Юрий Кириенко-Малюгин. «Я был рождён аристократом...» (повесть)

Вступление  (из свободной википедии)

 Аристокра́тия  («власть лучших»: др.-греч. ἀριστοκρατία ← ἀριστεύς «знатнейший, благороднейшего происхождения» + κράτος «мощь, власть, вождь») — форма государствен-ного правления, при которой власть принадлежит знати (в отличие от единоличного наследственного    правления    монарха,  единоличного  выборного  правления    тирана  или
демократии). В Древней Греции, откуда происходит термин, данная форма правления в исходном варианте дословно понималась как «владычество лучших»[1], когда каждый аристократ обладает определённым набором добродетелей (похожие взгляды существовали и в средневековой Европе (рыцарские добродетели), и в древнем Китае (шесть искусств)) и действительно является лучшим в коллективе (роду, городе, государстве).

АРИСТОКРА́Т   (из свободной википедии)

1.   представитель аристократии; человек, принадлежащий к высшему слою родовой знати
     * Где тут неодержимые препятствия? Он богат, а ты бедна — пустое. Он богат за двух — чего же вам более. Он аристократ; а ты именем, воспитанием разве не аристократка? А. С. Пушкин, «Роман в письмах», 1829 г.
 * Известно, что знаменитая французская фамилия Монморанси — из первых аристократов в христианском мире — имеет в своем гербе древний девиз: «Душа моя принадлежит богу, тело — королеве, а честь — мне самому». М. А. Корф, «Записки», 1838—1852 г.
  *  Происшествия заставили в Европе настоящих аристократов принять вид неприязненный против притязаний низших классов: им нужно было надменностью осадить заносчивость людей среднего состояния. Ф. Ф. Вигель, «Записки», 1850—1860 г.

2.   тот, кто отличается аристократизмом. У нас он считался аристократом, по крайней мере, я так называл его: прекрасно одевался, приезжал на своих лошадях, нисколько не фанфаронил, всегда был превосходный товарищ, всегда был необыкновенно весел и даже иногда очень остёр, хотя ума был совсем не далекого, несмотря на то, что всегда был первым в классе; я же никогда, ни в чём не был первым. Ф. М. Достоевский, «Идиот», 1869 г.

* Иван Петрович. Аристократы! Я — аристократ духа. А это выше. (Л.Н.Толстой. «Живой труп» 1990)
* Я — аристократ духа. (Н. М. Рубцов. 1968 г)
 
       Фразеологизмы и устойчивые сочетания:
•    аристократ духа
•    корчить из себя аристократа
•    элегантный готический аристократ
•    шампанское по утрам пьют или аристократы, или дегенераты

     Сам термин «аристократия» введён в употребление ещё античными философами (Платон, Аристотель). Аристотель выделял аристократию как относящуюся к хорошим формам правления, наряду с политией, которую он считал лучшей (власть средних), и монархией, которая шла перед аристократией после политии. Извращённой аристократией Аристотель считал олигархию — власть богатых, при которой учитываются в большей степени интересы самих правящих лиц, нежели интересы государства в целом.
*     *     *
  История жизни школьника, студента, инженера, конструктора, кандидата технических наук, научного сотрудника ВАК СССР, изобретателя СССР, кандидата в мастера спорта по шахматам СССР, поэта, литературоведа  и юмориста, четырёхкратного кандидата в лауреаты Бунинских премий в номинациях «поэзия» (дважды),  проза (малая форма), литературоведение.

     ДЕТСТВО

Я был рождён аристократом:
Дрова рубил всегда с плеча.
Суп доставал с плиты ухватом,
И выражался сгоряча.
 
Мы по задворкам воевали
С фашистами до синяков.
И пусть в войне не доедали,
Но били, как могли, врагов.
 
Нам справедливость стала гимном,
А знаменем служил лоскут.
И прозывался господином
Жиреющий смазливый шут.
 
Мы узнавали в ходе драки:
Важна нам Истина, друзья!
Друзья не могут быть собаки,
Ну, а собаки – не князья!
 
Когда отец за поллитровкой
Костил доносчиков и шлюх,
Я мысленно хватал винтовку
И наводил на жёлтых мух.
 
Нас потешали идиоты,
Что скоро будем жить в раю.
А сами жрали до икоты,
Слюнявились на всю страну.
 
Воспитывали нас бараки,
Любовь крепил ржаной ломоть.
Мы знали с детства грех и враки
Припомнит к старости Господь.
 
И пусть живём мы не в хоромах
И нам кричат:  – Факиров слушай!
В России мы. Нет лучше дома,
Здесь, где гуляют наши души!

                              Декабрь 1988 г.
   Впервые опубликовано в сб. «Наша встреча впереди», М., 2005

Глава 1. Родословная отца, эпоха переворотов-революций. Детство, война с фашистской Германией и её сателлитами.
   
1.1. Предвоенная эпоха и мои родные.            
                                                                  
   Смотрю в 1953 году (перед получением паспорта, тогда в 16 лет) Свидетельство о рождении. Бланк написан на двух языках: русском и казахском. Отец, Кириенко Иван Климентьевич, 1900 г. рождения, русский. Мать, Малюгина Анна Павловна, 1900 г рождения. Я, Кириенко Юрий Иванович, русский, родился 8 мая 1937 года в г. Уральск Западно-Казахстанской области. Спрашивается: почему в Казахстане? Этот документ приношу в паспортный стол милиции г. Москвы.
   Итак. Мой отец, Кириенко Иван Климентьевич, родился в деревне Новая Буда, Хиславический район, Смоленской области. Мать, Малюгина Анна Павловна, родилась в г. Ленинграде.
  Чтобы понять развитие событий, надо окунуться в Историю СССР, сравнительно недалёкую от авторской жизни. Тем интереснее, что она связана с так называемым сталинским временем и с событиями, которые воспринимаются зачастую с прямо противоположными мнениями.
    Как позднее выяснил у отца.  Мой дед Климент Кириенко получил фамилию от имени своего отца, которого звали Кирей. После реформы 1861 года об отмене крепостного права, крестьянам стали давать фамилии. Большинству в русских губерниях — от имени главы рода (мужчины) в те годы. При выяснении «Кто таков?», отвечали «сын Иванов», «сын Петров» и т.д. Отсюда множество фамилий Иванов, Петров, Сидоров. На (в) Украине, да и в нередко русских областях давали фамилии по «кличкам» или по роду профессии, или по характеру главы рода или от названия птицы или сельхозпродукта. Отсюда в Украине фамилии Буряк, Сковорода, Кочерга, Удод, Чайка, Соболь и др.
    По некоторым данным от родственников,  у прадеда была уже фамилия Толмачев, вероятно, он выкупился из крепостной зависимости, как к той эпохе, примерно, половина крестьян Российской империи. Дед Климент был профессиональным крестьянином, родилось в семье девять детей: Михаил (1897), Иван (1900), Семён (1902), Кирилл (1909), Павел (2013), Филипп (1917), Василий (1922). Также две девочки, которые умерли в детском возрасте. Интересно, что бабушка родила 9 детей в течение 27 лет(!!!). И если замуж она вышла, вероятно, в 16 лет, то последнего ребёнка родила в 43 года!
  Дед Климент был профессиональным крестьянином. Значит, было большое фактически натуральное хозяйство, большую семью надо было кормить. Все дети, подрастая, пасли и коров, и овец, воспитывали кур и свиней, ходили за сохой при вспашке земли, высаживали и выращивали картофель, овощи. Думаю там в детстве было весело. Как видим по датам, эпоха 20-го века была, как говорится, переломная —  «революция» - провокация 1905 года с ультрапровокацией «кровавого» воскресенья от 9 января, организованного «попом» Гапоном.  Затем две провокации-«революции»: февральско-мартовская — для отстранения царя Николая II от власти и ленинско-троцкистский переворот от 25 октября 1917 года (по юлианскому православному календарю), названный Октябрьской революцией и который стал отмечаться 7 ноября по так назывемому новому стилю — календарю  григорианскому, фактически католическому западно-европейскому.
    История изменения календаря. Ввести новый календарь партия большевиков решила после истечения января 1918 года. С этой целью Совнарком постановил считать первым днем после 31 января 1918 года не 1 февраля, а 14 февраля 1918 года. Однако и в настоящее время Юлианским календарем пользуются Грузинская, Иерусалимская, Сербская и Русская церкви, тогда как католики и протестанты руководствуются григорианским.  Эти революции и перевернули жизнь как моим родителям, родственникам, так и всем народам бывшей Российской  империи.
    Родословную матери, Анны Павловны Малюгиной я начал искать с конца 90-х годов 20-го века и начала 2000-х годов. Пока известны из рода Малюгиных братья и сёстры: Татьяна (1889), Евросиния (1891), Пётр (1893-1895?), Иван (после1895?), Мария (1896-1899?), Анна (1900), Евдокия (после 1901?), Наталия (после 1903?), Александр (1906). Бабушка Евдокия Гавриловна Александрова родила 9 детей за 17 лет. О поисках родных рода Малюгиных — в  следующих главах книги.
    От отца узнаю, что он  окончил церковно-приходскую школу в д. Новая Буда, Хиславического района Смоленской области. Опоздал в сентябре 1923 года на экзамены, но после собеседования и прочтения наизусть «Евгения Онегина» был принят в Ленинградский политехнический университет,  который окончил 1930 году, получил специальность инженер-экономист, работал начальником планово-экономического отдела завода резино-технических изделий «Красный треугольник» в Ленинграде. В декабре 1935 года был выслан с семьёй (мамой и моим братом Владимиром) в Казахстан, в г. Уральск, Западно-Казахстанская область. 8 мая 1937 года я родился в Уральске.  По этому поводу «спасибо» товарищу Сталину. И вот почему.  
   Из википедии узнаю: В Российской империи аборты были запрещены и в семьях рождались столько детей, сколько Бог дал (многодетность в русских семьях). Вождём большевиков Лениным 18 ноября 1920 году  подписан декрет советского правительства «Об искусственном прерывании беременности по желанию женщины» (т.е.разрешение абортов). В  условиях непрерывного  нарастания абортов (детоубийств)  с 1920 года  до  миллиона в год по статистике к 1935 году  ЦИК (Центральный исполнительный комитет) и СНК (Совет народных комиссаров)  27 июня 1936 года приняли Постановление «О запрете, об ограничении абортов...». Разумеется, по указанию Сталина.
    В 1939 году родители приехали в Москву (значит, было разрешение).  Такой  переезд мог возникнуть только после вызова для работы по специальности.  Позднее я выяснил причины обоснования условной реабилитации отца — это разоблачение доносов и доносчиков на партконференции в январе 1939 года, затем в марте 1939 года на 18-м съезде ВКП (б) в докладе секретаря ЦК А. А. Жданова и принятие резолюции «О прекращении чисток в партии...». После этого пострадавшие писали обращения в партийные и государственные органы с просьбами о прекращении преследований и освобождении из мест заключения или высылки и многие получали реабилитацию.
    В 1939 году в Москве умирает моя мать. У отца обнаружили  язву желудка, которая требовала специального лечения. По тем временам методом лечения являлся периодический приём доз 50 грамм чистого спирта для прижигания язвы. До начала войны, 22 июня 1941 года получать спирт по рецепту было просто. В годы войны достать спирт было очень сложно. Помогла жена  брата отца, которая работала медсестрой в каком-то госпитале. Отец был освобождён от призыва в Армию. Работал инженером-экономистом в Москве и Московской области в разных организациях, и в 1959 году в Братске на строительстве Братской гидроэлектростанции (ГЭС)  в течение двух лет до выхода на пенсию.
   Мать, Малюгина Анна Павловна (1900-1939), родилась в С. Петербурге, окончила, как и отец, в 1930 году Ленинградский политехнический институт. Как инженер-химик также, как и отец,  работала на заводе резино-технических изделий «Красный треугольник». Умерла в 1939 году в Москве. По возрасту мать свою я не помню.
   Брат Владимир (1924 — 1967), мне рассказывал, что в период войны он участвовал в испытаниях в Московском авиационном институте какого-то опытного образца, который взорвался и он получил ранение живота. Окончил Московский авиационный институт примерно в 1951 году, работал научным сотрудником в НИИ Академии наук СССР.
     В детской памяти примерно в 6 лет (1943 г., третий год Войны, посёлок Сокол, Москва) сохранился эпизод из детского сада, куда отец отдавал меня. Помню, мы, группой примерно двадцать ребят, стоим на одной стороне игровой площадки, а с другой стороны нас зовут тёти-воспитательницы:
«Гуси! Гуси»
Воспитательницы с нашей стороны и мы, дети, кричим: «Га-га-га!»
С другой стороны кричат:  «Есть хотите?»
А мы хором отвечаем: «Да! Да! Да!»
С той стороны зовут: «Ну, летите!»
А мы: «Серый волк за горой, не пускает нас домой!»
А «серые волки» — две  воспитательницы стоят сбоку площадки.
С той стороны: «Ну летите, как хотите!»
    И самые смелые из наших бегут на другую сторону. А «серые волчицы» ловят, кто попадётся. Дети бегают, маневрируют, плачут, но если  кого-то ловили, то их сразу обнимали и отпускали.  
 
1.2. Мои университеты в подмосковной Лопасне и на Соколе.    

   Другие первые факты в моей детской памяти сохранилось  с шести-семилетнего возраста (с 1943-1944 г.г.). В те времена я живу там, где живёт отец, вдовец с новой временной мачехой. Такое местожительство — село Лопасня (сейчас г. Чехов) Московской области. Деревенский дом на краю села, корова, на вечер горбушка хлеба со стаканом молока. В памяти — через дорогу выход к оврагу, у меня длиннющие под два метра лыжи с полукруглым ремнём крепления в середине каждой лыжи,  валенки вставляешь в полость ремня. Качуюсь с горки, под которой речка Лопасня. Впереди кусты и деревья, лыжных палок нет - тормозов нет и я влетаю в ледяную воду. Меня вытаскивают. Снимаю лыжи, взваливаю их на спину  и тащусь наверх к дороге и к дому. Остальные ребята продолжают кататься. В доме хорошо, всё снимаю с себя, ноги — в горячую воду и закутывают меня во что-то тёплое.
    Осень 1943 года или весна 1944 года. Немцев отогнали далеко от Москвы. Но вдруг звучит мощный гудок, это объявляют воздушную тревогу. Значит, летит вражий самолёт бомбить. Нас, всех детей и рядом взрослых, загоняют в бомбоубежище — фактически, вырытая глубиной на 3-4 метра, широкая землянка. Слышится слабый гул моторов, дежурный смотрит в небо. И мне любопытно. Выглядываю из под куртки наблюдателя и вижу далеко-далеко в небе серебристый контур самолёта. Мне дают по загривку и я падаю в землянку. Сейчас вот думаю, что даже тогда, когда от фронта  (уже у границ СССР) до Москвы была тысяча километров, фашисты прилетали, как говорится со зла,  бомбить наше Подмосковье.
    Лето 1944 года. Рядом с домом небольшой пруд, где  старшие ребята катаются на самодельном плоту из брёвен. Плавать я не умею и стою в рубашке и коротких штанах  на берегу. Один из мальчишек предлагает: «Давай прокатим!» Я залезаю на плот, старший мальчишка отталкивается шестом от дна и направляет плот в середину пруда. Там он вдруг сталкивает меня с плота. Падаю в воду, и опускаюсь на дно. Закрыл рот. Открываю глаза. Встаю на ноги. Быстро соображаю, где нахожусь, оглядываюсь.  Вода мутная, вспоминаю, где берег. Вижу впереди светлую полосу. Не дышу. И пешком по дну пруда иду на Свет, выпуская понемногу воздух. Выхожу из воды, как Черномор, что ли.  Всё на всё, прошло секунд тридцать. Сейчас думаю, почему старший мальчишка столкнул меня, не умеющего плавать в воду. Считаю, что я там, в том селе был чужой, приезжий с отцом, не местный. К сожалению, такая местечковость встречается временами и не только в различным местах нашей страны. Это моё мнение.
    Решаю, что надо научиться плавать. С кем-то из ребят идём вниз по дорожке вдоль одноэтажных домов к реке (называется Лопасня). Это примерно 500 метров. На той стороне речки огромный храм. Сейчас узнаю из википедии:  это церковь  зачатия праведной Анной пресвятой Богородицы. В селе имеются также церковь Иоанна Предтечи, церковь Владимира равноапостольного, Вознесенская церковь (1756 г.)
     Раздеваемся. Речка быстрая. Думаю унесёт, не знаю на какую глубину. Иду по середине речки метров тридцать по течению. Глубина не более чем по грудь. Возвращаюсь на место отмеченное. Ложусь на воду и плыву — меня  «везёт»  речка. Молочу непрерывно руками и ногами. «Доплыв» за 5-7 секунд до места назначения (дерева напротив) останавливаюсь, встаю. Нормально. Иду пешком обратно к точке заплыва. И опять так плаваю несколько раз. Это был первый опыт. Второй опыт был позднее, через три года в другом селе (об этом далее по тексту).
   Учили жизни нас, шести-семилетних, иногда разные придурки, вот такой например. Зима. Мороз лютый, за двадцать градусов. Стоим около какого-то сарая с дверями, обитыми железом. Болтаем. Вдруг один постарше, лет десяти одиннадцати говорит: «На спор! Не лизнёшь вот эту железяку на двери». Говорю, не чувствуя подвоха: «Лизну, что тут такого!» Высовываю язык и лизнул железку. Язык прилип намертво. Тяну язык, а он не отходит. Что делать? Стало страшно.  Другой мальчишка говорит: «Не спеши, дыши и дыши на железку». Так и делаю, и постепенно тяну язык от металла. Надышал и вытянул через пару минут. А вот если бы кто-то взял и толкнул меня в этот момент в сторону. И оторвал бы язык. Вот такие идиоты-активисты встречаются на жизненном пути. За такое вредительство,  потом,  этот придурок должен был бы по суду всю жизнь расплачиваться 50% заработка и отмаливаться в церкви! Будьте, ребята, осторожны, когда придурки что-то предлагают, играя на самолюбии!!!  
    Самое лакомство тогда было такое — корка  чёрного хлеба (это, как правило, от выпеченной в печи на дому буханки).  Нам давали иногда ломоть- краюшку  на улицу после  завтрака или обеда. И хорошо, если удавалось где-то достать чесночёк. Который натирали на горбушку. Вкуснятина — лучше любой шоколадки! И ещё одно лакомство — жмых, это прессованная смесь семечек и их кожуры, который иногда кому-то и з ребят дарили.
    По нашей улице иногда ходил с призывами точильщик бытовых предметов: ножей, ножниц, топоров, лопат, серпов, кос. Он носил с собой точильный станок с наждачным диском и ножным приводом, как у швейных машинок. Мальчишки, народ любопытный, крутились вокруг, набираясь впечатлений и опыта.
     Осенью 1944 года, идёт война, но семилетних направляют- принимают в первый класс в Лопасне. Помню, как хорошо нас учили писать по косым линейкам буквы всего алфавита. Это было во всей стране. Позднее у сверстников видел красивый почерк.
   Помню, как на арифметике одна училка учила мальчишку.  Била по голове линейкой, правда несильно, но приговаривала: «Единицы, десятки, сотни! Единицы, десятки, сотни! Единицы, десятки, сотни!». Не уверен, это было в первом или во втором классе.
     Местонахождение школы в Лопасне я не запомнил. В википедии сейчас на поиск «Лопасня школы во время войны» увидел фотографии военной Лопасни: «Регенераторный завод», улица, на которой  две телеги с лошадьми, здание Дома пионеров на ул Московской. И вдруг вижу здание двухэтажной школы с высоким цоколем. На фасаде школы, на уровне выше первого этажа, установлены два примерно трёхметровых по габаритам портрета: один из них — И. В. Сталин. Возможно, это первая моя школа.  
     Под  одним из следующих фото с ребятами за партой вдруг читаю надпись «10 января 1944 года в ссср была введена пятибальная система оценок». И это в годы ожесточённой войны?! Никогда об этом не слышал нигде! Сейчас же захожу  на поиск в интернет, вычитываю и вот привожу выдержки из википедии:   
      «С 11 января 1944 года в российских школах введена пятибалльная система оценки успеваемости учащихся согласно Постановлению Совета народных комиссаров РСФСР № 18 от 10 января 1944 года и Приказу Народного комиссара просвещения РСФСР № 24 от 10 января 1944 года.
   В соответствии с инструкцией Управления начальных и средних школ Наркомпроса РСФСР, утверждённой Народным комиссаром просвещения РСФСР 29 февраля 1944 года, установлены следующие критерии оценивания учащихся:

    Отлично. Балл «5» ставится в случае, когда учащийся исчерпывающе знает весь программный материал, отлично понимает и прочно усвоил его. На вопросы (в пределах программы) дает правильные, сознательные и уверенные ответы. В различных практических заданиях умеет самостоятельно пользоваться полученными знаниями. В устных ответах и письменных работах пользуется литературно правильным языком (прим. выделено Ю.К.-М.) и не допускает ошибок.
    Хорошо. Балл «4» ставится в случае, когда учащийся знает весь требуемый программой материал, хорошо понимает и прочно усвоил его. На вопросы (в пределах программы) отвечает без затруднений. Умеет применять полученные знания в практических заданиях. В устных ответах пользуется литературным языком (прим. выделено Ю.К.-М.).  
    Удовлетворительно. Балл «3» ставится в случае, когда у учащегося обнаруживается знание основного программного учебного материала. При применении знаний на практике испытывает некоторые затруднения и преодолевает их с небольшой помощью учителя. В устных ответах допускает ошибки при изложении материала и в построении речи. В письменных работах делает ошибки.
  Неудовлетворительно. Балл «2» ставится в случае, когда у ученика обнаруживается незнание большой части программного материала, отвечает, как правило, лишь при помощи наводящих вопросов учителя, неуверенно. В письменных работах допускает частые и грубые ошибки.
   Согласно Инструкции Управления начальных и средних школ Наркомпроса РСФСР, утверждённой Народным комиссаром просвещения РСФСР 29 февраля 1944 года, при определении четвертных и итоговых (в конце учебного года) оценок не допускается выведение их как средних арифметических. Эти итоговые оценки должны соответствовать уровню знаний учащегося к моменту его аттестации.
      В течение учебного года преподаватель начальной и средней школы должен оценивать знания учащихся по таблице, приведенной ниже, и в данном случае оценки с минусом обязательны. Балл «1 — » не существует в России. Если учащийся получает балл «1», то это говорит о его полном незнании пройденного материала.
       Четыре четверти.
  При выставлении годовых оценок учащемуся преподаватель, исходя из четырёх четвертных, должен поставить балл, равный среднему арифметическому из итоговых оценок. Если среднее арифметическое четырёх чисел не является целым и две категории оценок стоят в равном количестве, то годовая оценка будет являться спорной и выставляется по этим данным....» (ниже была дана таблица выведения годовой оценки с приоритетом оценки по третьей четверти, прим. Ю.К.-М.)
  У меня был замкнутый характер. Разговаривать в приёмной семье приходилось редко. Учился я очень плохо. В табели за первый класс в первых двух четвертях стояли двойки по всем предметам. В третьей двойки и тройки с преобладанием троек. В четвёртой — тройки  и иногда красовались четвёрки. В записи на последней страниц табеля: переведён во второй класс условно. Помню, что перед окончанием первого класса отец переехал в Лопасне в какой-то двухэтажный дом, квартира на втором этаже. Видимо дали служебную квартиру как инженеру-экономисту.
     Весной  1945 года отец перешёл или был переведён на работу из Лопасни в Москву. Мне 8 лет. Мы переехали жить в двухэтажный дом-барак на знаменитой улице Кипренского, 22. Несколько таких однотипных  домов, видимо, по первому образцу, построили наши строители, другие (как слышал позднее) - пленные немцы в 1944-1946 годах. Дома нашего микрорайона, буквально утопавшего во фруктовых садах, по  улице Кипренского имели номера 22, 20, 18 и 16. Каждый дом представлял собой двухэтажный двухстенный каркас, в полость которого засыпан шлак, как теплоизоляция. Дом имел два подъезда, в каждом — две  нижних и две верхних квартиры. Во всех комнатах квартиры установлены чугунные водонагрейные батареи и на кухне автоматическая газовая водяная колонка  типа АГВ-80.
   Напротив нашего 8-квартирного дома — сараи, у каждого хозяина (квартиросъёмщика) свой отсек под замком. Хранение инветаря: лопата, грабли, мотыжка, тележка (если была). Вокруг дома — вишнёвый сад. Синицы летают взад вперёд, вверх вниз. Такая была свободная обстановка, что жарким летом некоторые ребята спали прямо на улице, забрав из дома матрац, подушку и одеяло. В те времена козы личные паслись около дома. И сейчас смеюсь, вспоминая, как весь взъерошенный котёнок боком прыгал-нападал на козлёнка, а тот удивлялся.  Около дома — огороды с посаженным картофелем. Сажали не целые клубни, а вырезанные ростки, как я запомнил. Сам  клубень шёл в кастрюлю. Так было в полуголодных послевоенных 1945 и 1946 годах.
     В то время, с мая 1945 года я стал понимать, что такое получение хлеба по карточкам. Вспомним Историю того периода.
     В годы войны (1941 — 1945 г.г.) и после войны до декабря 1947 года  руководство страны, а значит Сталин, для спасения населения от голода ввели месячные продовольственные карточки, по которым по установленным нормам выдавались хлеб, сахар, макаронные изделия и др. в расчёте на каждого человека. Однако в обществе, как нередко бывает, находились жуликоватые личности, которые создавали излишки продуктов незаконными методами (например, обвешиванием покупателей при реализации карточек, сокрытием продуктов на продбазах, увлажнением сахара и муки на продскладах и в магазинах, фальшивыми актами о порче продуктов). Эти излишки продуктов  реализовывали торгаши-спекулянты, которые выманивали золотые кольца и дорогой антиквариат за буханку хлеба и продукты в городах, преимущественно у женщин, которые имели на руках голодных детей. Хранили спекулянты   накопленные деньги, как говорится, «в матрацах». Реализовать эти «накопления» было сложно в крупных суммах, так как товаров свободных, например, бытовых  было мало. Спекулянты выжидали лучшие времена. Об этом знало руководство страны и Сталин в том числе. И гром грянул. Об этом далее в тексте повести.
     В самом начале мая 1945 года поздним вечером, когда уже смеркалось,  я оказался с отцом на выходе из метро Сокол, со стороны улицы Усиевича. На  улице стояли два огромных цилиндра вроде барабанов у духовых оркестров. Рядом по две женщины в военной форме. И вдруг из  «барабанов» рванулись световые лучи в небо. Это оказались прожекторы. Воздушной тревоги никакой не было, наверно, была проверка работы техники.
   Наступило  9 мая 1945 года.  Нам, мальчишкам, кто-то сказал, что по радио сообщили о капитуляции  Германии.  Поняли, что войне конец. Хотя войну прямо не знали, она была далеко-далеко. Вечером отец вернулся с работы и  сказал, что теперь будет другая жизнь. Взрослые собрались, распили припасённую бутылку водки. Позднее 9 мая было объявлено Днём Победы. А первый парад Победы войск Красной Армии состоялся  24 мая 1945 года на Красной площади.  
   Посёлок Сокол города Москвы образовался в районе древнего села Всехсвятское. Здесь действовала и действует Всесвятская церковь, сейчас около неё расположена станция метро «Сокол». В районе были построены дома художников и многих творческих личностей. Район знаменит улицами Кипренского, Врубеля,  Саврасова,  Шишкина,  Венецианова, Левитана, Сурикова, Серова, Брюллова, Крамского и Верещагина.  По улицам художников Левитана и  Сурикова я ходил в школу. Узнаю позднее, что Кипренский Орест Адамович написал в 1827 году прижизненный портрет А. С. Пушкина.  Размер картины: высота: 63 см (24,8 дюйма); ширина: 54 см (21,2 дюйма). Техника: Холст, масло.         
    Рядом с нашим домом был овраг, за ним окружная железная дорога, За рельсовыми путями, напротив нашего дома расположен  радиоламповый завод, где начал работать мой отец. Здесь я встретился поближе и стал понимать, что у меня есть старший брат Владимир. Которому в то время было 21 год (старше на 13 лет) и он то работал, то учился в авиационном институте. В квартире было 3 комнаты. В изолированной  десятиметровке жил Володя, в одной из двух других смежных — я с отцом. В этой  квартире № 1 были прописаны по возрасту примерно пятидесятилетние соседи по фамилии Кит, которые срочно эвакуировались из Москвы осенью 1941 года, боясь попасть под оккупацию. Этажом выше жил мой приятель Эдик, соседи которого по фамилии Драбкины эвакуировались в 1941 году в Ташкент и трёхкомнатная квартира была также практически свободна. Эдик жил со своей тётей, которая забрала его в 1945 году из детдома, так как его родители из Каменска Шахтинского Ростовской области  погибли в период Отечественной войны.
   Летом 1945 года я с отцом и летом  1946 года с кем-то из друзей второклассников ездил купаться в Щукино. От остановки пищевого института на трамвае № 6 мы, мальчишками ездили зачастую «зайцами», так как даже копеечных денег на проезд не было.  Доезжали до конечной остановки трамвая № 6 и затем пешком к песчаным оврагам диких пляжей Москва-реки. На другой стороне реки находился пляж Строгино, на который можно было приехать только на пароме, который ходил регулярно, примерно раз в час. Но поездка стоила других денег, которых просто не было. Тогда экономили на всём в условиях карточной системы и невысоких заработков родителей.
   Наш микрорайон Кипренского имел выход на улицу Врубеля, в конце которой была расположена четырёхэтажная кирпичная школа №149 (ул. Врубеля, дом 6). В этой школе учились, преимущественно, дети владельцев домов и особняков посёлка Сокол (это была гуманитарная советская элита) и дети работников НКВД, которые поселились рядом в новых двухэтажных домах. С моими оценками после первого класса Лопасненской школы меня, видимо, и не взяли в эту престижную школу, хотя для меня она была рядом. На выходе улиц Левитана и Сурикова посёлка Сокол проходила Песчаная улица, через проезжую дорогу которой была расположена средняя школа № 596, куда во второй класс меня и отдал отец.
    Оценки во втором классе у меня были очень плохие. Говорил я мало (ещё сказывалось отсутствие матери, за что виню доносчицу на отца). Во втором классе по всем предметам в первой и второй четверти у меня были двойки. В третьей, ключевой по знаниям предметов, четверти стало больше троек. В четвёртой не было двоек, в основном,  тройки и изредка четвёрки. Годовые оценки все тройки, даже по поведению, не знаю почему. А я рос и дальше «молчуном». Отец в те годы поручал мне получить в булочной по талонам месячной карточки пайку хлеба, которая составляла примерно 150-200 грамм. Пайку хлеба я приносил домой, и острым ножичком срезал тоненький кусочек хлеба, есть хотелось постоянно. Отец, думаю, знал, что я срезаю-ворую ломтик  хлеба. Но ни разу меня не упрекнул.
    Зимой у нас, ребят возрастом до третьего класса было два развлечения. Спускаться на коньках типа «гаги» со склона оврага длиной метров десять, когда тропинка была близка к ледяной. Для другой радости каждый изготавливал крюк,  длиной полтора-два метра из стального провода диам. примерно 6-8 мм. Около оврага каждый поджидал автомашину, обычно это была полуторка с открытыми бортами кузова. Когда машина проезжала мимо, то мальчишка параллельно и вслед разбегался и, если удавалось, то прицеплялся крюком за задний борт и катился потом бесплатно за грузовиком. До тех пор, пока не попадал на асфальт и летел кубарем или не успевал за машиной при  увеличении скорости шофёром. Которому не нравилось катать мальчишек. И крюк уезжал на борту. Можно было и случалось зависнуть на крюке, а потом  отцепиться, бросив варежку. Опасное это было занятие.
    Мой брат не мог жить физически на стипендию и по карточкам,  работал периодами  на хлебопекарне. Где мог досыта наесться хотя бы хлеба в то послевоенное голодное время. Но выносить ни кусочка от батона было запрещено и было невозможно, так как на выходе стояла охрана  комбината и обнаружение кражи было чревато арестом, считалось уголовным преступлением. Однажды вечером брат, придя с работы, залез в карман куртки и достал большую корку белого хлеба, которую случайно забыл после еды во время работы на конвейере. Эта корка  была для меня как праздник.
      Летом 1946 года примерно месяц жил в районе м. Аэропорт», в районе теперешней ул. Усиевича. В доме умной, красивой и меня любившей мачехи, вероятно даже литераторши. Домик окружал кустарниковый и фруктовый сад. Помню, я буквально ползал между кустами и питался ягодами смородины. В саду у хозяйки была собака, которая меня кусанула однажды. Потом целый месяц меня водили на уколы от того барбаса. Жаль, что с отцом она рассталась. В 1954 году, когда я, семнадцатилетним  вернулся жить на ул. Кипренского, старший брат Володя пригласил эту скромную стройную женщину к нам в гости на чай. Я вспомнил её и пожалел, слушая её редкие монологи, что она не стала мне мачехой.
   Летом 1946 года с друзьями из двора ходил через посёлок Сокол к метро и до улицы Марины Расковой. Это примерно 30 минут пешего хода. Или, если удавалось «зайцем», доезжали до м. Сокол. Далее за площадью Марины Расковой и конечным кругом трамвая № 6 шли к Чапаевскому переулку. Там в начале парка, в длинном одноэтажном бараке был расположен  кинотеатр. Глядя с высоты прожитого времени видишь, что государство планировало постоянно улучшение социальных условий жизни населения. Через годы сначала разместили кинотеатр «Сокол» на первом этаже в цоколе многоэтажного дома  рядом с пожарной каланчой у метро, а через десяток лет появился огромный кинотеатр «Ленинград» в районе посёлка «Сокол», за Всехсвятским храмом.
   В третьем классе, осенью 1946 года у меня появился дружок, с которым мы стали покуривать. У меня дома была полная свобода. Отец курил. Тогда в 1946-47 годах курево было дорогое. Выпускались и продавали порожние папироски — гильзы, отдельно табак и приспособление для набивки табака в гильзу. Мы с приятелем набивали гильзы  и покуривали эти папиросы. Две недели я не ходил в школу. Однажды я подумал, что так не может постоянно продолжаться. Отцу боялся рассказать о прогулах. Пошёл школу. Учительница не допустила меня к занятиям и сказала, чтобы пришёл отец. Я, девятилетний сообщил о  вызове. Отец сходил в школу, а затем выдрал меня ремнём хорошо.
   Это к вопросу о домашнем насилии. А что надо было рассказывать о вреде прогулов и раннем приобщении к табаку?  И я пошёл учиться и учить предметы дальше в третьем классе безо всяких прогулов. А потом. Об этом в следующей главе.
   После окончания войны, в начале 1947 года наши соседи, как прописанные в смежных комнатах квартиры № 1 в нашем доме,  вернулись в Москву. Жить нам втроём в десятиквадратной комнате не было никакой радости.  
     Но жизненные обстоятельства менялись довольно часто.

Глава 2. Школа № 348 г. Бауманского района города Москвы

2.1. С третьего до  восьмого класса на Бакунинской                                                                                                 
    март 1947 г.— август1951 г.

      В феврале - марте 1947 года отец  получил путёвку и съездил в санаторий. Там он познакомился с вдовой Анастасией Алексеевной, у которой муж погиб во время войны. Отец и я с ним переехали жить на Бакунинскую 36, кв. № 3, в двухэтажный четырёхквартирный дом с балконом на втором этаже. В квартире было три комнаты. В большой изолированной, примерно 20 квадратных метров жила, бабушка,  мать Анастасии Алексеевны, персионерка, примерно 65 лет, она болела и редко выходила из комнаты. Две другие смежные комнаты: одна — 14  квадратных метров,  другая — метров 10. У  Анастасии  Алексеевны была взрослая дочь Маргарита, тогда в 1947 году ей было 21 год, она работала продавщицей в продовольственном магазине. Сын, Слава, 1935 года рождения, пропустил один год из-за войны и учился тогда в четвёртом классе. Рита и Слава спали на диванах в 14-метровой комнате. В этой комнате был стол, за которым мы делали уроки. В другой комнате была кровать,  на которой спали отец и мачеха. Я спал на диване. Кухня была очень небольшой, примерно 5 квадратных. В ней была газовая плита, умывальник с централизованной подачей холодной воды, ванна и над ней газовый водогрейный котёл. В ванной мы мылись примерно раз в неделю. Редко ходили в баню, потому что надо было платить за вход. Обедали обычно по очереди на кухне.
   В 1948 году бабушка умерла. Её отпевали в знаменитой Елоховской церкви, тогда я впервые побывал там, увидел альтарь, иконы, службу. После похорон бабушки отец с мачехой и я стали  жить в большой комнате. В которой был большой круглый стол и над столом висела огромная люстра с ангелами по шаровой фарфоровой поверхности. Люстра была подарена той бабушке, которая служила в молодости у  какой-то барыни.  Слава и Рита стали жить каждый в одной из смежных комнат.
    Анастасия  Алексеевна, тогда красивая 40-летняя женщина, нормальной упитанности, работала заведующей сбербанком. Она замечательно по просьбам пела во время застольев песню «Над полями, да над чистыми, песня птицею летит. И серебряными искрами песня девичья звенит. Эх, звени, звени бубенчики, заливные голоса. Эх, ты удаль молодецкая! Эх, ты девичья краса!»
    В квартире был рыжий кот Васька, которого подкармливали обычно оставшимся супом и макаронами. Кота выпускали из квартиры и он бегал по двору с друзьями и подругами. Я решил научить кота подавать лапу. Беру Ваську, поглаживаю и сажаю перед собой, что называется на четыре лапы. У меня — кусочек колбаски. Даю коту понюхать. Он сидит, не уходит. Говорю Ваське: «Дай лапку! Дай лапку!» А сам веду свободную ладонь и нажимаю слегка на переднюю лапку. Васька ждёт колбаску, лапке некуда деваться и кот поднимает её. На весу держать лапку неудобно и кот выставляет её вперёд, выпрямляет лапку. Как бы подавая её мне. Тогда я даю Ваське колбаску, приговариваю «Молодец!» и глажу по холке. Так я целый месяц занимался с Васькой, когда он приходил  в квартиру с улицы. Я постоянно говорил: «Дай лапку! Дай лапку!». И подставлял ладонь. Васька стал понимать, что сейчас я нажму на лапу, переминается с  правой лапы на левую. И вот, не дожидаясь,  стал поднимать лапу и выпрямлять её вперёд. Получалось, что он даёт мне лапу. Васька получал сразу кусочек колбаски, которую я всегда носил с собой для этого случая. Так кот научился подавать лапку.
   И ещё о котах поучительного. К нам на второй этаж, где находился на площадке большой балкон, пришёл дворовый кот и начал орать.  Я беру швабру и пошёл кота выгонять. Сую швабру в морду коту. Тот шипит, отступает, но не выбегает мимо меня. Я опять сую швабру  этому бродяге в морду. Кот отступает к двери балкона и шипит ещё грознее. Я ещё — шваброй в морду. И тогда этот кот прыгает на метр примерно и цепляется за перекладину двери балкона и, обернувшись,  смотрит на меня. Думаю, вот сейчас суну коту швабру и он прыгнет на меня. Хватило ума, бросить эту «игру». Ушёл в квартиру, а дикий кот остался висеть на двери.
    Напротив нашего дома стоял трёхэтажный шестиквартирный дом. Во дворе гараж на две грузовые машины. В дальнем углу двора голубятня, сарай вдоль забора, въездные ворота и выход на соседнюю улицу. Которая вела на известный в районе Немецкий рынок, расположенный между улицами Фридриха Энгельса,  Ладожской и Волховским переулком, на пути к метро «Бауманская».
     Развлечения тогда — игра  в футбол и кто-то из нас выбивал иногда окно на втором этаже в одной из квартир, расположенных над гаражом. Разбегались, но виновника всегда находили. Родителям приходилось расплачиваться. Пришлось прекратить игру во дворе.
    На входе-выходе нашего двора была аптека, известная на всю округу. Далее по улице в сторону метро «Бауманская» была булочная Филлипова (известного булочника ещё царской России). Там пекли и продавались очень вкусные булочки и батоны белого хлеба. Район был частично хулиганский, были парни, которые сидели в тюрьмах, это по уголовным статьям — в основном, воровство. Была даже мода: «парень в кепке и зуб золотой». Встречали на улице иногда кого-то из блатных. Из тех, кто  специально выбивал себе один из передних зубов и на него ставил золотую коронку. С таким старались не связываться. Эти ребята были всякими, и смелыми, но иногда и наглыми. Часто они же были голубятниками. В соседнем доме, Бакунинская № 34 у нас был один мужик, который держал на втором этаже на окне красивых голубя и голубку. Он их продавал дорого на известном Тишинском рынке, в районе Таганки. Через месяц-два эти два дружка прилетали обратно к хозяину. И он снова через месяц-два продавал их на рынке.
    С марта 1947 года я стал учиться в третьем классе «Б»  школы № 348 Бауманского района г. Москвы, адрес Переведеновский пер., дом 11. Всё было бы хорошо, но в этой школе преподавали немецкий язык, как раз с третьего класса. И на этих уроках я сидел, ничего не понимая. Кончилась третья четверть. У меня двойка по немецкому. В четвёртой четверти я ничего не мог учить, поскольку даже латинских букв не знал. Опять получил двойку в четверти и за год тоже.  В моём школьном табеле записали: переведён в четвёртый класс с условием сдачи экзамена по немецкому языку. Отец сказал, что он учил и знает немецкий язык и меня научит. Начались летние каникулы.
    Мы в Москве гоняем мячи во дворе, играем в соловьи-разбойники, и «шутим» с забора дальнего двора  над тетями, которые идут мимо внизу с сумками от известного  «немецкого рынка», который был в пяти минутах хотьбы от нашего дома. Шутки были вот в чём. Тогда продавались маленькие полые глиняные  «пробки», диаметром примерно 15 мм и высотой 12 мм. Они применялись для продаваемого так называемого пугача-пистолета с курком, под который ставили пробку. Нажимаешь на курок и пробка взрывалась, кусочки глины разлетались в разные стороны. Такая послевоенная игрушка была. У нас бедных, десятилетних, пугачей не было и мы придумывали сами, как взрывать пробки. Каждый делал из гибкой пружинной стали кольцо диаметром примерно 40-50 мм. Далее разгибаешь пружинящие концы проволоки и вставляешь в кольцо пробку. Были случаи, когда «пробка» взрывалась в руках. У меня это было два раза. Запястья рук сразу немели, их как бы «сушил» этот взрыв, было очень больно, но потом, через примерно 10 минут боль уходила.
   И когда какая-нибудь тётка с сумками проходила от рынка мимо нашего забора, кто-то из нас бросал под ноги эту «гранату». Она, как бы, взрывалась, т. е. шум был хороший, но вреда ногам прохожёй от летевших мелких осколков глины от той пробки около тротуара не было. Главное «развлечение» было в том, что от испуга тётка бросала сумки, а мы веселились, дурачки. За этим занятием нас поймали пару раз, не помню как наказали (как говориться, «отодрали» ремнём), но больше этим не стали заниматься. Тем более не нравилось взрывы в своих руках.  Да и «пробки» и «пугачи» пропали из продажи, наверно доложили, кому надо. И нас предупредили, чтобы не дурили. Это было в сталинские времена (1947 год).
   Однажды я на том заборе завис и никого рядом не было. Нога была заброшена на забор,  а спиной руками опирался на стенку сарая, находясь в проёме. Я провисал. Реально грозил перелом позвоночника. Почуял опасность, сзади нащупал какой-то выступ на стенке. Не знаю как, но чудом отжался от выступа стены, закинул правую ногу на поперечину забора, освободил левую ногу и перехватился руками за забор. Запомнил на всю жизнь эту безалаберность-глупость.
    На улице Бакунинской, в районе метро «Бауманская» был кинотеатр имени Третьего Интернационала. Мы туда ходили смотреть разные фильмы, особенно о Тарзане, «народном» герое, который благородно сражался с отрицательными зверями, летал в джунглях по веткам с одного дерева на другое. Билет стоил  «копейки». Если не было «копеек», то удавалось проскользнуть за кем-то из взрослых. И мы смотрели фильмы о Тарзане по два-три раза.
   Летом 1947 года, мы семьёй в отпуск мачехи выехали на съёмную дачу — комнату в деревенском доме в деревню Алабино, расположенную недалеко от станции Апрелевка Киевской железной дороги. Запомнились походы в лес за малиной да игры в футбол на местном поле с настоящими воротами. На пруду, в перелеске был пруд, в котором я учился и  научился плавать. Метод такой: просто ложился на берег, ноги в сторону глубины и махал ногами, пока не научился равномерно перемещать вверх-вниз. Потом отошёл на высоту тела «по грудь», ложусь на спину и начинаю махать под водой руками и ногами. Смотрю, держусь на воде. Делаю несколько раз. И потом начал подгребать воду руками из-под себя и поплыл к берегу. Так я научился плавать сначала на спине, затем переворачиваться на живот, работать руками и ногами — плыть способом «по собачьи», потом через три года стал плавать всеми видами техники, вольным стилем, брасом, на спинке двумя руками вместе и поочерёдно то правой, то левой.     
      Проходит август 1947 года. Я говорю отцу, что надо сдавать немецкий. И он сообщает, что ему некогда. Мне это не понравилось. А сделать ничего не могу. Сам тоже виноват, но мне то десять лет, мозгов-то нормальных ещё нет. Выручили обстоятельства. Прихожу в сентябре в школу, в четвёртый класс. И тут сообщили, что отменили изучение иностранного с третьего и четвёртого  класса, и теперь будет с пятого. Это 1947 год — при Сталине. Я очень обрадовался.    
   Какие ещё были детские игры? Так называемая «расшибалка». Мелом рисовали квадратный контур, размером примерно 20 см на 20 см на асфальте. В него клал каждый играющий монеты. Затем примерно за два метра — линия метания «расшибалки» — это свинцовый диск диаметром примерно 4-5 см. Кто первым попадал при броске в квадрат, тот первым вышибал монеты. Монету надо было перевернуть ударом на обратную сторону — «решку» на «орла» или выбить монету из квадрата. Если у игрока получался этот удар, он продолжал дальше выбивать монеты. После первой же неудачи оставшиеся монеты выбивал следующий игрок.
      После двоек-троек первого и второго  классов, в третьем я учился удовлетворительно, а  в четвёртом (1947-1948 г.г.) я учился уже хорошо, особенно в третьей главной по любому предмету четверти. На экзаменах получил две пятёрки и две четвёрки.      
      Зимой в 1947 году в жуткий мороз под 30 градусов, нас освобождали от занятий в школе и мы с удовольствием играли часа по два в хоккей на снегу двора самодельным клюшками из толстого провода и любым резиновым мячиком. Как в русском хоккее.
      С этим моим жизненным перидом совпала денежная реформа.   
    В декабре 1947  года (я в 4-ом классе и уже многое понимаю) объявлена и проведена денежная реформа. Из википедии сообщаю для любознательных.    
     «Условия денежной реформы изложены в Постановлении Совета Министров СССР и ЦК ВКП(б) № 4004 от 14 декабря 1947 года «О проведении денежной реформы и отмене карточек на продовольственные и промышленные товары». Постановление было подписано Председателем Совета Министров Союза ССР  И. Сталиным и Секретарём ЦК ВКП (б) А. Ждановым. Объявление было сделано по радио вечером 15 декабря 1947 года, после закрытия в 18 час. всех Сберкасс СССР. Обмен денег производился с 16 декабря и до 29 декабря 1947 года. Зарплату выдавали с Нового 1948 года новыми деньгами.
    По вкладам в Сбербанке суммы до 3 тысяч рублей обменивались один к одному. То-есть вкладчики (которые доверяли сбережения государству) ничего не теряли, а даже получили суммы по товарной стоимости в десять раз больше, чем имели.  По вкладам от 3 до 10 тысяч рублей (это были сбережения в Сберкассах у руководителей предприятий и госномеклатуры) было произведено сокращение накоплений на одну треть суммы, по вкладам в размере свыше 10 тысяч рублей изымалась половина суммы. Те же, кто хранил деньги дома, при обмене получал один новый рубль за десять старых. Это коснулось спекулянтов, которые не могли предъявить крупные суммы в пунктах обмена, так как пришлось бы объяснять их происхождение. Это коснулось и тех руководителей, которые также получив крупные взятки, не отдавали эти деньги в Сберкассы, опасаясь разоблачения.  Карьеристы и спекулянты потеряли многое «заработанное честным трудом». Сталин нанёс серьёзный удар по «теневикам». Может их наследники за это ненавидят Сталина.                                                                                                                           
    Далее из википедии: «Льготные условия переоценки накоплений были установлены  для держателей облигаций государственных займов: облигации массовых займов обменивались на облигации нового займа в соотношении 3:1, облигации свободно реализуемого займа 1938 г. — в соотношении 5:1, а облигации займа 1947 г. (которые приобретали трудящиеся в тот год на госпредприятиях) переоценке не подлежали (то есть оказались без проигрыша, при соотношении 1 к 1)».                                                                                         
      В Постановлении также было установлено:
«1. Одновременно с проведением денежной реформы, то есть с 16 декабря 1947 года, отменить карточную систему снабжения продовольственными и промышленными товарами, отменить высокие цены по коммерческой торговле и ввести единые сниженные государственные розничные цены на продовольствие и промтовары.
2. При установлении единых розничных государственных цен на продовольственные и промышленные товары исходить из следующего:
а) на хлеб и муку снизить цены в среднем на 12 % против ныне действующих пайковых цен;
б) на крупу и макароны снизить цены в среднем на 10 % против ныне действующих пайковых цен;
в) на мясо, рыбу, жиры, сахар, кондитерские изделия, соль, картофель и овощи сохранить цены на уровне действующих пайковых цен;
г) на молоко, яйца, чай, фрукты в отмену ныне действующих высоких коммерческих цен и слишком низких пайковых цен установить новые цены применительно к уровню действующих пайковых цен на основные продовольственные товары;
д) на ткани, обувь, одежду, трикотажные изделия в отмену ныне действующих высоких коммерческих цен и слишком низких цен нормированного снабжения, установленного в городах и рабочих поселках, установить новые цены на уровне в 3,2 раза ниже коммерческих цен;
е) на табачные изделия и спички сохранить цены на уровне действующих пайковых цен;
ж) на пиво снизить цены в среднем на 10 % против ныне действующих цен;
з) на водку и вино сохранить ныне действующие цены.
4. При проведении денежной реформы заработная плата рабочих и служащих, а также доходы крестьян от государственных заготовок и другие трудовые доходы всех слоев населения не затрагиваются реформой и будут выплачиваться в новых деньгах в прежних размерах».  
   По оценкам некоторых экономистов, наличная денежная масса уменьшилась в три с лишним раза, с 43,6 до 14 млрд руб. По оценке Госбанка, после обмена на руках у населения оставалось около 4 млрд руб. (у того населения, которое не рискнуло предъявить эти деньги в пунктах обмена, прим. Ю.К.-М.). При проведении реформы большое значение придавалось ликвидации дефицита, чтобы избежать ажиотажного спроса на товары и инфляции. В течение года товары придерживались, чтобы после обмена денег их выбросить на рынок. Кроме того, были разбронированы товары из государственных резервов на сумму 1,7 млрд рублей. Они предназначались для торговли после отмены карточек и перехода к единым розничным ценам в городах (1,1 млрд руб.) и в сельской местности (0,6 млрд руб.).
     Денежная реформа в СССР 1947 г. носила конфискационный характер (для спекулянтов и карьеристов).
   В результате реформы были ликвидированы последствия Второй мировой войны в области денежного обращения, без чего невозможно было отменить карточную систему и перейти к торговле по единым ценам.
    «После отмены карточек в конце 1947 года при зарплатах большинства городского населения в 500—1000 рублей в месяц килограмм ржаного хлеба стоил 3 рубля, пшеничного — 4 рубля 40 копеек, килограмм гречки — 12 рублей, сахара — 15 рублей, сливочного масла — 64 рубля, подсолнечного масла — 30 рублей, мороженого судака — 12 рублей, кофе — 75 рублей; литр молока — 3-4 рубля; десяток яиц — 12-16 рублей (в зависимости от категории, которых было три); бутылка пива «Жигулевское» — 7 рублей; пол-литровая бутылка «Московской» водки — 60 рублей.[10]
     По понятным причинам социологические опросы об отношении населения к проводимым финансовым мероприятиям в те годы не проводились. В то же время, информация органов госбезопасности позволяет сделать вывод о поляризации официальной (в прессе и на митингах) и «народной» оценок реформы. При этом оценка населения прямо зависела от уровня дохода, то есть величины понесённых потерь[17]».
    В числе ближайших последствий реформы и последовавшего финансового оздоровления (было оно следствием реформы или восстановления народного хозяйства — вопрос дискуссионный) следует отметить пересчет курса рубля и его перевод «на золотую основу»[18]
     Денежная реформа не уничтожила частный (теневой, спекулятивный, по оценке современников) сектор экономики. Более того, министерства финансов союзных республик инициировали его частичную легализацию в рамках регламентированных специальными Правилами кустарно-ремесленных промыслов. Эта инициатива не нашла поддержки по идеологическим причинам[19]».
   Вспоминаю, что в четвёртом или пятом  классе в учебнике вычитываю стихотворение Державина:

Осёл останется ослом,
Хотя осыпь его зведами.
Где надо действовать умом,
Он только хлопает ушами.

     Думаю:  — это  о ком? О Сталине? Не может быть.  И потом: Сталин на всех портретах с одной звездой Героя на кителе. Генералы есть с множеством заслуженных наград. Вспомнил я это в связи с недавней информацией из интернета. После войны к Сталину обратился какой-то генерал-полковник с письменной просьбой выделить ему и семье отдельную квартиру. Сталин написал резолюцию: «выделить». Через примерно два года этот генерал пишет просьбу выделить квартиру его ближайшему родственнику. Сталин пишет: «обеспечить». Ещё через год генерал-полковник пишет заявление с просьбой дать указание перевести его имущество на дачу или куда-то ещё. Сталин пишет резолюцию: «Перевести всё барахло полковнику». Проситель говорит Сталину: тут неверно написано: надо генерал-полковнику». Сталин отвечает: «тут всё верно — полковнику. Идите.» Ну какой такой бывший генерал-полковник после разжалования (но по своей глупости) будет уважать Сталина!
    Во времена Сталина по радио и  часто читали басни  Крылова. И все делали и вынуждены были делать правильные выводы во взаимоотношениях. И посему отношение начальников разного уровня к просителям от народа было довольно «правильное».
  Интересные бывают случаи в жизни. Однажды, весной 1948 года  я  со школьным приятелем,  одиннадцатитилетние, забрели с Бакунинской на Спартаковскую площадь и в Бауманский дом пионеров из любопытства. Вахтёр нас не задержала.  Зашли на второй этаж и нас остановила какая-то женщина и спросила, любим ли мы петь. Ну, а мы всё тогда любили. И вот эта дама заговорила нас и завела  в какую-то комнату, в которой оказался хоровой кружок. Там нас попросили и мы что-то пропели, нас зачислили во вторые голоса детского хора, дали текст и мы стали кое-как петь, как водится с листа,  про какой-то поезд. Потом это оказалась «Попутная песня» на слова Нестора Кукольника, музыка М. И. Глинки. Интересно, что мы заинтересовались и во второй раз пришли на репетицию этого хора, который состоял, в основном, из девчонок нашего возраста и двух мальчишек. Там за нас взялись всерьёз, пропеть какие-то ноты. Потом нас поставили во второй ряд и мы включились в ход песни «Дым столбом — кипит, дымится пароход... Пестрота, разгул, волненье, Ожиданье, нетерпенье... Веселится и ликует весь народ. И быстрее, шибче воли  Поезд мчится в чисто поле..., в чисто по-о-о-ле». Петь в таком почти бешенном темпе было не просто. И мы после репетиции ушли без возврата.
     После четвёртого класса (лето 1948г.) я так  любил  футбол, что ездил с «Бауманской» на стадион «Динамо», не говоря ничего отцу. Проезд в метро стоил 5 копеек, иногда удавалось найти два раза по пять копеек так, чтобы, главное, были копейки на обратный проезд от «Динамо» до «Бауманской» (пешком идти и в таком возрасте через весь город вечером было опасно и можно было также просто заблудиться). В метро иногда каждый из нас успевал «проскочить» мимо зазевавшегося контролёра. Иногда даже отлавливали кого-то из нарушителей внизу после эскалатора перед платформой к поезду. И возвращали наверх, на улицу. Денег на билеты у нас с дворовыми ребятами не было, отец ничего лишнего не давал, т. к. всё уходило на еду и минимально на одежду.
  Как мы проходили на трибуны? После каждой игры мальчишки выпрашивали  использованные билеты у взрослых-болельщиков. Помню  контрольная часть билета почему-то оставалась. Билет на каждый матч имел на лицевой части две-три специальные  вертикальные полоски и разного цвета. Работа-подделка состояла в том, что мы узнавали-подглядывали, какую форму имел настоящий билет для нового  матча. После этого из набора билетов «вожак» выбирал себе наиболее  подходящий, а нам двум-трём оставались для «работы» другие. У нас были с собой цветные карандаши.  Каждый ластиком стирал ненужное и подрисовывал на билете «нужную» полосу. На стадионе «Динамо» тогда, в 1948 году были два кордона прохода. Первый — наружный, где были широкие и высокие ворота, перед которыми за десять минут до начала игры обычно собиралась большая толпа, каждый поднимал и показывал в руке билет. А контролёры не успевали усмотреть у каждого верность билета. Толпа нажимала и большинство из первых рядов болельщиков проходили на территорию стадиона, размахивая настоящими билетами и филькиными. Далее надо было идти с «билетом» на Свою по билету трибуну, где был второй, более сложный контроль. Перед турникетами с контролёрами собиралась толпа, одни с верными билетами, другие — большинство с поддельными билетами. Всё это представление проходило прямо перед началом матча. Эта другая толпа с новым составом безбилетников нажимала на контролёров с шумом-гамом, что «игра уже началась», и те частично расслаблялись, пропуская верных и «неверных». В определённый момент контролеры перекрывали проход и толпа отступала. Помню интересный  момент. Я, одиннадцатилетний мальчишка,  остался перед контролером лицо к лицу.  Контролёр берёт у меня липовый билет и начинает его разглядывать. А мне некуда, собственно говоря, деваться, уходить-бежать не хочется, т. к. другого «билета» нет. Повертев «билет» и поглядев на меня, контролёр говорит: «Проходи». «Спасибо», тихо отвечаю и иду на трибуну. Так я ездил в то лето 1948 года раз десять на стадион и раз восемь удавалось попасть на игру.
    Мой сводный брат Слава Морозов остался на второй год  и с пятого мы учились уже вместе в классах под литерой «Б». В классах типа «А» учились обычно настоящие и будущие отличники. А в классах типа «В» - обитали троечники и бывшие хулиганистые. Тогда Слава был на два года старше, значительно сильнее меня физически, но не глубже по пониманию содержания уроков. Учился я дальше в среднем на четвёрки. Дело ещё в том, что много времени уходило на дворовые игры и на спорт. Дополнительно ничего не читал.
    С 1949 года в послереформенных условиях повышения покупательной значимости денег нам  детям стали давать меньше на «карманные расходы».  А контрольная система стадиона «Динамо» сделала какие-то выводы по действиям толпы болельщиков,  проходить-проникать на стадион с новыми билетами было бесполезно. Я перестал ездить на «Динамо», да и лет-то стало уже двенадцать, сообразительность повышалась. Мы стали ездить на трамваях дворовой футбольной командой под самостийным  названием «Метеор» в Измайловский парк, где на излюбленной поляне гоняли мячи со сверстниками. Рядом с парком видели огромный стадион, по размерам, как стадион «Динамо». Как мы узнали, стадион не успели построить, так как началась 22 июня 1941 года война.
     Летом 1950 года мы опять семьёй поехали в Алабино отдыхать. Там  я много играл в футбол на настоящем поле с настоящими воротами. Команды разделялись на местных и дачников, в основном, мальчишек от 13 до 16 лет.
    В деревне были лошади, на которых без седла ездили местные ребята. Один мальчишка предложил мне прокатиться. Залез я, в смысле подсадили меня на ту лошадь.  А поводов не дали. Опоры никакой, держусь за гриву. И лошадь чуть ли не галопом понеслась по местности. Смотрю, летит под деревья, вижу — под низкие ветви, отходящие от ствола. Ну думаю, сейчас врежусь. На ходу пригибаюсь к спине лошади, вцепился со всей силы в гриву, говорю себе:  «не падай-не прыгай, главное, не упасть». Эта хитрая лошадь ещё под двумя деревьями проскакала, как я понял,  с целью скинуть меня. Сделав пару кругов, лошадь перешла на лёгкую рысь. Кто-то из ребят постарше поймал её. Запомнил поездку на всю жизнь. Опять была какая-то  подстава от местного придурка для «городских».  
     Телевизоры в быту тогда ещё отсутствовали, хотя разработки проведены ещё в 30-е годы 20-го века. Что свидетельствует о высоком техническом уровне  специалистов-электронщиков в то время. Приведу сведения из википедии по развитию телевидения в СССР и городах:  
     «С окончанием войны производство телевизоров возобновилось. Ещё в 1944 году был разработан новый стандарт: разложение телевизионного изображения на 625 строк, использующийся до сегодняшнего дня[16]. В 1946 году на Государственном Союзном заводе № 528 (сейчас ОАО «Московский радиозавод „Темп“) начался выпуск телевизоров «Москвич Т-1» (автор разработки Е. Н. Геништа), а на заводе им. Козицкого — «Ленинград Т-1» (разработчики Д. С. Хейфец и С. А. Мазиков) уже по новому стандарту. С 1948 года завод перешел на модель «Ленинград Т-2». «Первым по-настоящему массовым телевизором считается «КВН-49», выпущенный  в 1949 году Александровским радиозаводом (АРЗ). Он был рассчитан на стандарт разложения 625/50. Аппарат стоил 1200 дореформенных рублей (т. е., после реформы 1947 года и до денежной реформы 1961 года, прим. Ю.К.-М.), и был вполне доступным для обеспеченных семей, примерно соответствуя двум средним зарплатам  (17) ».  
     Мой отец получал тогда 1100-1200 руб в месяц. В семье купили телевизор КВН в 1951 году. Экран тогда был небольшой, так что подкупали специальную линзу для увеличения изображения. Но это продолжалось примерно 3-4 года.  Техника быстро развивалась, размеры кинескопов  увеличивались. Линзы исчезли сами по себе в связи с приобретением новых марок телевизоров c увеличенными экранами.  
       Моему  сводному брату Славику в 1951 году купили велосипед. Он катался во дворе. Потом начал выезжать на Бакунинскую улицу. В те времена транспорта было очень мало. На улицах — основной транспорт трамваи, которые ходили в сторону Елоховской церкви к метро «Бауманская» и в сторону Измайлово.  На улицах из грузовых машин — модели ГАЗ Горьковского автозавода («полуторки», названные по грузоподъёмности полторы тонны) и четырёхтонные ЗИС-150 завода им. Сталина (позднее имени Лихачева). Личных автомашин было очень мало. Автомашины «Победа» Горьковского автозавода  стали выпускаться с конвейра  с июня 1946 года. Рассказывали, что когда Сталину показали её, он заметил: «маленькая получилась Победа». Из википедии: «Существует версия, что автомобиль хотели назвать «Родина», но когда в июне 1944 года (во время войны !!! - прим. Ю.К.-М.) Сталину показали образец будущего серийного автомобиля, тот спросил: «И почём мы будем Родину продавать?». Тогда Сталину сообщили второй вариант названия, который был одобрен (16). В августе 1945 года СССР, как союзник США и Англии, вступил в войну с Японией — союзником фашистской Германии. Советские войска разгромили Квантунскую армию Японии, оказали помощь китайской армии, освободили северный Китай — Манжурию и передали вооружение, в том числе танки войскам компартии Китая. Во время этой военной кампании, 26 августа 1945 года вышло постановление ГКО (Государственный комитет обороны  — Высший орган госвласти СССР в период войны) «О восстановлении и развитии автомобильной промышленности», предписывавшее освоить выпуск новой модели легкового автомобиля среднего класса. Первая Победа сошла с конвейера 28 июня 1946 года (1). Крайне редко встречавшаяся на автодорогах автомашина "ЗИС-110" предназначалась для  первых лиц ЦК партии и государства. Начало производства в 1945году, окончание в 1958 году, сменил его "ЗИЛ-111"
    Тогда в 14 лет  я научился классно ездить на велосипеде, и высший шик был: «кататься без рук»т— то  есть езда на сиденье, отпустив обе  руки с руля и сложив их гордо на груди. Так я прокатился однажды по средне оживлённой транспортом Бакунинской. Славка дал мне нагоняй и отнял велосипед, предупредив, что больше не допустит пижонства.
   С каждым годом жизнь улучшалась. Весной каждого года снижали цены на продукты примерно на 3-5 %. В магазинах появлялись всё новые и новые отечественные бытовые товары. За 4-ю пятилетку 1946 — 1950 г.г. было практически восстановлено народное хозяйство, разрушенное полностью в Европейской части славянских России, Беларуси и Украины, то есть восстановлена работа всех промышленных, пищевых, текстильных предприятий, обеспечена полная занятость. Везде висели объявления: требуются, требуются, требуются инженеры, технологи, токари, слесари, штамповщики и рабочие 5-6 высших разрядов  по множеству специальностей.
 
2.2. С восьмого класса по десятый. Сентябрь 1951 — июнь 1954.
                                                  
    В спортзале школы № 348 с 7-го класса мы играли в баскетбол. Рассматривая сейчас фото трёхэтажного здания школы довоенной постройки с очень высоким (примерно 3 метра)  цокольным этажом, отдаю должное архитекторам, которые спроектировали спортивный зал высотой потолка примерно 8 метров за счёт глубины фундамента примерно на 5 метров. Это позволяло по высоким дугам летать мячу при занятиях баскетболом и волейболом. С 8-го класса я входил в сборную школы. Меня приняли в спортивное общество «Строитель», где я играл за команду «мальчиков» (таково название по возрасту 14-15 лет) и затем «юношей» (возраст 16-17 лет). Летом 1952 года выезжал с командами общества «Строитель» на полтора месяца на тренировочные сборы в Подмосковье на базе какого-то санатория за госсчёт. Тренировки-зарядки по утрам были очень трудные. Нас гоняли по какому-то косогору верх-вниз по десять раз. Так что через 15 минут мы еле плелись к своим палатам умыться-обтереться и потом на завтрак. Чисто баскетбольные тренировки с бросками в кольцо с разных дистанций и тактикой игры были два раза в день.
    О шахматах. Ещё в 7-ом классе мне подарили книгу Р. Капабланки «Учебник шахматной игры», который я проштудировал два раза. Затем начал играть в шахматы в школе. В 8-ом «Б» классе  был организован турнир на звание чемпиона. На тот момент в классе было 6 третьеразрядников, занимавшихся в шахматном кружке, и 5 ребят с более низкими разрядами. Я занял первое место, обыграв пять третьеразрядников. Ребята посоветовали мне пойти в Бауманский Дворец пионеров, который я уже знал на Спартаковской площади. Пришёл в шахматную секцию. Тренер предложил мне сыграть с какой-то девушкой, чуть старше меня. Завязалась острая игра, в которой я в ходе партии потерял ладью за ферзя, но построил на королевском фланге непробиваемую позицию из трёх пешек перед королём и с блуждающей ладьёй. Противник не мог пройти эту оборону. Ходили так: шахматистка чёрным ферзём и я белой ладьёй взад-вперёд, справа-налево. Призвали тренера и он признал партию практически и теоретически ничьёй. Выяснилось, что я играл с девушкой, у которой был 2-ой разряд. Тренер предложил мне начать турнир с безразрядниками, которые по виду представляли собой от первоклашек до трёхклассников. Присутствующие несколько школьников расставили доски, и мы сыграли как в сеансе одновременной игры. Через час выиграл у всех. Рядом оказался  кто-то из моих одноклассников, и он сказал тренеру, что я чемпион 8 «Б» класса. Тренер предложил мне принести таблицу турнира. Что я и сделал при следующем посещении. Тренер сообщил, что по этому турниру мне присвоят 4-ый разряд и тут же предложил играть в проходящем турнире шахматистов 4-го разряда. Я сразу включился. Через полтора месяца  занял первое место с результатом 10 очков из 12 и мне присвоили 3-ий разряд. Наступила весна и соревнования закончились. Зимой  1953 года проводился турнир 3-го  разряда, где я занял первое место, набрал  9,5 очков из  12 и выполнил норму 2-го разряда. В течение года выступал за Бауманский Дворец пионеров на 5-ой доске, впереди были ребята с первыми разрядами. В апреле 1954 года начался турнир 2-го разряда, где к 12 мая набрал 3 очка из четырёх. Турнир должен был закончиться в конце мая. Но жизненные обстоятельства заставили бросить турнир. Об этом ниже.
     Теперь вернёмся к учёбе в школе. Должен сказать, что шахматы мне сильно помогли в понимании математики, алгебре, геомерии и тригонометрии, физике, да и при написании сочинений по литературе, где требуется логика.
   Литературу у нас преподавал Маштаков, о котором сказали, что он инспектор города Москвы по литературе. При написании темы Маштаков требовал от нас составлять план сочинения и давать эпиграф. Помню в сочинении по теме «Обломов и Штольц» я дал эпиграф «Без труда — не вынешь и рыбку из пруда». Но это не помогло. Получил тогда тройку. Помню учитель дал в 1952 году сочинение на тему «Что такое счастье?». Я тогда ссылался на радости успехов в спорте, кстати о Сталине не сказал ни слова.  
   Как я сейчас понимаю, учителя в школе № 348 были очень высокой квалификации. Например, по физике (фамилию сейчас не помню) был преподаватель  из Бауманского технического училища. Он был у нас также классным руководителем. Заставил нас уже в 9-ом классе одевать на уроки галстук, что по тем временам было удивительно и как-то стеснительно.
    У физика  была оригинальная система оценок и знаний. Он задаёт школьнику один вопрос за другим и просит краткий ответ. Отвечаешь правильно по порядку на 5-6 вопросов и получаешь «Пять». Но стоит на один из последних вопросов дать неверный  ответ — получаешь «Двойку». У школьников по физике были оценки «два» или «пять», крайне редко «четыре». «Троек» не было вообще. Однажды в третьей четверти у меня были три пятёрки и последняя четвёрка.  Перед последним в четверти уроком я не стал учить задание. Решил, что и так получу «пять». А физик вызывал по классному журналу одного за другим, зачитал по списку мою фамилию и говорит: вот последняя «четвёрка», и потому нельзя в четверть ставить «пять». Вызывает к доске, задаёт вопросы. На первый я ответил кое-как. На втором «поплыл». Физик ставит мне «двойку» и говорит, чтобы пришёл на дополнительное занятие для получения «тройки» в четверти, так как после «двойки» даже ответом на «пять» нельзя ставить «четвёрку». К дополнительному я всё выучил, получил «пять» и «тройку» в третью четверть. Что уже не позволило мне получить годовую «пять» при оценках «пять» по остальным четвертям. Получил своеобразный урок. В течение года в Москве проводились Олимпиады по физике. Мне предлагал физик принять в ней участие. Но я отказался, не чувствовал в себе глубоких знаний.
   Математика — мой  любимый предмет. Преподаватель был хорошего уровня. С удовольствием искал я решения задач геометрии, тригонометрии на занятиях.  Здесь должна быть точно Логика. И особенно на скорость мышления. Игра для нас была: кто первый решит? Шахматы научили быстроте. Однажды участвовал в Московской Олимпиаде по математике, преподаватель меня направил. С трудом решил две задачи из четырёх. Заниматься глубже математикой и физикой  у меня не было сил и, главное, желания. Время уходило на спорт: игра в баскетбол за общество «Строитель» и тренировки,  чтение книг по шахматам (дебюты, комбинации). И игра в шахматы за Бауманский Дворец пионеров. В то время я купил книгу с партиями русского дореволюционного чемпиона Михаила Чигорина. Вычитал интересный случай из жизни Чигорина. Он приехал в Харьков, зашёл в шахматный клуб, где его никто не знал и не узнал. Чигорин попросил сыграть с кем-нибудь. Ему сообщили, что здесь играют на деньги и предложили местного  корифея. Тот сказал, что с незнакомыми он играет без ладьи. Чигорин согласился. Взял и проиграл тому корифею. И тут же заявил, что без ладьи играть «легче» и предложил утроить ставку. Корифей, конечно, согласился. Чигорин разгромил без ладьи этого «мастера» к удивлению публики. Тогда предложили победителю сообщить, кто он и откуда. Незнакомец представился: «Чигорин». Сцена, как в последнем акте «Ревизора» Н. В. Гоголя. В шахматах, как и в других играх хватает юморесок.   
    В мае 1952 года нас, старшеклассников, направили на первомайскую демонстрацию на Красную площадь. Мы собрались у школы, нас построили в колонну. На Бакунинской мы влились в общие ряды нашего района и по ходу движения нашу колонну направили в определённый поток. На Красной площади шли в колоннах, разделённых разрозненными рядами охраны примерно на пять потоков. Мимо мавзолея  Ленина прошли в четвёртом потоке около 12.30. Сталина на трибуне не было. Но зато многие впервые оказались на Красной площади.
     В те времена в комсомол принимали с 14-и лет. Осенью 1952 года в девятом классе, тогда состоявшем из тридцати  взрослых пионеров, все старше 14-и лет,  проводился почти массовый приём в комсомольцы. Конечно всё решали преподаватели, они и давали рекомендации школьникам. Не знаю почему, но  меня и ещё трёх учащихся из класса  никуда не вызывали и ничего не предлагали. Предполагаю из-за такого случая. Меня и ещё одного ученика в 8-ом классе учительница по истории оставила после уроков подучить-почитать материал и сдавать на пятёрку за четверть. Мы начитались. Учительница где-то задерживалась.  Мы стали играть в условный баскетбол. Каждый брал мокрую тряпку, которой стирали мел с доски,  сворачивал в комок и бросал как воображаемый мяч на точность на крюк лампы, висевшей над входной дверью в класс. Примерно на третий раз я бросил тряпку и в этот момент в дверь вошла учительница. На которую этот комок тряпки упал. В результате ответы мои не состоялись, меня удалили и получил в четверти «тройку». Вероятно, этот случай прошёл незамеченным на каком-то собрании педсовета по выбору комсомольцев   из девятых классов. Таким образом, из школы № 348 я вышел беспартийным.
    На Бакунинской напротив кинотеатра III Интернационала  находилось здание Москов-ского драматического театра, где шёл в 50-е годы спектакль «Южнее 38-ой  параллели», о событиях в Корее, в то время шла война с переменным результатом между социалистическим и капиталистическим Кореями. Когда американские «добровольцы»  выдавили войска Северной Кореи до северных границ с Китаем, то вмешались «добровольцы» из Китайской народной республики и отбросили американцев и южных корейцев ровно до 38-й параллели, ранее установленной границы между Кореями.  
    1952 год. Сталин и танцевальная культура. Вечером в московских дворах в выходные дни  молодёжь устраивала самостийные танцы под патефон и пластинки. Магнитофонов тогда ещё у народа не было. Звучали известные мелодии типа «Рио-Рита», «За самоваром я и моя Маша...» и  танго. Танцевали, как получиться. Обучались на ходу зарубежным фокстроту и танго. Звучали песни Петра Лещенко и Вертинского. В те времена,  до правления Н. С. Хрущева и до 1954 года  в школах было раздельное обучение для мальчишек и девчонок. Потому что руководство страны считало (и правильно, на мой взгляд), что у мужчин и женщин различное в жизни предназначение, роль в материальном обеспечении семьи  и в воспитании будущих детей. Предполагаю, что даже Сталин, который всем интересовался, занялся проблемой танцев для молодёжи, в большинстве тогда в Москве русской. И дал какое-то распоряжение. Во всяком случае, известно, что преподаватель бальных танцев Школьников на основе русского металитета культуры создал парные танцы: подгорка, полянка, русский па-деграсс, фигурный вальс, русский вариант мазурки. А в русской среде тогда в домашних условиях доминировали народные танцы: цыганочка, барыня, яблочко, русский перепляс, кадриль, как парный танец. В нашей школе в ноябре 1952 года объявили о создании танцевального кружка для старшеклассников. Условия — занятия раз в месяц, стоимость умеренная — десять руб в месяц, это оплата для преподавателя, которым оказался именно Школьников. На эти платные занятия пригласили девочек 9-х классов  из соседней женской школы. Нужно сказать, что мой отец и Анастасия Алексеевна оплачивали  участие в этом кружке меня и сводного брата Славы. Итак, мы начали заниматься. Слава очень хорошо танцевал и позднее,  в середине 50-х годов  был буквально «королём» танго  на известной танцплощадке в парке «Сокольники». После нескольких месяцев занятий Школьников объявил о показательном выступлении нескольких отобранных пар в Бауманском Дворце пионеров. Слава был приглашён сразу и к моему удивлению учитель пригласил и нашу пару. Была проведена репетиция и мы выступили с показом танцев в каком-то зале Бауманского Дворца пионеров. С осени 1953 года, времени начала правления Хрущева, совместные танцевальные занятия были отменены. А с 18 июля 1954 года Н.С.Хрущев организовал  постановление о  совместном обучении школьников и школьниц.  
    Нужно сказать, что я застал косвенно ещё эпоху доносов и доносчиков.Тогда почти каждый день в каждой газете на первой полосе было размещено то или иное фото Сталина.  Не помню, кто в семье сообщил о случае в бане. После выхода из моечного отделения один мужик развернул на полу газету «Правда» с фото Сталина и поставил на газету ноги. Это заметил рядом сидевший отмытый придурок. И сразу сказал мужику: «Ты что это ноги положил на Сталина!» Мужик  ответил: «Это же газета!» Сосед позвал банщика и тот  вызвал какого-то администратора. Виновного заставили быстро одеться, забрали и увели. Спрашивается: — Кто   тянул за язык этого наблюдателя? Ну сказал бы на ухо мужику и тот убрал бы газету. Вот такие были активисты.
    У нас на площадке уединённо жила какая-то семья. Мы их почти не видели. Они — на  работу и с работы. И всё. Во дворе ни с кем не общались, песен у них не слышали, гостей не видели. Но однажды в 1952 году их не стало. Говорят, арестовали.
    5 марта 1953 года по радио было объявлено о смерти Сталина. На следующий день нас, учащихся девятых и десятых классов, вызвали на линейку на второй этаж школы. Директор со слезами на глазах объявил о смерти Сталина. Должен сказать, что школьники и учителя не плакали, просто все были морально подавлены. Не знали, что будет дальше.
    О похоронах Сталина мы слышали от родителей и их знакомых. На Трубной площади сошлись людские потоки и возникла давка с жертвами. Что такое давка я знал, когда однажды мы толпой рвались в ворота стадиона «Динамо»  Я, мальчишка, был так сжат, что ногами не доставал до земли. Я просто поджал ноги и толпа понесла меня и соседей рядом вперёд куда-то. Через буквально минуту толпа разрядилась и я успел опереться ногами на землю и пойти, не упав под ноги сзади идущим. Повезло. По радио почти ежевневно звучала мелодия Цфасмана «Цветущий май». Конечно, появилась свобода разговоров и мнений.
    На похоронах Сталина в марте 1953 года выступили Маленков, Молотов и Берия. Многие знали, что новым руководителем СССР станет Маленков, первый заместитель Сталина в Президиуме ЦК партии. Берия недолюбливали, про него ходили или пустили слухи, что он или его подчинённые ловили красивых русских женщин с тротуаров и увозили к нему на встречи. Молотов большим авторитетом не пользовался.
   Политикой мы, школьники, не интересовались. Хотя узнали, что Премьером стал Маленков. А осенью 1953 года на пост первого секретаря ЦК ВКП (б) был избран Н.С.Хрущев, как тогда сказали «первый среди равных».
    Мой отец не жаловал Сталина, а мой брат Володя очень уважал. Они  не раз ругались из-за этого. Брат доказывал, что это Сталин позволил ему, да и отцу из деревни учиться бесплатно, получить высшее образование и затем работу по специальности. А отец винил Сталина в высылке семьи из Ленинграда. Позднее я просил отца рассказать, в чём была его вина.
     Оказывается в 1934 году по всей стране началось стахановское движение. Это было после высылки пропагандиста мировой революции Л. Троцкого в 1929 году и в период борьбы в 30-е годы с троцкистами, которые выступали против принятого курса ВКП (б) на Индустриализацию, коллективизацию, заявленные всеобщую грамотность и образование и, тем самым, против создания экономической оборонно-мировоззренческой Базы СССР. После провокационного убийства 1 декабря 1934 года любимца Сталина, секретаря ЦК и первого секретаря Ленинградского обкома С. М. Кирова Сталин понял, что это убийство как своего рода звонок-предупреждение ему, как руководителю страны. Кирова тогда считали  и он был «наследник»-последователь Сталина по курсу СССР на модернизацию страны и подготовку к ожидаемой войне с фашистской Германией. В это время шахтёр Стаханов выполнял на шахте ежедневно по несколько норм выработки каменного угла отбойным молотком. Наши карьеристы решили распространить этот пример-опыт по всему народному хозяйству. Отцу, в то время, члену ВКП (б), начальнику планово-экономического отдела завода «Красный треугольник», предложили внедрить стахановское движение среди сотрудников в отделе. Отец ответил-ляпнул: «А что мы должны в два раза быстрее перекидывать документы со стола на стол друг другу?». Нашлась доносчица, которая написала в партком об этом. И наша семья в 48 часов была выслана из Ленинграда в Казахстан. Спасибо, что не послали отца в тюрьму или лагерь.
     С начала 9-го класса мы уже начали взрослеть, от футбола ушли, к танцам в известных  парках ещё не пришли. Приодевшишь в новьё из старья, выходили на Бакунинскую и фланировали по улице к четырёхэтажному зданию почтамта, до кинотеатра 3-его Интернационала  и обратно. Кто-то из взрослых ребят показывал: Вон на той стороне идёт Алла Ларионова, в то время признанная красавица, сыгравшая главную роль в фильме «Садко» (1952). Фильм отправили на кинофестиваль в Венецию, и Алла отправилась туда в составе советской делегации. Фильм получил «Серебряного льва», а советская актриса произвела в Венеции фурор. В газетах писали: «Русские привезли настоящее чудо красоты!» Сталин знал, кого посылать на зарубежный фестиваль, чтобы утереть нос патентованным «звёздам»  Европы.
    В мае 1953 года я ездил два раза на Сокол к брату Володе, так как мне в 16 лет надо было получить паспорт. Сфотографировался в каком-то фотоателье. Тогда я узнал, что прописан на ул. Кипренского с 1941 года. Где я жил с 1939 года по 1941 год и с 1941 по 1943 годы, в какой семье  и с кем при отце неясно и сейчас уже не выяснить. В отделе милиции я представил фотокарточку и свидетельство о рождении. Паспортистка при мне заполняла бланк паспорта по слуху. Я отвечал на вопросы, диктовал, она записывала в паспорт. Потом она зашла к начальнику, тот подписал документ, поставил печать и я получил паспорт гражданина СССР.
   Отец  вел со мной беседы о жизни. Я запомнил некоторые его шедевры: «Вот у того-то «воображения больше, чем соображения». А у этого «куриное миросозецание и тараканий горизонт». У третьего «как у мыша, х-р и душа».  
   Шла очередная пятилетка  (1950 — 1955 г.г.), все работали на предприятиях по планам. Смотрите фильм «Неподдающиеся». А мне  тогда, уже будучи десятиклассником в 17 лет  надо было определятся с учёбой или работой. Я решил поступать в какой-нибудь институт, вообще-то не имея определённой цели. Предполагал в Бауманское техническое училище, хотя  понимал, что знаний будет недостаточно для такого сложного Института.
       И тут жизнь внесла свои коррективы.

2.3. Вперёд — с  Бакунинской на Сокол.

       9 мая 1954 года на Бакунинскую к отцу и ко мне приезжает брат Володя. Я тогда, конечно, не выпивал, как и большинство школьников. Однажды попробовал пиво и оно мне не понравилось на долгие годы. По ходу застолья в честь  Дня Победы между мной и мачехой вспыхнула серьёзная ссора. Не помню по какому поводу. Я не хотел уступать. И тогда Володя говорит: «Я забираю Юрку с собой!»  
    Могу понять мачеху. Я, тогда уже 17-летний «безработный», и возможно будущий студент-нахлебник,  сидел бы, грубо говоря, «на шее» семьи и мачехи даже при наличии стипендии, которая тогда составляла в разных институтах (в зависимости от важности будущей специальности) от 220 до 350 рублей в месяц. Хотя отец работал и зарабатывал, но скромные 1100-1200 руб. В семье стал жить Виктор, муж Маргариты, неказистого вида деревенский,  работник НКВД, ходивший с пистолетом в период 1952 — 1953 г.г. Он пропадал нередко ночами по работе. Планировался ребёнок от этой новой семьи. Плюс 19-летний здоровяк Слава, который пока что также без работы.  В этот период закончилась четвёртая четверть 10-го выпускного класса. И я был свободен от занятий. Впереди были выпускные экзамены, начиная с 20-го мая.
   И я приезжаю на Сокол, с которого уехал в марте 1947 года. Но теперь «на шею» 30-летнего неженатого тогда брата, который работал научным сотрудником в каком-то НИИ Академии наук СССР на Ленинском проспекте, разрабатывал установку по прессованию каких-то порошковых смесей и готовил диссертацию. Брат показал и объяснил мне схему установки и подачи смеси шнеком, как у мясорубки. Отец тогда помогал материально Володе в связи с моим появлением на Кипренского. Система питания у Володи была примитивная. Преимущественно чай с пятью ложками сахара и много хлеба. Я начал тогда кухарить, готовил еженедельно из куска мяса, риса, томат-пасты и обжаренного лука суп-харчо. Это было базовое питание. Часто варили макароны к чаю, иногда покупали селёдку к картошке,  котлеты нормальные, тогда действовали требования  государственного стандарта (ГОСТ) на всё и технологи в магазинах боялись «химичить», добавлять в сырьё избыток крахмала и каких-то других наполнителей. Действовала система Народного контроля и так называемый ОБХСС (отдел по борьбе с хищениями социалистической собственности). Социалистической, то есть тогда государственной, так как исходные продукты поставлялись из госскладов.
    В квартире на Кипренской жили тогда приехавшие с юга молодые соседи: муж, Михаил Моисеевич Кит — бывший морской офицер примерно 35 лет, его  жена - двадцатидвухлетняя Валентина  Соболь, родом из Севастополя и родители Михаила Кита. Они пытались иногда меня подкормить, но я отказывался. Кухня и газовая плита у нас были общие, а столы частные.
    Через несколько дней после приезда и знакомства  Валентина дала мне почитать первый том М. А. Шолохова «Тихий Дон». Я «проглотил» книгу за полтора дня. Получил второй том. Прочитал за день. Читал днём и вечером с перерывами на сон и скромные завтраки, обеды и ужины. Также проглотил третий и четвёртый тома. И как раз наступило 20 мая, первый выпускной экзамен — сочинение.     
     Обычно на городской экзамен давали три темы. И вдруг среди них оказалась тема о  донском  казачестве по Шолохову. Которую я выбрал сразу. Дал к сочинению какой-то эпиграф, как учил нас в школе Маштаков. В голове крутится море фактов из томов «Тихого Дона»,  бытовые картинки станицы, о гражданской войне, о расстрелах казаков и др. Пишу, не останавливаясь. На время не обращаю внимание. С 9-и утра за почти 5 часов накатал 12 страниц, за грамматикой почти не слежу. Все ребята уже сдали сочинения по 3-4 страницы. Я остался один в классе. Ко мне подходит учительница, одна  из членов комиссии по экзамену и интересуется: «Как дела?» Отвечаю, что уже написал, но надо переписывать и сокращать. Члены комиссии забрали сданные ранее сочинения и разошлись. Осталась одна.  Всё начинаю переписывать. Ещё два часа ушло. Получилось страниц пять. Перечитываю, проверяю орфографию, сдаю. Смотрю на средний палец правой руки. Образовался мозоль! До сих пор след мозоля на пальце от того творчества.
    На следующий день сообщают оценки, мне — тройка. Отлегло, мог бы и двойку получить, на пяти страницах за всей грамматикой не уследишь. Наверняка ошибок пять-семь навалял.  Далее — математика. Это проще. Легко пишу, сдаю и получаю пять. По химии и физике знал неплохо, память развил, шахматы помогли, получаю — по «хорошо». Но оценки на экзаменах нередко не совпадали с оценками в аттестате, потому что кроме экзаменационных учитывались отметки по четырём четвертям.
     Получаю на бланке РСФСР  Министерство просвещения
«Аттестат зрелости»  
с текстом: «Настоящий аттестат выдан Кириенко Юрию Ивановичу, родившемуся в г. Уральск  8 мая 1937 года, в том, что он, поступив в 1947 году в мужскую среднюю школу № 348 Бауманского района г. Москвы, окончил полный курс этой школы и обнаружил при  отличном поведении следующие знания по предметам (перечисляю): 3 (удовлетворительно) - русский язык, литература, физика, астрономия; 4 (хорошо) алгебра, тригонометрия, химия, естествознание, геометрия, история СССР, конституция СССР, иностранный язык; 5 (отлично) — всеобщая история, география. Настоящий аттестат даёт его владельцу право поступления в высшие учебные заведения Союза ССР.
Выдан 22 июня 1954 года.  Москва. А № 690706
       Директор школы — Ткач, заместитель директора по учебной части — Година; учителя — 6 подписей
     Лето 1954 г. Играю в волейбол, в футбол со случайными командами во дворе нашего дома. С приятелями Сергеем Петкевичем, Юркой Загродским с улицы Панфилова, Эдиком Ореховым и другими играем в настольный теннис во дворе Сергея, около дома № 16 улицы Кипренского  Примерно раз в неделю едем на дикие пляжи в Щукино на 2-3 часа.  Брат один раз возил меня купаться в Тушино. Поехали на трамвае № 6 до конечной остановки около Восточного моста. Вышли к водному каналу шириной около 20 метров. Берега в то время представляли собой беспорядочно набросанные крупногабаритные камни. Подход к воде — очень плохой. Надо было идти,  держась за острые грани ближайшего камня. Володя купался с удовольствием. А мне не понравилось выходить на берег, вглядываясь на скольские булыжники в воде и затем опираясь на камни.
     В июне и июле, уже после выпускных экзаменов  несколько раз ходил с Эдиком через улицу Врубеля, вдоль улиц Саврасова и Левитана и смежных улиц посёлка Сокол в заброшенный парк в районе Песчаных улиц, расположенный недалеко от метро Сокол. Уже тогда шёл по улочкам и воспоминаниям второго-третьего классов школы № 596. В парке играл в шахматы с местными пенсионерами, в основном, выигрывая у них, сказывался уровень 2-го разряда. Из случайных разговоров узнаю, что этот парк был когда-то кладбищем солдат Первой мировой войны. Той, которую мы по школьной истории знали как Первая империалистическая, в которой царская Россия была одной из виновниц той братоубийственной войны.  Один шахматист указал мне на крупный валун  недалеко от скамейки, где мы играли. После игры мы с Эдиком увидели ещё один валун. Тогда я не придал этому разговору и каким-то каменным плитам  особого значения.
     Дополнение теперь из нашего разновекторного Сегодня. Гораздо позднее, в начале 2000-х годов узнаю, что заброшенный парк — Историческое кладбище. И вот сейчас, 27 февраля 2021 года я еду по литературным делам на Сокол. У меня в распоряжении полтора часа до мероприятия. Выхожу из метро Сокол, иду за угол, тут же справа Пожарная колокольня тридцатых годов 19-го века и слева за углом знаменитый Всехсвятский храм и рядом «генеральский» дом (так названный местными за то, что в доме квартиры после войны давали генералам), иду вниз  к  троллейбусам (теперь электробусам), далее обхожу жёлтое 4-этажное здание и вхожу в ворота благоустроенного парка с высокой металлической оградой. Рядом мраморная плита с надписью:
 памятник истории и культуры
МОСКОВСКОЕ   ГОРОДСКОЕ  
 БРАТСКОЕ  КЛАДБИЩЕ  
для воинов,
умерших  в войну 1914 года
 и для сестёр милосердия
московских общин
открыто 15 февраля 2015 года
 
    Впереди — современный серый постамент. Правее вижу  колонну с орлом наверху. Подхожу. На нижнем постаменте надпись: «Павшим в мировой войне 1914 — 1918». И два больших венка и один меньший. Перед венками лежат несколько роз. Выхожу на аллею. Вижу мраморный памятник высотой примерно 200 см. На нём надпись:
 студент московского университета
Сергей Александрович Шлихтер
родился 31 декабря 1894 года  
ранен в бою под Барановичами
20 июня 1916 года  скончался 25 июня 1918 года»

     Рядом на плитах  примерно метровой высоты памятники «Героям первой мировой войны, погребённым на братском кладбище священникам, юнкерам, вождям и воинам белого движения, воинам советской армии и военспецам, солдатам, матросам,офицерам, генералам, адмиралам русской армии и флота, погибшим в ходе войн...»  (далее не смог прочитать, так  как надписи были засыпаны снегом в условиях нашей московской  зимы 2021 года, прим. Ю.К.-М.). На других  плитах надписи: «сестрам милосердия и воинам...»
     Пояснение к истории так называемой Первой мировой войны. По факту возникновения войны это была спровоцированная Отечественная война со стороны России. 28 июня 1914 года в г. Сараево в Боснии-Герцоговине, входившей в состав Сербии, террористом — членом  организации «Черная рука» движения «Молодая Босния» Гаврило Принципом был убит  эрцгерцог Франс Фердинанд,  наследник престола. Католическая Австро-Венгерская монархия в то время состояла из Австрии, Венгрии, Чехии и прибрежной к Адриатическому морю части Югославии. Австро-Венгрия обвинила в убийстве православную Сербию и предъявила ей ультиматум. Сербия отказалась принять уловия капитуляции. 28 июля Австро-Венгрия объявляет войну Сербии и начинает наступление. 1 августа  1914 года православная Россия объявляет войну Австро-Венгрии. В ответ Германия, как союзник Австро-Венгрии, объявляет войну России. 3 августа Франция и 4 августа 1914 года Англия, как страны союзники (Антанта) объявляют войну Германии.  На стороне Германии воевала Турция. В России был патриотический подъём в связи с защитой населения православной Сербии. К сожалению, Россия тогда по сравнению с Германией и даже Автро-Венгрией имела ничтожное количество артиллерийских орудий, тогда базы обороны и наступления. К тому же была острая нехватка оплаченных Россией боеприпасов, поставку которых задерживала, как говорят понимающие всё политики, специально Англия. Эта война была затяжная а армия не подготовлена к такой войне. Со стороны России погибло 2,3 миллиона, Германии — 2 миллиона, Австро-Венгрии — 1.4 миллиона человек.
    Мне прохожие сообщили, что в парке есть памятная Часовня. Но туда я не мог уже дойти, так как мне надо было вернуться к м. Сокол, на другую сторону ленинградского шоссе, к выходу на ул. Усиевича, где была назначена встреча с литературными друзьями.  
   Подготовкой к вступительным  экзаменам, — перелистыванием школьных тетрадей,  занимаюсь мало.  Рядом с нашим домом — находится «пищевой» институт. Чуть дальше, через Волоколамское шоссе — Московский авиационный институт. Туда мне не хочется, авиацию — не знаю, да и брат не советует, если нет сейчас призвания.
   Подаю документы в Московский технологический институт пищевой промышленности (МТИПП), на механический факультет, специальность «машины и аппараты пищевой промышленности, зерновое хозяйство и элеваторы». Это подсказал мне брат, туда будет полегче поступать и там учиться. Подавать на престижную специальность «автоматизация пищевых производств» брат не посоветовал, туда — большой конкурс, а в технике я ничего не знаю, кроме велосипеда, батарей системы водяного отопления квартиры и самодельной «гранаты» из покупной пороховой пробки и пружинного кольца. В приёмной комиссии уже предупредили — 4 человека на место.
   Наступает август 1954 года. Экзамены спланированы через день, начало 2 августа. Подготовка минимальная к любому экзамену.  А у меня стал ныть коренной зуб, боль непрерывная, принимаю анальгин и еще что-то. По глупости не иду к стоматологу. Боюсь.
    Первый экзамен — математика. В билете 5 заданий и дают 2 часа на решения. Быстро, за полчаса решаю 4 задания. И последнее задание: привести к виду удобному для логарифмирования. Синус 40 градусов  + косинус 40 градусов и плюс при  них различные цифры-коэффициенты. Смотрю: за скобки не вынесешь. Формулы для перевода суммы геометрических значений в умножение, удобное для логарифмирования, знаю наизусть. Применяю. Не сходятся параметры углов синуса и косинуса и коэффициенты при них. Начинаю маневрировать. Исписал три листа. Не получается. Вынужден отдать, как есть. Надеюсь получить четвёрку.
    На следующий день узнаю — получил тройку. Это почти катастрофа для прохождения конкурса! На досуге, после экзамена  пытаюсь решить задачу. Бесполезно. Надо было мне посоветоваться со старшим братом. Сказать, что задача не решаема. Но не догадался. Через несколько лет узнаю, что бывают «подставки» на экзаменах — задачи, не имеющие решения. Но тогда надо было мне написать:  «Нет решения. Или оно есть, но в исходном задании вместо этого значения должно стоять другое». Но в то время,  в семнадцать лет — веришь во всеобщую порядочность.  
   Через день — экзамен по сочинению. Настроение — хуже  некуда. На экзамене дают три темы. Время изложения — два часа. Одна из тем: «Шолохов и казачество». Пишу сразу с удовольствием и легко. Знаю (как учил Маштаков), надо проявить попутно по тексту эрудицию. Ставлю эпиграф. А по ходу изложения применяю пару русских пословиц. Слежу, чтобы не было грамматических ошибок. Сдаю сочинение на двух страницах досрочно.
   Через день, не зная оценки, прихожу на экзамен по литературе. Преподаватель задаёт вопросы, ответ — без  подготовки. Отвечаю на первый и второй нормально  На третьем — «поплыл». Преподаватель говорит: «Что это Вы на такой простой вопрос плохо отвечаете?»  Хитрю: «Голова болит из-за зуба» (на половину версии — это так, к врачу ещё не ходил). «А вы такое блестящее сочинение написали! Ладно ставлю к той пятёрке и свою по литературе «пять». Я на седьмом небе. Теперь у меня в сумме 13, то есть как у многих, у которых одна пятёрка и две четвёрки. Следующий экзамен — физика. Здесь у меня знания от классного руководителя из Бауманки — нас гонял хорошо. Отвечаю с небольшими помарками. Получаю четыре. Затем — химия. Знаю её неплохо. Наверно, наследственное, мать была по образованию инженер-химик. Отвечаю свободно  и получаю «пять». И последний экзамен — немецкий. К тому времени я уже знал неплохо грамматику, делал без словаря переводы бытовых текстов и читал, правильно делая ударения. Получаю четыре.  Итого 26 баллов.
    В конце августа вывешивают списки принятых в институт. Вижу свою фамилию недалеко от конца списка механического факультета . Всё:  Ура!
 
  Глава 3. Московский технологический институт пищевой промышленности,  сентябрь 1954 — июнь 1959 года.

3.1. 1-2-й курсы. Предметы и стипендии. Баскетбол, шахматы. 20-й съезд партии.

     1 сентября 1954 года. Я живу рядом с институтом, на ул. Кипренского, 22. До института пять минут хотьбы. И вот я задерживаюсь с чаепитием. Бегу в институт. Влетаю на первый этаж. В вестибюле и на лестнице никого. Бегу  на четвёртый этаж, к актовому залу, аудитория № 401. На третьем этаже меня останавливает преподаватель.
–    Вы опоздали. Фамилия?
–     Кириенко.
–    Ладно, идите.
     На четвером этаже двери в зал закрыты, не войдёшь. Идёт вступительная лекция об институте. Жду. Через 45 минут все выходят и направляются по своим аудиториям, где собираются каждая  группа. У меня — 54-М-2. Выбор старосты группы и комсорга. Я помалкиваю, все считают тут одни комсомольцы. В конце месяца, когда собирают комсомольские взносы за месяц выясняется, что я беспартийный.
    Узнаю, что в каждую группу набирали по 30 студентов вместо плановых 25. У нас в группе 12 девчонок и 18 ребят, в основном, семнадцати-восемнадцати лет. Мишка Башкиров, девятнадцатилетний токарь, сдавший экзамены на одни тройки, принят, как отработавший два года после десятилетки. Александр  Черняев,  принят после армии, самый опытный — староста. В группе два грузина — приняты в институт без экзаменов, как  золотые медалисты, после собеседования в приёмной комиссии.  Фамилии студентов из Грузии - Стасов и Цициалишвили. Стасов, умный парень, хорошо затем учился. Цициашвили учился с трудом на тройки, мы помогали с объяснениями сути заданий и «соли» предмета почти во все годы учёбы.  Дирекция знала, что ежегодно после первого курса отсеиваются не менее 5 студентов, которые не способны освоить технические предметы и не выдерживают экзамены. Кстати, после 2-го семестра 1-го курса выбыли 8 студентов.
     В сентябре 1954 года в институте  узнаю, что стипендию 220 рублей (это до реформы 1961 года) платят только тем, у кого нет троек по экзаменам. Плохо. Еду к отцу и прошу помочь. Он выделяет (втихаря от условной моей мачехи) из семейного бюджета на месяц то 180, то 200 рублей. Выжить можно, поскольку  кг мяса стоил  15 руб, батон хлеба 1руб — руб. 20 коп., картофель и овощи по 1 руб за кг.  Так отец меня поддерживал до января следующего 1955 года. А тогда на 1-ом курсе я буквально грыз гранит науки,  как говорится, особенно очень сложный предмет — высшую  математику, которую у нас, в пищевом институте преподавал Дубинский, как сообщили, член-корреспондент Лондонской академии наук.  В январе сдал два экзамена на четыре и один на пять (начертательная геометрия). Таким образом, получил стипендию 220 руб на проживание. Второй семестр по математике (диференцирование и интегрирование)  сдал на «отлично».
   В институте уже в сентябре я пришёл на баскетбольную секцию, где тренировались баскетболисты первой, второй и третьей команд. Спортивный зал был расположен на третьем этаже, по высоте включал в себя четвёртый этаж и балкон вдоль всего зала. Тренер у нас был Цейтлин Павел Миронович, заслуженный мастер спорта, в 1957 году - заслуженный тренер СССР. Свой уровень я знал. На тренировке я справа при движении забрасывал мячи в кольцо правой рукой. А слева — это  своего рода пижонство, мяч вёл левой рукой и забрасывал от щита также левой. Тренер это, конечно, заметил. П. М. Цейтлин мог меня видеть и  раньше в 1952 и 1953 г.г, когда я играл за юношеский «Строитель», потому что он ранее тренировал чемпиона СССР —     взрослый  «Строитель» и следил за соревнованиями. Я тогда этого не знал (увидел сейчас в википедии). И меня, первокурсника,  тогда довольно хлипкого мальчишку Цейтлин  поставил во вторую команду института, хотя была у нас и третья команда. Тренер устраивал часто соревнования между командами и не раз наша вторая и даже третья команды обыгрывали первую команду. У меня по специализации баскетболиста был профиль защитника, распасовщика и с дальним броском, которым я владел очень прилично. Во всяком случае при конкурсе на пробитие штрафных я забивал 26-28 очков из 30-и. Забегая несколько вперёд, скажу, что когда меня перевели играть за 1-ю команду МТИПП, то затем присвоили 1-ый разряд по баскетболу. После окончания института я ещё три года выступал за первую команду МТИПП (это разрешалось выпускникам). С 1959 года Цейтлин стал внедрять у нас в институте бадминтон, и две наши баскетболистки через год стали чемпионками СССР в парном разряде.  
    Нашёл я также шахматистов института. У меня — второй разряд. В команде было два перворазрядника; Марк Клейман, старше на 2 курса, и Борис Метрик, старше на один курс. Мы сыграли несколько блицтурниров, где я занимал 2-3 места. Меня поставили на третью доску за сборную МТИПП, за мной по следующим доскам сидели ещё 5 второразрядников. Команда состояла из десяти человек. Институт участвовал в первенстве г. Москвы среди студенческих команд во второй группе. В первой группе г. Москвы среди студентов играли кандидаты в мастера и сильнейшие перворазрядники из престижных институтов, таких как МГУ (Московский государственный университет), МВТУ (Московское высшее техническое училище им. Баумана), МЭИ (Московский знергетический институт), МИФИ (Московский инженерно-физический институт), МХТИ (Московский химико-технологический институт имени Менделеева), МФТИ (Московский физико-технический институт), институт фильзкультуры с шахматной  специализацией.
     В шахматы мы после занятий, с 16 часов играли в блиц (каждому на партию контроль времени по 5 минут) буквально до десяти вечера, по крайней мере первые три года. Перекусывали пирожками с повидлом, которые стоили по 10 копеек штука. Для нас та еда была второстепенна, молодой организм потреблял любую поджареную или варёную продукцию. Но сила — техника  шахматной игры у каждого росла непрерывно.  
  В нашей второй группе соревновались команды МАИ (Московский авиационный институт), МАДИ (Московский авто-дорожный институт), ТСХА (Тимирязевская сельскохозяйственная академия), МАТИ (Московский авиационный технологический институт), МИНХ (Московский институт народного хозяйства) им. Плеханова.  Наш МТИПП многие считали за какой-то кулинарный, не зная, что у нас готовили технические кадры для предприятий пищевой промышленности и наша команда была на втором-третьем местах в своей второй студенческой группе. Однажды МТИПП пришлось дважды играть с МАИ (которая попала в нашу группу, вылетев из высшей). На первой доске тогда играл мастер Шамкович. На второй и третьй — два кандидата в мастера спорта. Начиная с четвёртой доски в команде МАИ сильнейшие перворазрядники. В обшем-то мы были обречены по результату. Я играл белыми и по ходу партии проиграл ладью. Позиция была, как говорится, аховая. Противник собрался идти пешкой «а» в ферзи, поддерживаемый сзади ладьёй. Другая ладья оказалась на поле «а3», где «сьела» мою пешку. Во время подготовительных ходов противника я, сделав безразличную мину, двигал пешку h2 на позицию чёрного короля. Противник играл быстро, к победе. Черные повели пешку «а7» в ферзи. Задвинув белую пешку на «h6», жду  шаблонного ответа.  И чёрные беспечно сыграли «а4».  Тогда я перевожу ферзя на поле «b2», нападая на мат в один ход на поле «g7» и одновременно на ладью «а3». Противник поражён, чтобы уйти от мата «g7» он  «съедает» белую пешку на «h6», а я «заедаю» чёрную ладью на «а3», полностью уравнивая позицию и материал.  Игрок потрясён. Партия закончилась вничью. А команда наша проиграла со счетом 8 к 2 .
    Интересно, что через месяц мы встретились с командой МАИ, но уже в Кубке Москвы. Шамкович не играл в этот раз. А на третьей доске я встретился с тем же противником. Который играл довольно осторожно, я — тем более. И партия закончилась вничью. Вот  тогда я понял, что могу подняться выше в классификации по шахматам. Но это было для меня второстепенно. Нужна техническая специальность. Диплом и работа в качестве инженера.      
   В баскетбол играть мне было интересней. Были тренировки два раза в неделю, по средам и пятницам. С третьего курса меня перевели в первую команду института. Игры были по воскресеньям, что было для меня очень неудобно. Я жил один около института и ко мне  по субботам. приходили студенческие друзья и нередко с бутылкой вина, тогда объёмом 0,75 л. Закуска было от меня. И так часто через субботу. Хотя я по утрам ходил в душ, но это не спасало. Руки подрагивали, сила пропадала. И не раз я, бросая по кольцу из удобных позиций, не попадал, мяч буквально скакал с дуги на дугу кольца  и  выскакивал обратно на площадку. В конце концов я понял результат  застолий и  прекратил такие встречи по субботам.  
   На втором курсе преподавали известный среди студентов предмет «сопромат» (сопротивление материалов), про который говорили, что после сдачи его можно было жениться. Ну это, видимо, потому, что сопромат был проверкой на умственные способности, базой для расчётов технических конструкций для инженеров-механиков  и последующие предметы будет полегче сдавать. Преподавал сопромат профессор Синдеев, который был известен как хороший художник. Одна его картина висела  на стенке лестничного перехода между вторым и третьим этажами института. На занятиях мы решали множество задач, строили так называемые эпюры  моментов для разных схем нагрузок на металлические балки. Таким образом, студенты были хорошо подготовлены к сложному экзамену, но две наших студентки провалились  и были отсеяны из группы и из института. Как говорится, «не каждому дано яблоком падать к ногам», как потом я вычитал у Сергея Есенина.  На втором курсе сложный экзамен был теоретическая механика, база для расчёта статических конструкций, то есть каркасов рам любой машины.  Этот экзамен я сдал только со второго раза. Вообще-то администрацией института была установлена строгая, но  демократичная система сдачи и пересдачи экзамена после первого «неудовлетворительно». Иногда студентам давали возможность сдавать и с третьего захода (это была уже крайняя возможность сдать предмет и остаться в группе и институте).
   После зимних студенческих каникул, которые заканчивались 6 февраля каждого учебного года, начался второй семестр второго курса. У нас появился предмет «марксизм-ленинизм». Занятия вела преподавательница пенсионного возраста (года рождения, примерно, 1900), вероятно участница обеих революций 1917 года (Февральской и Октябрьской). В конце февраля 1956 года я опаздываю в аудиторию на занятия.  Извиняюсь, конечно. Преподавательница вызывает меня вторым по счёту к столу-кафедре для ответа. Задаёт.  вопросы по теме и истории разногласий большевиков и меньшевиков. Тему знаю, отвечаю уверенно минуты три. Всякая история была для меня интересна. Преподавательница останавливает меня и заявляет: «У Вас троцкистские взгляды. Придётся доложить в деканат. Покиньте аудиторию». Выхожу. Думаю, что дело плохо. Могут найти «компромат» и вспомнить, что мой отец был репрессирован и выслан из Ленинграда. Жду вызов в деканат.  
     Через неделю прихожу на  занятие.  Смотрю, на кафедре другая преподавательница. Меня  для ответа не  вызывает. Приходит следующее занятие уже в марте. Пенсионерки нет в аудитории, меня никто никуда не приглашает. Выдыхаю, пронесло. Причина выяснилась позднее. Случайное политическое явление-совпадение по времени спасло меня от крупных неприятностей. Оказывается, всё дело в 20-м съезде КПСС. Приведу сейчас краткие сведения из интернета по февралю 1956 года и дальнейшим событиям в стране.
   Из википедии (взято 17 февраля 2021 года)
      «20-й съезд КПСС  состоялся в Москве 14—25 февраля 1956 года. Наиболее известен осуждением культа личности и, косвенно, идеологического наследия Сталина, а также принятием решения о прекращении паровозостроения».
    Через некоторое время по  радио сообщают о выступлении первого секретаря ЦК Н.С.Хрущёва на ХХ съезде  с разоблачением культа личности Сталина.  Закрытый доклад. Через месяц было партийное собрание в институте, на котором зачитали доклад Хрущева. Содержание мы тогда не знали.
     Обратимся к самому выступлению Хрущева 25 февраля 1956 г. (Источник информации - портал История.РФ, https://histrf.ru/lenta-vremeni/event/view/xx-siezd-kpss-doklad-khrushchieva-o-kul-tie-lichnosti-stalina)
        Из википедии.
     «Многие делегаты съезда, а вслед за ними и советские люди, которые узнали основное содержание доклада Хрущева, несомненно, были потрясены. В одночасье рушилась стройная и цельная концепция роли Сталина как в жизни всего государства, так и в судьбе каждого конкретного человека. Массового протеста по всему СССР вслед за этим не последовало. Тем не менее люди все больше задавались вопросом, как всё это произошло и почему об этом не говорили раньше. Общество разделилось на тех, кто желал дальнейшего развенчания культа, и тех, кто видел в этом грубейшую ошибку руководства. Начались сносы памятников «вождю» по всей стране, но в Грузии это натолкнулось на широкий протест и митинги, на которых слышались уже и националистические лозунги. Хрущев и его соратники стали опасаться новых волнений. Тогда 30 июня 1956 г. было опубликовано уже открытое постановление ЦК КПСС «О преодолении культа личности и его последствиях». Оно было менее радикальным. В нем подчеркивались заслуги Сталина в борьбе против враждебных группировок, в защите социалистического государства. Среди причин его культа личности назывались острота борьбы против враждебных классов (кулаков, помещиков, капиталистов), сложность международной обстановки, угроза войны, что требовало максимальной централизации и жёсткости управления. В то же время указывалось на грубость Сталина, нежелание считаться с чужим мнением, о чем говорилось в обнародованных последних работах Ленина (в т.ч. «Письме к съезду»). В заключение делался вывод, что культ личности не мог изменить характера Советского государства и компартии. Итогом ХХ съезда стали важнейшие изменения в жизни СССР, которые затронули его внутреннюю жизнь и внешнюю политику. На волю после реабилитации стали выходить сотни тысяч людей. Если с 1953 до начала 1956 г. было реабилитировано лишь около 8 тыс. чел., то с 1956 по 1957 - свыше 500 тыс. (Источник информации - портал История.РФ, https://histrf.ru/lenta-vremeni/event/view/xx-siezd-kpss-doklad-khrushchieva-o-kul-tie-lichnosti-stalina)»
     Поскольку 20-й съезд КПСС проходил во время изучения «марксизма-ленинизма», как предмета в той зимней сессии 2-го курса института, то  я, как другие студенты, читал некоторые выступления делегатов. Запомнилось выступление М. А. Шолохова с критикой руководства Союза писателей СССР во главе с А. А. Фадееевым и министра финансов Зверева в связи с обложением налогами приусадебных садов в личных хозяйствах колхозников, что привело к вырубке садов. Нужно отметить, что после съезда налоги на сады были отменены.
    Весной 1956 года ко мне заезжал иногда отец с Бакунинской. Однажды  приехал с кем-то из моих дядей, кажется это был Филипп. За застольем с четвертинкой (бутылочка содержанием 0,25 л водки, прим. Ю.К.-М.) разумеется, больше они брали, шёл разговор о 20-м съезде КПСС.  После моей истории с «марксизмом-ленинизмом» и знакомства с материалами 20-го съезда я уже многое понимал. Дядя советовал отцу подать документы на реабилитацию. Отец слушал, комментировал, после обсуждения этой темы сказал, что не будет никуда и ничего подавать, потому что особого смысла нет. Карьера ему не нужна, через 4 года будет выходить на пенсию. На том и разошлись. И все стали жить дальше, каждый со своими тараканами, как говорится.
    О первой влюблённости хочу  рассказать как  это было в те времена советские времена,  где-то на своём примере.  
    В мае-июне 1956 года я довольно часто ездил на знаменитую тогда танцплощадку в Сокольники. Там часто бывал мой сводный брат Слава.  Я танцевал всё подряд. Вальсы я танцевал классически, с правыми и левыми вращениями, сказывался опыт занятий у профессионала Школьникова. На танцах познакомился и почти влюбился в девушку, которую звали Бэлла. Она жила в доме, расположенном сразу на противоположном выходе Сокольнического парка. Мы сидели на лавочке и болтали обо всём на свете. Мне 19 лет, ей - 18. В те времена отношения между юношами и девушками были самые невинные. Целовались мы, конечно. Но серьёзные отношения считались только после свадьбы. Метро «Сокольники, как и все метро закрывались на вход под последнюю электричку в час ночи. Вечера и ночи в конце мая — середине июня были довольно тёплые, ходили в одних рубашках. Расставания обычно, как бы, затягивались. В половине первого мне надо было уходить и очень быстро, чтобы не опоздать на вход в метро. Иногда, когда  я  увлекался обнимками и лёгкими поцелуями и затягивал расставание на 5-10 минут, то приходилось прямо-таки бежать через ночной парк. Благо я был спортсмен, играл же в баскетбол. Далее на выходе из парка — метров четыреста, путь в метро, затем до центра, пересадка на «Площади революции» и на Сокол. Поезда на центральных станциях метро ходили почти до половины второго ночи, так как  последний поезд от каждой конечной отходил в час ночи и направлялся к своей конечной станции. В центре я успевал на пересадку. В час сорок  был на Соколе. Трамваи №№ 6 и 21  уже не ходили.  Я пешком дворами, мимо школы № 149 и по ул. Врубеля через посёлок  Сокол или по Волоколамскому шоссе мимо здания пищевого института добирался до дома. Почти в два ночи ложился спать. Так было по два-три раза в неделю. Был увлечён. Иногда я опаздывал на метро и тогда приходилось идти пешком или подъезжать на трамвае до Казанского вокзала и там ночевать на какой-нибудь лавочке в зале ожидания вокзала. В пол шестого встаешь и садишься на первую электричку от метро «Сокольники» и затем до Сокола. Раза два было такое приключение.
     Экзамены за 2-й курс я сдал на четвёрки и пятёрки, по «марксизму-ленинизму» получил, как и все, «зачёт».
    После сдачи экзаменов, это в середине июня нас собрали на митинг в актовом зале института. Тема: поездка студентов на целину в Казахстан на уборку урожая на два месяца. Сообщили, что ожидается очень большой урожай зерновых. Выступил секретарь комитета ВЛКСМ курса с призывом: «Все, как один, едем   на трудовой семестр, на уборку урожая!» Его горячо поддержал председатель Совета курса, отличник. Проголосовали: «единогласно». Каждому выразившему желание выдали комсомольскую путёвку. И я получаю с печатным текстом: «Выдана Ленинградским райкомом комсомола тов. Кириенко Юрию Ивановичу (Ф. И. О.  прописью, прим. Ю.К.-М.) в том, что он по призыву ЦК ВЛКСМ изъявил добровольное желание  участвовать в уборке урожая на целинных землях в 1956 году».  
Секретарь горкома (райкома) комсомола   подпись  Л.Зарубина.
На лицевой стороне путёвки оттиск значка ВЛКСМ.
   Я решил ехать  кроме чисто моральной стороны проблемы, также по причине, что трудно жить на одну стипендию и на целине нас голодными никто не бросит и, может быть, удастся подработать, кроме как на пропитание, так и на осенне-зимнюю одежду для Москвы. Из нашего студенческого потока я был, кажется, единственный не комсомолец.
     Бэлле  я сообщил, что уезжаю  с 25 июня на целину. Дал ей адрес и попросил писать о новостях на танцах и вообще на ул. Кипренского  и на целину, когда пришлю адрес.
        Продолжение следует.