убивать», то есть непрерывно разоблачать так называемую поэзию случайной подруги, прозрев, сказал Рубцов.

Дербина пишет по поводу признания на суде (14): «Откуда мне было знать, молодой и наивной, что со мной всё было решено уже в первый день после трагедии…». Но это уж слишком! Очень «молодой» разведённой (!) женщине – тогда 32 года, имеет ребёнка. «Наивная» пишет стихи со звериными образами.

Как уже упомянуто, на одной из страниц «мемуаров» Дербина пишет, что она бросается в милицию и «берёт всю вину на себя». Это дорогого стоит. Значит, кто-то должен разделить её вину.

Как сообщает Дербина, после её действий (задушения) Рубцов отбросил убийцу и перевернулся на живот, а локти его были опорой для броска. Это с какой же силой задушенный (или даже полузадушенный) Рубцов упёрся локтями на пол, что на них остались ссадины? Опять не сходятся концы с концами у убийцы. Похоже, что Рубцов и не был пьян, поскольку такие следы могли остаться при борьбе за жизнь только у трезвого человека и в течение определённого времени. Рубцов был крепкий моряк. Одной Дербиной жертву не удержать.

Убийца мечется. Для неё Рубцов сейчас – это только объект, который помешал и мешает ей сделать карьеру. «Теперь я вне всяких союзов» – вот основное горе «поэтессы».

Журналистов убийца не обвиняет. У них есть алиби. А Дербина в «мемуарах» и статьях делает прозрачные намёки на Рок. Почему следствие и прокурора не насторожили явная ложь «поэтессы»? И почему не был проведён следственный эксперимент? И было ли определено точное время убийства?

Тот, кто видел опубликованную записку Н.Рубцова (так называемое завещание) не мог не обратить внимание на вид почерка поэта. Явно записка написана нетвёрдой рукой (только в очень больном состоянии можно это написать): «Похороните меня там, где Батюшков». Но возникает вопрос: А кто же и когда довёл Рубцова до этого состояния и зачем Рубцову писать о таком серьёзном документе в таком состоянии? Настораживает в очередной раз факт, что такая записка оказалась именно у Ю.Рыболовова и им передана затем писателю А.Романову как завещание. Это ещё одна дискредитация поэта по алкогольному направлению и смотрится как факт, специально к версии убийцы.

А духовная «схватка» между защитниками Рубцова и адвокатами Дербиной продолжается. Глубокий смысл этой схватки заключается в борьбе светлой божественной русской поэзии с одной стороны, и тёмной сатанинской, с другой стороны. Это вечная борьба Добра и Зла, Совести и Торгашества, Бога и Дьявола. И если это не понимают друзья «поэтессы» Л.Дербиной – её вольные и невольные адвокаты, то это не меняет существа процессов, непрерывно происходящих в обществе.

P.S. Автор разрешает любому периодическому изданию, в том числе в Москве, С.-Петербурге и в Вологодской области перепечатать эту статью.