Нина Полуполтинных. Удивительная история
Я показывала своим друзьям фотографии и ксерокопии газетных вырезок. Наши литературные встречи – это моя гордость, и я с нескрываемым восторгом рассказывала о них.
– Рубцовская горница, а вот две Веры по бокам, совершенно неожиданный снимок, сама хозяйка горницы, Зинаида Ивановна Дубинина, фотографировала на фоне своих картин. А вот про самого поэта Николая Рубцова заметка, – я даже не заметила, как замерла рука Галины Ивановны, вытянутая за очередным снимком.
– Николая Рубцова, – задумчиво произнесла она, – а ведь это моя девичья фамилия – Рубцова.
Я ошалело взглянула на неё.
– Да, да, у меня были в детстве две фамилии. О, это удивительно, что со мной в детстве произошло. Я жила у дедушки, его фамилия Рубцов Митрофан Севастьянович, и до четвёртого класса носила фамилию Рубцова. Да, помню, совсем маленькой была, пошла в школу записываться, а меня не взяли. Я так переживала.
– Совсем как Филиппок, – вставила я.
– Вот-вот, а на другой год взяли. Сама записывалась. Спрашивают фамилию, а я-то знаю фамилию деда, вот и назвалась Рубцова, так до четвёртого класса и была Галей Рубцовой, это уж потом я поняла, что у моего отца другая фамилия, и я не Рубцова. Со мной вообще одна удивительная история произошла во время войны. Я-то родилась в январе 1942 года. Жили мы на Украине, Харьковская область, село Герчакивка. Война, всю деревню сожгли. Осталось несколько домов. С одной стороны немцы. С другой наши. Мама рассказывала, как начали стрелять, бабушка под кровать спряталась, а мама за мной кинулась, а тут военный забежал, вся рука в крови, мама сразу полотенце со стены сорвала и молча ему перевязала. Считанные секунды, как он в окно выпрыгнул, а тут немец залетает.
– Матка! Рус! – а мать только меня, маленькую, успела схватить и сесть на кровать, под которой бабушка пряталась. Комната небольшая, всё на виду: печь, кровать. Немец взревел и выстрелил. Пуля прямо над головой у мамы пролетела. Пугал. Мама ещё крепче меня прижала от страха, а он загоготал, да и кинул гранату за её спину. А кровать-то от стенки немного отодвинута была, вот эта граната туда и упала. Мама хотела её в окно выкинуть, раз не взорвалась сразу, но только подумала на пол встать и слегка опустила ноги, как толстая перина разлетелась на мелкие кусочки.
Это уж потом рассказывали, как через какое-то время – после взрыва забежал красноармеец. Видимо, он и перевязал мамины перебитые осколками ноги, благо, перина толстая ей жизнь спасла. Дедушка потом маму спасал, полгода она не ходила, потом на костылях передвигалась.
А меня тогда потеряли. Искать было некому. Не знаю, сколько прошло времени, я ведь совсем крошка была, но нашёл меня мой родной дядька. Как и где? Под Москвой. Вот что удивительно! Он уже домой возвращался после ранения. И что его занесло в тот дом под Москвой? «Захожу, – говорит, – а там мальчишек 5 или 6 чёрненьких и мать их чёрная, не знаю их национальности, а одна девочка беленькая на полу сидит». Дядька мой долго смотрел на меня и не выдержал, говорит: «Удивительно, ваши сыны все на вас похожи, а девочка совсем белая, как её зовут?». «А так и зовём – Девочка. Её военный принёс, у неё никого нет, всех убили». «Как на мою племянницу похожа! – говорит мой дядька и тихонько позвал: «Галочка!».
Я, говорят, сидела к нему спиной, а как услышала своё имя, так сразу обернулась и к нему пошла. И больше от него не отходила. Он меня в деревню принёс на руках. Мама рассказывала: кто-то из родственников в окно увидел дядьку и говорит:
– Гляньте, вон военный нашу Галочку несёт.
А я ни к кому не шла, даже к маме, приклеилась к дядьке-то, не оторвать.
– Где Украина и где Подмосковье, как так? – не выдержала я.
– Вот-вот, подкидыш. Пристегнулась к Рубцовым,– подмигивая, про-говорил её муж.
– Ну да! – возразила Галина Ивановна. – Я очень похожа на своих родственников, всё совпадает. А вообще-то так и хочется написать в передачу «Жди меня», узнать про семью из Подмосковья. Матери-то, может, уже и нет, а братья черноволосенькие, вдруг помнят меня. Очень уж они меня жалели, как к родной относились.
– Скажешь тоже, – вставил муж Галины Ивановны, – ты же совсем маленькая была.
– Удивительно. Многое я не запомнила. Мне мама рассказывала. А вот некоторые вещи помнила: пальтишко такое коротенькое у меня было и мама мне за пазуху бутылку с молоком заталкивала и куда-то провожала. Мама удивилась, говорит, ты же совсем крошка была. Все на работу. А тебя в садик. Это сейчас бы так назвали «садик», а тогда одну женщину попросили присматривать за детьми малыми, все к ней и отправляли детей. Я ещё помню, посадит она нас на пол вокруг чугунка с картошкой варёной, круглой такой, в шелухе. Каждому в кружечку молочка плеснёт из бутылочки и мы едим дружно. Кто что мог, то и приносили для еды. А многое не помню… Как я попала в Подмосковье? Наверное, тот военный, что маму перевязал, меня отправил с госпиталем в Подмосковье, не знаю. Вот бы встретиться с братьями теми. Наверное, напишу письмо, вдруг найдутся?
– А дедушка-то Рубцов Митрофан Севастьянович не с Вологодской ли области? Не родственник ли нашему поэту Николаю Рубцову?
– Вряд ли, не знаю. Дедушка мой из Харьковской области, село Герчакивка. А в передачу «Жди меня» обязательно напишу…